то время ремонтом, включала эту дрель при Фаине. Невыносимо громкий и назойливый звук хорошо запомнился ей. По уровню шума его можно было сравнить с взлетающим истребителем или маминой электромясорубкой. Дрель была увесистой, ее приходилось удерживать обеими руками. Фаина надеялась, резонатор окажется достаточно мощным, чтобы заглушить музыку. Ее надежды более чем оправдались.
Оказавшись прямо перед ненавистной дверью, девушка подняла дрель на уровень лица и вдавила кнопку сразу тремя пальцами. Так, она надеялась, шум должен быть сильнее. Оглушительный звук заполнил, наверное, весь корпус общежития, весь район. Ничего не было слышно, кроме жужжащего рева машинки. Этот рев смерчем пронесся внутри черепной коробки, задевая все, что плохо лежит.
Потешаясь своей сообразительности, Фаина бесконтрольно смеялась и не слышала своего смеха. Она думала о том, что если бы не открывала рот, то у нее могло бы заложить уши. А еще она думала о лице Яна, которое ей предстоит увидеть в ближайшие мгновения. Это веселило еще больше.
Прошло секунд семь, прежде чем дверь распахнулась, выпустив в коридор разгневанного молодого мужчину. Фаина отшатнулась, но пальцы ее продолжали упорно нажимать на большую желтую кнопку, будто оцепенели в этом положении. Ян захлопнул за собой дверь и крупным шагом пошел на нее. Фаина видела, как открывается его рот, но, к счастью, не могла разобрать ни слова. Она опять смеялась, так слабо и нелепо, как люди смеются лишь в глубоком сне.
Взгляд Яна наливался яростью. Он отобрал дрель, грубо толкнул девушку к стене и подался следом. От удара в солнечное сплетение у Фаины перехватило дыхание. В наступившей тишине он не сказал ни слова, только гневно дышал ей прямо в ноздри, крепко сжимая инструмент. Лопатками Фаина упиралась в облезлую бледно-зеленую стену, холодившую спину. Зато прямо перед ней разгоралось пламя негодования.
Недолго думая, Ян снова включил дрель и поднес бур к виску Фаины. Его глаза обещали болезненную смерть. Девушка зажмурилась, не желая видеть, как череп ее продырявит этот психованный ублюдок, как хлынет кровь на лица обоих. Прямо над ухом визжал иглоподобный буравчик, на волосы ей посыпалась мелкая бетонная крошка.
Когда шум вращения стих, Фаина услышала свое тяжелое, с присвистом, дыхание, норовящее превратиться в рыдания. Она скосила глаза, не смея шевельнуться. Сверло на две трети вошло в стену меньше чем в сантиметре от ее уха. Ян рванул дрель набок, не отпуская ручки, и буравчик с оглушительным треском надломился. Большая его часть осталась в бетоне, меньшая шампуром торчала у основания. Парень швырнул дрель на пол. Раздался глухой удар, заставивший Фаину вздрогнуть. Для пущей убедительности Ян ударил ладонью по стене над головой Фаины, на что поверхность отозвалась характерным хлопком. Он дышал, как взбесившееся животное.
Больше Ян не потратил на нее ни минуты. Вероятно, посчитал, что преподал хороший урок, и соседка не станет больше докучать. Что ж, он был очень даже прав. Смерти от рук разъяренного психопата мало кому захочется. Никто не смеет укорять Фаину в проснувшемся инстинкте самосохранения. А тот погнал ее в комнату, едва Ян безмолвно удалился, и заставил закрыться изнутри на все три замка.
Фаина понимала, что это не поможет, если Ян твердо решит достать ее. Не только потому, что он умеет взламывать двери. Он опасен и во многих других смыслах. Что-то подсказывало, он без проблем вынесет дверь при желании вытащить ее из комнаты. Не хотелось бы проверять это на практике. Этот человек на многое способен. Он мог бы убить ее. Наверняка он этого и хотел, но сдержался. Много свидетелей.
Малый остаток ночи девушка провела в слезах и судорогах, насухую глотая успокоительное, потому что боялась выйти на кухню за водой. Хотелось, чтобы все это оказалось кошмаром. Чтобы никакого Яна вообще не существовало. Трудно сказать, как и в какой момент ей удалось уснуть, но организм не выдержал долгого напряжения и принял экстренное решение отключиться.
Глава 14, в которой Фаина решается на разговор
«Что же касается воли демонов, то читатель почерпнет из указанных сочинений сведения о постоянной склонности демонов ко злому, об их грехах заносчивости, ненависти и высшего неудовольствия тем, что бог пользуется ими против их воли для своего прославления. Читатель узнает, как дьявол благодаря рассудку и воле совершает изумительные действия, несравнимые ни с какими силами земли».
Яков Шпренгер, Генрих Инститорис – «Молот ведьм»
Нельзя было оставлять происшествие без внимания. Легкое воспоминание о нем будоражило Фаину, вызывая дрожь во всем теле. Никто, кроме их двоих, не видел этого. Да и что он сделал ей? Толкнул к стене и припугнул. Большего не докажешь. Кто поверит, что она увидела во взгляде Яна, обычно таком индифферентном и даже апатичном, ярко выраженное желание убить ее? Кто воспримет всерьез, если она скажет: это желание в нем уже давно?
Снова шла носом кровь на следующее утро. Девочки жаловались на то же самое, успевая переговариваться и о том, что за странный шум был глубокой ночью. Фаина отвечала, что не в курсе. Изображала недоумение. И боялась что-либо рассказывать.
На работе она была не в себе, что не осталось без внимания. Сложно было связать из слов предложение, когда Степа решил с нею побеседовать. В течение пяти часов Фаина печатала абзац, в котором не понимала ни слова. Хотелось приложиться к горлышку, и она жадно озиралась по сторонам, поднималась, шла к кулеру, набирала в пластиковый стаканчик воды и убеждала себя в том, что это не вода.
Ее трясло, стоило вспомнить, как Ян ночью чуть не просверлил ей висок. Почему он относится к ней с такой жестокостью? Понятно, что не только к ней, но… Это не доведет до добра. Как исправить ситуацию? Идти извиняться? Ни за что! Он этого не заслуживает. Но между ними накопилось уже слишком много дерьма. И все бы ничего, но это дерьмо было неоднозначным. Он ненавидит ее? Или не ее конкретно, а всех. Он издевается над нею? Или просто слишком вспыльчив. Ему нравится запугивать, а затем вести себя, как ни в чем не бывало? Ему нравится вводить людей в странное состояние выпадения из реальности. То он помогает ей в чем-то, заговаривая первым и даже улыбаясь, что для него излишне мило, то вновь становится грубым и дерзким, абсолютно безразличным к ней.
Фаина ждала окончания рабочего дня как осужденный на казнь ждет рассвета. Она знала, что сделает, когда вернется домой. Конечно же, она пойдет к нему. Куда же ей еще идти? Уж точно не в свою комнату. И почему он притягивает ее, как магнит? Почему в последнее время все, о чем Фаина способна думать, это странный сосед с омерзительным характером? Яна стало слишком много в ее жизни. И пора бы уже это прекратить.
Нужно поговорить с ним. Высказать все, что она думает. Найти компромисс. А если не получится, что ж, пусть он убивает ее. Это будет лучше, чем жить и мучиться от догадок, от болезни, от ненависти к себе, испепеляющей каждую ночь. Сколько раз она уже хотела во всем разобраться, но становилось лишь хуже. Может, этот раз станет исключением.
Прежде, чем Фаина успела что-либо понять и точно решить, ее кулак уже коснулся двери в 405-ую. Она знала, что Кирилла сейчас нет дома, но нужен ей был вовсе не он. Ян на удивление быстро распахнул дверь, но с таким выражением лица, будто ожидал увидеть кого-то другого. Более приятного. А обнаружив всего лишь докучливую соседку, позволил своему пылу сникнуть.
На нем были элегантные очки в черной оправе, в руках – распахнутая толстая книга, волосы взъерошены, клетчатая рубаха распахнута на груди. Он даже ничего не произнес. Вопросы задавать Ян умел и глазами, что отличало его от множества других людей.
– Нужно поговорить.
– Зачем?
– Ты и сам знаешь.
Ян флегматично вздохнул и впустил ее, хорошо отыгрывая свою роль. На самом деле он давно ожидал этого визита, заподозрив в Фаине удивительную наблюдательность, которая могла бы выйти ему боком, если бы Ян не был тем, кто он есть, и не владел ситуацией при любом развитии сюжета.
Пока Фаина не видела его лица, парень позволил себе довольную ухмылку. Закрыв дверь, он положил книгу на полочку обложкой вверх, прислонился спиной к двери и сложил руки на груди в ожидании шоу, которое так давно вожделел узреть. Закончив беглый осмотр комнаты, которую видела уже не впервые, Фаина остановилась у окна и развернулась на пятках, чтобы встретиться глазами с соседом и продемонстрировать ему свою решительность.
– Что все это означает?
– Не понимаю, о чем ты.
Фаина скривилась. Снова Ян нацепил одну из своих масок. Чтобы разбить ее, потребуются усилия. Девушка решила не торопиться, предчувствуя, что разговор выйдет долгим и обстоятельным, с аргументами, доказательствами и прочими ораторскими штуками, которые она так не любила и которые были совершенно не нужны, когда собеседники прекрасно знают истинное положение вещей.
– Нет, Ян. Ты только делаешь вид, что не понимаешь. Ты всегда только делаешь вид, – тихо проговорила она.
– Чего ты от меня хочешь?
– Одной простой вещи. Я думаю, ты можешь дать ее мне. Я уверена в этом, – она выждала и добавила, – объяснения.
После этих слов в комнате возникло такое напряжение, что Фаина боялась шевельнуться. Будто стоит совершить малейшее движение, она тут же потеряет равновесие и упадет в потоки лавы, жадно пожирающие пол и стены. Ей стало душно, как зачастую бывало в присутствии Яна, и голова кружилась.
– Что же я должен тебе объяснить, Фаина? – один его тон уже издевался над нею.
– Вот, опять. Хватит притворяться. Здесь нет никого, кроме меня, чтобы притворяться.
Ян пошевелил бровями, рассматривая соседку. Она говорила негромко и сдержанно, но вполне уверенно. Словно пришла сюда раскрыть все его карты и не уйдет, пока не сделает этого. Становилось все интереснее. Ян прочистил горло.
– Я не знаю, с чего ты взяла, будто хорошо меня знаешь и, более того, можешь командовать мною. Ты находишься на моей территории, ты сама ко мне пришла, так что, будь добра, отвечай на