Она думала, Ян сядет в кресло в метре от кровати, но он опустился на пол прямо перед нею и принял позу лотоса. Он обратил к ней свое благородное лицо, в котором каждая черточка была идеальна и вызывала восхищение: от демонических темно-зеленых глаз до правильной формы носа, черепа, подбородка, от цвета кожи до густоты волос и ресниц. Ян был гладко выбрит, а неизменные бакенбарды, зачесанные назад вместе с основными волосами, прикрывали верхнюю часть ушей. В левой мочке красовалось маленькое серебряное кольцо.
Фаина поняла, что залюбовалась им и потеряла ход времени. Будь перед нею кто-то вместо Яна, стоило бы испытать стыд и неловкость. Но с ним все было иначе, и девушка, поначалу смутившись, тотчас поняла: он так же сидел и разглядывал ее лицо несколько минут, ни слова не говоря. Значит, все нормально.
– Ты хотел о чем-то поговорить?
Фаина едва сдерживалась, чтобы не обнять его голову, наклонившись совсем чуть-чуть, и не прижать к груди. Сейчас Ян глядел на нее снизу вверх глазами преданного золотистого ретривера, любимца всех соседских детей. Внезапный приступ нежности удивил и смягчил ее.
– Конечно, я пришел поговорить, Фаина, – похоже, отныне имя ее он произносил исключительно со своей, специальной интонацией. – Точнее, спросить тебя.
– О чем?
– Готова ли ты?
– Нет, Ян. Я не готова. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь быть готова к… этому всему.
Она не знала, куда ей деться от всепоглощающего взора в двадцати сантиметрах от своего лица.
– Я подозревал, что наш с тобою план провалится, – спокойно проговорил он. – Это была глупая затея, но я на нее пошел. Знаешь, почему?
– Потому что поверил мне?
– Потому что надеялся получить обещанное. А теперь понимаю, что обманут, ведь свою часть контракта выполнял безукоризненно.
– Прости, Ян. Тебе не понять, каково мне… Принять грядущее очень тяжело.
– Тебе всегда тяжело принимать любые перемены, не так ли?
Она подумала и кивнула.
– Что же мне теперь с тобою делать, Фаина? – задумчиво протянул сосед.
– Очевидно, все, что тебе хочется.
Ян помолчал, рассматривая ее лицо так, словно надеялся, что она пошутила.
– Ты даже не понимаешь, о чем говоришь.
– Разве не этого ты хотел? Чтобы я перестала сопротивляться.
– Думаешь, сейчас я накинусь, чтобы изнасиловать тебя? – его интонация вызвала жар на шее.
– Прозвучало как риторический вопрос.
– Фаина… Позволь продемонстрировать, что мои намерения относительно тебя не столь примитивны и низменны, как ты могла представить.
Ян стал подниматься с пола.
– Что ты задумал? Ян, стой, нет, я же почти голая.
– Это даже хорошо, – с усмешкой заверил он и ловко шмыгнул к ней под одеяло.
Фаине стало невероятно стыдно за небритые ноги, слишком короткую ночнушку и отсутствие бюстгальтера, непричесанность, немытость и бог его знает, что еще. Ей пришлось подвинуться и лечь на бок, спиной в стенку, чтобы они вдвоем уместились на довольно узкой кровати. Стараясь не упасть, Ян также устроился на боку и для удобства положил на Фаину руку, которая оказалась тяжелой, точно каменной, и почти обхватила ее тело, кончаясь где-то за спиной. Лоб ко лбу, нос к носу, так они лежали, глазея друг на друга. Она – с тревогой и непониманием, он – с любопытством.
– Боишься? – шепнул Ян, и предательские мурашки пробежались по той стороне тела, которой касалась его рука.
– Мне стыдно, что я в таком виде.
– Фаина… какие глупости. Это ведь не похоже на тебя. Не в твоем стиле, насколько я заметил, заботиться о своем внешнем виде.
– Да, но… в одной постели с парнем что-то меняется.
– С парнем… – тихо хохотнул Ян, словно изумился, что речь идет о нем.
– Ты ведь поговорить хотел, – напомнила она.
– А мы сейчас с тобой и так разговариваем. Мне все нравится.
Чарующие полные губы, сочные и манящие, всего в паре сантиметров от нее. Решиться или нет? Все равно терять нечего… Фаина сдержалась, попробовала отвести глаза, но сразу поняла, что некуда. Он вынуждал ее смотреть в свои прожекторы, и девушка начинала захлебываться их энергией.
– Тебе некомфортно? – поинтересовался он, поглаживая ее по спине едва уловимым прикосновением кончиков пальцев.
Фаина перестала ерзать и замерла в наиболее удобной позе. Она решила проигнорировать его вопрос.
– Ты что-нибудь чувствуешь сейчас? – быстро спросила девушка и принялась обкусывать крупные куски кожи с верхней губы. Губа быстро закровоточила.
– Это очень верный вопрос, Фаина. Должно быть, чувствую. То, что хочу и дальше так лежать с тобой. Разговаривать. Смотреть тебе в глаза. И чтобы ты не пыталась сбежать.
– Я больше не буду пытаться, – на грани слышимости произнесла она, но Ян разобрал каждое слово.
– Приятно слышать. Я заметил, что в твоем обществе словно бы начинаю больше или же ярче ощущать спектр человеческих эмоций. Однако это бледные тени реальных людских чувств.
– Откуда тебе известно?
– Я прочел много ваших книг.
– Зачем тебе знать, что чувствуют люди?
– А зачем людям знать, что другие люди чувствуют по отношению к ним? Сложно объяснить. Скажем так: чтобы лучше вас понимать. Предвосхищая твой следующий вопрос, а именно: а зачем тебе нас понимать? – предложу самостоятельно поразмыслить на эту тему. Ответ, на самом деле, лежит на поверхности. Как и многое, что люди предпочитают не замечать.
– Вот видишь, что-то о нас ты уже понял.
– Многое. Но далеко не все. Например, тебя.
– Меня?
– В тебе слишком много иррационального. Того, что не укладывается в общее представление о людях. Того, что отпугивает тебе подобных, потому что усложняет простые вещи.
– Поэтому ты так ко мне прицепился.
– Разве не очевидно? – коротко усмехнулся Ян, будто давно мечтал услышать именно это. – Вот видишь. Ты тоже кое-что обо мне поняла.
– Ты хочешь через частное познать общее? Используя меня, лучше понять… людей вообще?
– Лукавить не стану: это одна из целей. Иные озвучивать в настоящий момент нецелесообразно. Не хочу портить никому настроение.
Его тон стал холодным и режущим, и Фаине захотелось плакать от внезапной отчужденности человека, который прижимался к ней практически всем телом. Ей так надоело быть сильной.
– Знаешь, рядом с тобой я тоже становлюсь другой, – призналась она, чтобы отвлечься от подступающих слез. Слишком много эмоций, надо взять себя в руки. Не рыдать. Ни в коем случае.
– Знаю. Ты постепенно меня очеловечиваешь, ну а я… веду тебя к погибели, – с горечью закончил он, и Фаине стала очевидна смена его настроения. Ситуация вновь перешла в ее руки.
– Ты убьешь меня? – дрожащим голосом спросила она.
Прежде, чем ответить, Ян отвел взгляд.
– Есть небольшой шанс, что нет.
– Ты лжешь, как люди.
– Я знаю.
Они надолго замолчали, обдумывая сказанное и услышанное.
– Я, на самом деле, не хотел сегодня поднимать эту тему.
– Я сегодня вообще не планировала ни с кем общаться.
– Я всегда нарушал твои планы. Есть в этом нечто зловещее, не находишь?
Фаина ничего не ответила, и Ян, придвинувшись еще чуть ближе к ее телу, продолжал:
– Наш план действительно никуда не годится. Обе стороны не могут следовать договоренностям. Одному слишком не терпится, другая слишком нервничает. Предлагаю расторгнуть этот глупый контракт и плыть по течению.
– Я не готова, Ян. Я не могу… Не могу.
– Ты можешь больше, чем предполагаешь. И так было всегда, Фаина. Ты особенный человек. Я искал здесь слабых, а нашел тебя.
– Зачем ты меня нашел? Для чего я тебе?
– Хватит! – голос его на мгновение сделался нечеловеческим ревом сонма уродливых ртов. – Хватит глупых вопросов. Не заставляй меня злиться. Это у меня получается лучше всего. Я не ручаюсь за себя в состоянии гнева. Разум покидает меня.
Фаина испугалась и решила замолчать вообще. Вплоть до того момента, пока не получит прямого вопроса.
– Я покончил с девушками и прочими увеселениями, пресытился ими сполна, и полностью свободен. Готов уделять внимание тебе одной, Фаина. Одной лишь тебе. Я желаю проводить с тобой как можно больше времени. Ты должна научить меня, показать, каково быть человеком, подобным тебе. Я хочу чувствовать. Отдай мне все, что можешь дать как уникальный представитель своего рода. Дружбу, любовь, злобу, ненависть, смех, все остальные эмоции, реакции и чувства. Я хочу тебя всю. Хочу до дрожи, до лихорадки, до зубного скрипа, и ничего не могу сделать с этим желанием.
Фаина, наконец, начала догадываться о ближайшем будущем. Оно проступило перед глазами всего на миг – смутной картинкой, размытыми акварельными мазками. Ян хочет, чтобы она посвятила ему последние дни своей короткой жизни, находилась рядом с ним до тех пор, пока его присутствие не уничтожит ее. Она вольна тянуть с этим, но исход будет один. Вся разница в том, как много времени она успеет посвятить ему. Ян не может ждать долго, потому что находится поблизости, тем самым укорачивая ее дни. Он прекрасно знает, что девушка скоро умрет, но переживает только о себе – успеет ли достичь всего, что планировал?
– Моя жизнь для тебя ничего не стоит, – осознала она. – Почему я должна помогать тебе, если в любом случае умру?
– Вот это уже ближе к делу. Потому что я небезразличен тебе. Потому что тебе надоело жить. Потому что ты мучаешься и жаждешь, чтобы все это прекратилось. Потому что поступать иррационально и понимать своего врага – это очень по-людски. И в твоем стиле.
Все это, вплоть до последнего слова, звучало чертовски убедительно и правдиво. Девушка задумалась.
– Фаина, я изнываю, ожидая, когда ты полноценно отдашься в мою власть. Я не могу больше терпеть. Ты мне необходима.
– Ты – худшее, что когда-либо случалось со мною.
– Я знаю, – улыбнулись его губы. – Знаю. Тебе нужно поспать. Завтра начнется совершенно новый день. Все станет яснее и проще, вот увидишь. Закрой глаза. Я почитаю тебе Гете.