– Согласен. Но границы стираются, это нормально. Готова?
– Кажется.
– Давай.
Фаина осыпала шкворчащие ломтики, а Ян в этот же момент полил их лимонным соком. Когда они закончили, сосед выглядел довольным.
– Этому ты тоже из книг научился?
– Как ни странно, нет. Это пришло само собой, в процессе вживания. Я понял, что мне нравится вкусная еда. После этого уже сложно было остановиться. Чревоугодие, пожалуй, один из самых любимых моих грехов. Есть и еще один, столь же обожаемый, но к нему мы с тобой доберемся, я надеюсь, позже.
Он с ехидной улыбкой забрал у нее специи, а Фаина подумала: «Надеюсь, не доберемся».
Уже спустя несколько минут мясо источало аромат, пробуждающий жгучий аппетит и вместе с тем некое древнее лукавство, скрытое глубоко внутри каждого до тех самых пор, пока естественные потребности не подавят глас разума, не заставят нас вспомнить, кто мы есть на самом деле. Непринужденность беседы прямым образом перевела их общение в некое подобие безостановочного флирта. Два возбужденных первобытных человека, они танцевали вокруг костра, заигрывая друг с другом и предвкушая скорую трапезу, и тела их то терялись в дыму, то сверкали от огненных бликов… Фаина перемещалась по кухне, исполняя мелкие поручения шеф повара, и ощущала, как с каждой минутной, с каждым сказанным словом между ними натягивается струнка. Что случится, когда она лопнет?
Ян общался с нею на самые разные темы, в основном исполняя роль рассказчика и изредка задавая вопросы. Он так увлекся, что вел себя в точности как человек, а это здорово усыпляло бдительность. Просто два соседа готовят на кухне, ничего особенного. Стандартный денек в студенческой общаге.
– А раньше ты писала стихи?
– Никогда. Насколько я помню.
– Странно, ведь у тебя недурно получается, – заметил Ян, облизывая край лопатки, которой переворачивал мясо.
Фаина, в этот момент заправлявшая овощной салат, покраснела и взмолилась, чтобы он снова не стал цитировать ее стих. Но мольбы не были услышаны.
– «Медью на скулах жестоких блестящая»… красиво написано. Сильные образы. Или вот: «под звериным оскалом бровей твоих притаилась». Звериный искал бровей. Вряд ли кто-то еще додумался бы до такого. Интересно, это вообще о ком?
Фаина сделала вид, что вопрос риторический, ведь, по сути, он таким и являлся, ибо Ян прекрасно знал, о ком написаны эти строки, но издевался над нею. Только зачем?
– Я знаю все, но только не себя15… – вздохнул он и вдруг повернулся к проходу – раньше, чем человек появился в поле зрения или хотя бы мог быть услышан.
Мимо кухни прошел Саша, сосед Гены, но спустя пару мгновений вернулся и застыл в проеме, рассматривая тех, кого сначала увидел краем глаза. На лице его читалось тотальное изумление от увиденной картины. Он не мог ничего произнести и двинуться с места, переводя взгляд с Фаины на Яна и обратно. Девушке стало не по себе. Не то что бы она ощутила себя предателем, но нечто вроде того. Лишь Ян оставался бесстрастной статуей, направив на гостя прожекторы зеленого стекла. Время ощутимо замедлилось.
– Привет, – сказала Фаина, понимая, что если она не приложит усилия, немая сцена может длиться вечно, – как поживаешь?
– Я? Я в порядке… Слушай, ты… зайдешь ко мне попозже? Ты у меня кое-что забыла, ну тогда, в прошлый раз.
– Да, конечно. Я зайду.
– Ладно. Тогда… До скорого. Жду тебя. Не забудь.
Это была уловка, но неясно, зачем Саша ею воспользовался. Они не особо общались, да и Фаина давно не была у Гены в комнате, чтобы забыть там что-то… Опомнившись, девушка поймала многозначительный взгляд Яна. Она отвела глаза, пристыдившись непонятно чего, и зачерпнула ложкой кунжут.
– На самом деле, – признался Ян после продолжительной паузы, – в такие моменты сдерживать агрессию сложнее всего.
– Почему?
– А зачем он зовет тебя к себе? Зачем ему ты? И что ты делала в его комнате недавно? Он специально позвал тебя в моем присутствии? Увидев нас вместе, неужели он не понял, что ты – моя? Что ему лучше не соваться. Понять людей очень трудно. Но еще сложнее – быть вами.
– Я пока нигде не подписывалась, что принадлежу тебе, но твоя ревность забавляет.
– Все впереди, Фаина. Все впереди.
В этом, к сожалению, она не могла с ним поспорить. Или просто не хотела. Пусть лучше думает, что все идет по обговоренному сценарию, и ведет себя прилежно, чем снова начнется тот ужас, который не хочется переживать еще раз.
Если Саша кому-то расскажет об увиденном, или если кто-то из девочек сейчас решит зайти на кухню, сплетни о том, что между Фаиной и Яном завязался роман, получат благодатную почву и укрепятся, как никогда. Вскоре и все общежитие станет обсуждать то, что чудовищно далеко от правды. Никому и в голову не придет, что Ян использует ее в личных целях, а зачем прикончит. Истина – это всегда то, что сложно себе вообразить. Ложь, напротив, проста и удобна, она как пластилин входит в любую форму и вызывает доверие. Кто-нибудь обязательно скажет: «Так вот, из-за кого наш Ян остепенился, ну надо же, всего лишь Фаина, верно говорят: в тихом омуте…»
Девушка вскользь подумала, что никому ничего не докажешь, и она не будет даже пытаться. Зачем, если итог известен заранее. Уже давно не имеет значения, что о ней подумают. Трупу все равно на мнение жюри о том, как талантливо он откинулся.
– Ты голодна?
– Безумно, – призналась она.
– Попробуй на готовность.
Ян погрузил ладонь в сковороду и, невзирая на пузырящееся масло, отщипнул добротный кусочек мяса, словно ожоги были ему ни по чем. Фаина уже ничему не удивлялась. Он подошел к ней, сидящей за столом, вплотную, не отрывая взгляда от вскинутого вверх изможденного лица. Свободной рукой опустил ее подбородок так, чтобы губы приоткрылись. Горячий ломтик божественного вкуса оказался во рту, и на сей раз пальцы Яна более чем коснулись ее языка и губ. Он прищурился, наблюдая, с каким удовольствием она жует, и отправил в рот собственные пальцы, чтобы избавиться от мясного сока. Фаине захотелось сделать с ними то же самое, чтобы Ян перестал сдерживаться, как сейчас, перешагнул черту. Она не могла бы сказать, зачем ей так нужно спровоцировать его. Иррациональные желания самые сильные, и именно они руководили ею с тех пор, как она вышла из игры. Ян так смотрел на нее, будто думал о том, чего не может представить себе человеческий разум. Но вместо того, чтобы воплотить фантазии в жизнь, что сделать в данный момент было бы легче легкого, он убрал руку с подбородка, чтобы погладить ее по волосам.
– То, как ты чувствовала себя сегодня утром и то, как ты чувствуешь себя прямо сейчас – отличаются? Тебе лучше?
– Значительно.
– Что ж, я догадывался, – он улыбнулся так, словно только что совершил открытие, которое облегчит жизнь им обоим.
Фаине стало ужасно жарко. От мяса или от поведения Яна – точно сказать нельзя.
– Скоро будет готово?
– Это у тебя надо спросить.
– Думаю, я как раз успею переодеться… во что-то более легкое. Здесь становится душно.
– Не тебе одной.
Воспользовавшись моментом, девушка улизнула с кухни и на несколько минут закрылась в комнате, чтобы перевести дух. Невозможное происходило прямо сейчас, на четвертом этаже общежития, где никогда в жизни не случалось ничего экстраординарного. Невозможное – происходило. Словно так и должно быть. Невыносимая дикость и почему-то радость затуманили разум, делали ноги ватными.
Наскоро переодеваясь, она заметила, что на ней разные носки. Один короткий белый с надписью сбоку, второй длинный и серый. Фаина принципиально не стала исправлять это – все равно найти парные носки не представлялось возможным, так зачем тратить время на заведомо провальную идею? Ведь вместо этого можно вернуться к Яну и провести с ним еще немного времени, пока он в хорошем настроении. Ей нравилось находиться в его компании, когда он спокоен и разговорчив. Ей всегда импонировали люди с умеренным темпераментом, адекватные и слегка хладнокровные, не привыкшие внезапно терять самообладание. Сегодня Ян производил именно такое впечатление. Но ей ли не знать, как переменчив его нрав?..
Фаина с улыбкой и приятной дрожью в теле поспешила на кухню, как будто там ее ждал некто, способный исполнить любое желание и мигом решить все ее проблемы. Или один из друзей отца, которые нравились ей лет в четырнадцать, и особенно нравилось, когда они приходили к ним в гости и засиживались допоздна, бросая на девочку осторожные, оценивающие взгляды.
Приближаясь к кухне, девушка услышала, что там кто-то разговаривает. Значит, Ян уже не один. Она замедлила шаг, прислушиваясь, но сколько бы ни хмурилась, не могла признать этого приятного девичьего голоса.
– Что готовишь?
– Обед.
– Так вкусно пахнет, – никакой реакции в ответ. – Дашь рецептик? Я тоже готовить люблю. – Снова молчание, как будто девица говорит со стеной. – Меня, кстати, Света зовут. А ты же Ян, да?
– В какой-то степени да.
– В какой-то степени? Ты забавный! А пахнет действительно очень вкусно. Сам будешь обедать?
– Нет.
– Понятно…
Послышались легкие позвякивания посуды, должно быть, Ян накрывал на стол, игнорируя собеседницу. Но та и не думала сдаваться.
– Хочешь, я помою посуду? Все равно после тебя готовить собиралась.
– Не стоит.
– Да ладно тебе, зачем ты будешь этим делом заниматься? Мужчинам это не пристало.
– Я же сказал, – что-то ударилось о стол, – поставь это на место.
– Ладно, извини. Просто хотела помочь. Как пообедаешь, можешь помочь мне кое в чем? Это мелочь для такого крепкого парня, как ты. Нужно перетащить несколько сумок с первого этажа. Лифт опять не работает. Я новенькая, и многие вещи еще довожу.
Звяканье стихло, и Фаина задержала дыхание, слишком ярко представляя в уме картину, которую не могла увидеть, но отчетливо слышала.
– Я сюда ни лакеем, ни грузчиком не устраивался. Найди себе рабочего, а заодно и всем своим подругам, ведь с фантазией у вас одинаково туго. Уверен, любой другой с радостью поможет вам в практике навыков соблазнения, которые вы так стремитесь применить на мне.