– Надеюсь, не появится. Он еще не знает, где я. Его появление испортило бы все. Уничтожило.
– Я уверена, что всему есть рациональное объяснение. Вы очень устали сегодня. Не привыкли так много говорить?
– Да, именно. Не привыкла.
– Это заметно. Вы, верно, вообще мало общительный человек. Тем важнее для Вас высказаться, и тем легче мне Вас понять.
– Извините, что сегодня Вам пришлось задержаться.
– Задержаться? Не понимаю, за что Вы извиняетесь.
– Из-за меня Вам пришлось сидеть тут несколько часов.
– И Вы чувствуете себя виноватой? Фаина, в этом вся Вы. У Вас же комплекс вины перед всеми за факт своего существования! Я хотела остаться и осталась. Вы меня не удерживали, не заставляли. Было бы глупо и непрофессионально с моей стороны прерывать Вас на полпути. Никто так не делает. Сеанс будет длиться столько, сколько нужно. Хоть десять минут, хоть пять часов, если потребуется. Важен результат, а не потраченное время. А Ваш случай столь увлекателен, что мне сложно от него оторваться. Информации стало куда больше, но пока что я не прощупала костяк, на котором она держится. Мы с вами будем работать над этим, одновременно наращивая «мясо» на каркас. Будьте уверены, я приложу все усилия, чтобы разобраться, почему Вы оказались в таком положении. Мы с Вами вместе все разложим по местам.
Фаина грустно закивала, и они распрощались, договорившись, что завтрашний сеанс проведут на свежем воздухе. Время обеда было пропущено, но аппетита все равно не было, поэтому девушка решила дождаться ужина, проведя время в раздумьях. Инесса Дмитриевна довольно спокойно отреагировала на теорию о том, что ее сосед по общежитию – не совсем человек. Неужели она слышала подобное ранее? Разве что в крыле для буйных…
Браль – профессионал своего дела. Она обязательно поможет, в этом нет сомнений. Но почему-то надежды на светлое будущее не приносили ни радости, ни облегчения. Должно быть, Фаине вновь стало тяжело, потому что за несколько часов она вспомнила и пересказала постороннему человеку свои самые сокровенные мысли и страхи, сконцентрировала и вывела наружу всю свою жизнь. Ей также пришлось освежить в памяти многие моменты, которые хотелось бы забыть навсегда, в том числе историю взаимоотношений с Яном с момента его заселения и вплоть до сегодняшнего дня. Воскрешать в воображении то, как он бывал с нею то груб, то нежен, то безразличен – угнетало. Особенно если учитывать последние новости о любовных победах Наташи.
Что ж, пусть будет так. Ян и Наташа в отношениях – сложно представить, но если благодаря этому союзу он перестанет сводить Фаину с ума, совет им да любовь. Фаина задумалась о том, что ее молодому телу тоже требуется удовлетворение, и как только она выйдет из лечебницы, то перестанет себя ограничивать. Однако в реальности все вышло даже проще и быстрее, чем планировалась.
Медбрат по имени Костя, с которым Фаина познакомилась в первый вечер, продолжал оказывать ей недвусмысленные знаки внимания. Поначалу девушка не знала, что ей делать с этим напором мужской симпатии. Впервые некто противоположного пола так открыто намекал на ее привлекательность. А к ночи третьего дня Костя заступил на дежурство – в пустом блоке не было ни врачей, ни служебного персонала. Воспользовавшись этим, молодой мужчина взял инициативу в свои руки и нагрянул в гости к своей любимице.
Фаина не спала. Она очень удивилась, но не испугалась, даже когда Костя запер дверь изнутри. Все было ясно и без слов, но парень жаждал общения. Впрочем, его устраивали краткие реплики ошеломленной собеседницы и отсутствие вопросов. Медбрат присел на край кровати и достал из-за пазухи что-то небольшое и прямоугольное – пачку игральных карт. Фаина выхватила их и стала рассматривать в неярком свете прикроватной лампы.
– Черт возьми, – довольным голосом проговорила она и улыбнулась.
– На смене скучно до смерти, а мы с тобой поладили, – объяснил медбрат, пожав широченными плечами.
Вообще-то он был вполне симпатичным, хоть и не пытался просверлить Фаине висок, не ходил всюду босиком и не менял цвет кожи, не обладал роскошными зелеными глазами и густой шевелюрой с красивыми бакенбардами. Но Фаина согласилась провести с ним время еще и потому, что жаждала отомстить Яну, пусть тот даже не узнает об этом. А не узнает ли?
Несколько часов они с Костей азартно резались в дурака, в козла, в свинью, с трудом вспоминали игры из детства и давились от хохота, чтобы не разбудить других пациентов. И все это было так ненапряжно и легко, без лишних копаний в поисках чьей-то мотивации или скрытого подтекста, словно тебе снова десять лет, и в гости к тебе забежал сосед – вместе поиграть в приставку или в тетрис, пока мама отпустила. И никому не надо думать о чем-то, кроме как бы веселее провести время.
Около двух ночи Костя заметил, что Фаина стала слишком сонной и вялой, поэтому просто ушел, не став ей больше докучать. Девушка практически сразу уснула, не успев осознать, как же ей хорошо на душе после общения с живым существом, после времени, проведенного за игрой и шутками, словно бы она снова стала обычным человеком.
Пользуясь служебным положением, Костя стал чаще брать ночные смены и заглядывать к Фаине. Каждый раз он приносил что-нибудь вкусное, не понаслышке зная скучное меню местной столовой. Вместе они болтали и играли в карты, нарды или шашки. Костя разгонял скуку, а Фаина утомляла себя, чтобы спать без задних ног. Лестно было сознавать, что она все же обладает некоторой привлекательностью, если довольно симпатичный, высокий и плечистый парень уделяет ей столько внимания. Даже если она не первая такая пациентка на его ночных сменах (скорее всего, так оно и есть), это не имеет значения.
Игры становились все более эмоциональными, азарт накалял обоих. Если парень и девушка, небезразличные друг другу, часто проводят время вместе – ночью, при тусклом свете – природа рано или поздно возьмет свое. Фаина начала испытывать крепнущее с каждым визитом Кости возбуждение, подогреваемое постоянным соперничеством. Ясно понимая, что с противником происходит то же самое, девушка решила долго не церемониться. Вскоре они без лишних угрызений совести утолили взаимную неудовлетворенность, которая так долго копилась в обоих. С той поры шашки и нарды уступили место играм иного рода.
Фаина ощутила себя новым человеком и планировала продолжать эти свидания по зову тела. И она, и Костя не хотели обязательств, а тем более чувств. Ничего лишнего: врач, пациентка и мощный еженощный антидепрессант. Фаина так легко вжилась в новую роль, словно происходящее между нею и медбратом не противоречило всей ее жизни до попадания в клинику, словно она и была такой всегда – могла легко закрутить интрижку с кем угодно, умела заигрывать и соблазнять.
Спустя время Фаина поймала себя на мысли, что теперь понимает тех, кто думает об одном человеке, а спит с другим. Ночные свидания с неутомимым Костей приносили ей столько энергии и приятной опустошенности от стресса, что вывод напрашивался сам собой: ей давно стоило начать вести подобный образ жизни. Не садить себя на цепь, не игнорировать потребности своего тела, не тратить лучшие годы жизни на алкоголь, обжорство, попытки вернуться в прошлое и вечную ненависть к себе. «Пока молод, – размышляла она, – нужно жить полноценно, чтобы потом не жалеть о впустую потраченных годах, которые никто не даст прожить заново».
Благодаря настойчивости медбрата Фаина открыла в себе сильное эротическое начало, что так долго подавляла, считая ненужным, постыдным, недостойным разумного человека. На самом же деле, как выяснилось, удовлетворение инстинктов лучше всего проясняет затуманенный разум. Просто дай организму то, что ему нужно, и он в ответ даст тебе возможность снова быть созданием мыслящим.
Вопреки сложившимся в обществе суждениям, Фаина не чувствовала себя легкомысленной или доступной, ночь за ночью посвящая плотским утехам (которые утаила от Браль). Наоборот, поступая так ради собственного блага и здоровья, она могла бы считать себя более разумной, чем прежде, потому что не придерживалась общепринятых норм, придуманных глупцами для глупцов.
Теперь у Фаины было гораздо больше сил, и сеансы проходили плодотворно, насыщенно. Большую часть времени они с Браль гуляли и беседовали, оставаясь в помещении лишь тогда, когда Фаине нужно было проходить тесты. Инесса Дмитриевна раз за разом превышала лимит отведенного времени по собственной инициативе. Уходя к себе, она думала, что подобных Фаине ей доводилось встречать нечасто не только за свою врачебную практику, но и за жизнь. Так много впечатляющих противоречий было связано в этой девушке в тугие пульсирующие узлы, так много загадок и индивидуальных, редчайших особенностей восприятия мира, что хотелось изучить ее вдоль и поперек, дневать и ночевать, разговаривая с ней о чем угодно, пересчитывая грани, из которых она состоит, как сложная геометрическая фигура.
Браль давала пациентке разнообразные психологические тесты и изучала ее дневник. Первым был традиционный тест Роршаха. Наслышанная о парейдолии Фаины, Инесса Дмитриевна все равно была шокирована результатами. Девушка долго рассматривала изображения, улыбалась, хмурилась, а потом выдавала такие ответы, что найти их в числе существующих – частых или редких – было невозможно.
Больше всего Фаину поражало, что на этих картинках по умолчанию положено увидеть лишь что-то одно; у нее же вспыхивало сразу множество одновременных ассоциаций, она брала ручку и обводила силуэты, параллельно рассказывая Браль, кого в них видит. На одном изображении Фаина могла найти от семи до пятнадцати пятен, напоминающих ей различные предметы, животных, птиц, насекомых, реже – какие-то абстрактные понятия. Инесса Дмитриевна слушала и едва сдерживала эмоции – уже сейчас у нее накопилось достаточно материала, чтобы защитить еще одну докторскую диссертацию. Фаина вела себя спокойно и не видела ничего особенного в том, что в упор не замечает пресловутых летучих мышей, танцующих на карусели медведей, бабочек и прочих стандартных трактовок, которые Браль ожидала получить и интерпретировать.