Игра воображения умоляла ее в последний раз повернуть голову и встретиться со взглядом, который, если мыслить здраво, не может быть обращен ей вслед. Но Фаина не поддалась мольбам своей неудовлетворенности и гордо прошествовала вон, выйдя победителем из невидимой схватки. За перенесенное напряжение в комнате ее ожидала достойная награда.
Глава 5, в которой Фаина теряет самое важное
«Но одно дело – подавить любопытство и совсем другое – избавиться от него вовсе».
Роберт Льюис Стивенсон – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»
Фаина возвращалась из магазина и к своему ужасу чуть не наступила на жука. Неуклюже притормозив в самый последний момент, она врезалась в плечо прохожего и буркнула извинения, продолжая смотреть себе под ноги.
– Аккуратнее быть надо, – грубо заметил мужчина и почти со свистом дернул полой пальто, выражая тем самым свое крайнее неудовольствие.
Жук был некрупный, темно-коричневый и блестящий, как подтаявший горький шоколад. Он полз еще сонно, неторопливо. Фаина осмотрелась. Вот сейчас она отойдет на два метра, а какой-нибудь «любитель природы» его раздавит и глазом не моргнет. Нет, так дело не пойдет. Он ведь едва проснулся. Пока не понял, зачем, но уже куда-то движется. Как и любой из нас, не так ли? Не стоит убивать его за это.
Девушка присела на корточки и услышала отчетливый хруст в коленях. Она позволила доверчивому насекомому заползти на безымянный палец и пересадила его в безопасное место. Благодарности от них вряд ли дождешься, но настроение у Фаины все равно повышается из-за подобных мелочей. Еще и солнце выглянуло, взрезав лучами рваный чернильный край, стремительно расплывающийся под напором света, как акварель в воде. Разве бывала жизнь прекраснее, чем сейчас?
Некоторое время Фаина щурилась, рассматривая причудливо клубящиеся над северными многоэтажками облака, в молочном узоре которых она всегда замечала нечто большее, чем могли увидеть обычные люди. Затем вдохнула поглубже и направилась прежней дорогой.
В магазине она купила вина, потому что, во-первых, тоник закончился вчера (а оставаться совсем без алкоголя было не по себе – мало ли, какой кульбит выдаст настроение), а во-вторых, сегодня у них с Денисом уговор: посидеть у нее и посмотреть «Губку Боба».
Фаина взяла две бутылки полусладкого, потому что оно нравилось и ей, и Денису. На кассе пришлось показывать паспорт. Интересно, когда она станет достаточно плохо выглядеть, чтобы этого не происходило? Судя по отражению в зеркале и прогрессирующему диабету, довольно скоро. Хоть какой-то плюс.
– А-а, Фаиночка, проходи, деточка, – комендант пропустила девушку через терминал прежде, чем та достала пластиковую карточку со своей фотографией.
– Спасибо, Таисия Пална.
– А ну-ка подойди ко мне на минутку.
– Что случилось?
Пожилая женщина лукаво закусила дужку очков и подмигнула Фаине.
– Ну, что скажешь?
– На счет?
– Как вам с девочками новый сосед? Давно не видала таких красавцев. Да такой обходительный, рассудительный юноша!
– Хамоват, – флегматично резюмировала Фаина. Озвучивать личное мнение не имеет смысла: комендант почему-то очарована Яном, это слышно в ее интонациях, видно в ее глазах. И как он сумел настолько ей угодить?
Лифт был все еще сломан, так что пришлось подниматься по разбитой лестнице со стертыми, закругленными ступенями. Между вторым и третьим этажом бледно-зеленая краска на стене облупилась и зияла цементом. Крупное серое пятно по форме напоминало Фаине улитку. Девушка прошла мимо, качая головой. Разумеется, если сейчас позвать кого-нибудь, кого угодно, и показать это пятно, нормальный человек никогда не увидит в нем улитку. Но Фаина видела.
Эта улитка ползла с ней наперегонки каждый чертов раз, когда девушка поднималась. Иногда приходилось переводить дух, чтобы найти в себе силы преодолеть еще десяток ступеней, но останавливаться около этого цементного пятна Фаина бы никогда не стала. Оно будто насмехалось над ней и над ее примитивным табу, не имеющим никакого смысла.
Нужно было как можно быстрее пройти мимо пятна, пока оно не превратилось во вполне узнаваемый контур. Каждый раз, когда это происходит, мир кажется уже не тем, что обычно. Будто то, к чему привыкло зрение, ненадолго уступает место тому, что есть на самом деле. И есть в этом жуткая тайна, которую никогда не разгадать, не увидеть полностью. Лишь краешек.
Гора грязной посуды все так же ожидала Фаину в комнате. Придется мыть. Нечасто к ней приходят гости, но когда это случается, ничто не должно портить своим видом или запахом совместный досуг. Фаина вздохнула, поставила вино в холодильник, подхватила тарелки, кружки и вилки обеими руками и направилась к большой раковине. На кухне никого не было, но на плите шумел чайник, оставленный неизвестной рукой. Едва он закипел, Фаина машинально выключила газ и вернулась к своей пенной работенке.
Спустя пару минут из блока послышались голоса, и в помещение вошли Кирилл, Ян и еще двое юношей примерно того же возраста. Явно однокурсники. Они бурно обсуждали что-то, рассаживаясь вокруг стола и заваривая чай. Прислушавшись, Фаина разобрала, что речь идет о грядущем спектакле или вроде того.
Оставалось еще довольно много посуды, и мыть пришлось дольше, чем обычно – еда на поверхности засохла, нужно было размачивать и драть обратной стороной губки. Фаина вооружилась содой, чтобы хоть как-то ускорить процесс. Но, кажется, своей деятельностью она ничуть не мешала шумной компании.
Парни достали печенье и болтали без умолку, то и дело ядовито подкалывая друг друга похуже базарных хабалок. Фаине были интересны их разговоры, но, с другой стороны, казалось слегка нечестным подслушивать. Девушка неосознанно замедлилась, чтобы побыть здесь подольше. Предлог у нее все-таки имеется, плюс она уже была на кухне, когда они явились, так что «алиби» есть.
Насколько стало ясно, планировалась театральная постановка на религиозно-философскую тематику. В беседе то и дело упоминались Данте, Вергилий, Иов, черные пудели, а также бочка с вином, которая оказалась главной проблемой реквизита.
– Да к черту ее, оставим бочки Диогенам! – кулак внушительно треснул по столу.
– Нет, ты не понимаешь, слушай, вы тоже слушайте, хватит уже зубоскалить, – затараторил светловолосый парень с яркими безумными глазами и быстрой жестикуляцией. – Слушай, как ты можешь, ты ведь читал текст! Без этой сцены никак нельзя, ее невозможно просто взять и выбросить, во что тогда превратится смысл, где он будет? Ты бы попробовал выбросить из Евангелия сцену, где Христос превращает воду в вино? Нет? Вот и не надо того же делать с Антихристом. Как будто он чем-то хуже! Того же поля ягода, ага. Нет, бочка имеет существенное значение, несет огромную, я повторяю, огромную смысловую нагрузку! Вы где хотите, там и найдите мне эту бочку, но без нее я вам ставить ничего не буду, вот вам мое слово. Без чертовой бочки с вином ослабнет контекст, и будет это уже не театр, а черт знает, что. Dixi!5
– Вот именно: только черт это и знает. А мы – нет. И где нам эту бочку достать? И кровь Христову заодно.
– Кстати о черте.
Тут Фаина насторожилась и незаметно покосилась на них. Ладонь ее сама по себе замедлилась.
– Что скажешь, Ян?
– Полагаешь, эта роль мне подходит? – спросили с сарказмом.
– Ну ты сам посмотри на свой оскал, братец, на свой взгляд посмотри в зеркало, в конце концов! Неужели тебе никто не говорил, что ты дьявольски хорош?! У тебя внешность подлеца, хочешь ты или нет. Роль Мефистофеля создана для тебя, уверяю!
Раздался смех, заставивший Фаину вздрогнуть. Кружка чуть не выскользнула из мыльных пальцев. Девушка бросила быстрый взгляд на компанию. Нет сомнения, рассмеялся Ян. И этот звук никого не смутил, кроме нее.
Парни вели себя столь непринужденно, будто кроме них здесь никого не было. Впрочем, в общежитии каждый привык делать вид, что не замечает соседа. Это понятно. Любому нужна хоть временная иллюзия, что тебя оставили в покое. Вот и Ян, кажется, забылся в кругу друзей. Фаина и не подозревала, что этот человек умеет веселиться, и порой с его лица сползает маска непроницаемости. Его неестественный лающий смех стал для нее откровением.
– Люди… Вы такие интересные, – вздохнул Ян, обхватив пальцами кружку с чаем и выискивая своим зеленым взором нечто важное на дне.
– Ну и манеры, душечка. Что это с Вашей самооценкой, позвольте узнать? – манерно заговорил светловолосый, но не без иронии.
– А что с нею?
– Знал я, что Вы засранец, да не думал, что настолько.
Парень определенно потешался, подчеркивая, будто не имеет ничего общего с человечеством. Фаина не понимала, почему никто, кроме нее, не может воспринять эти заявления всерьез.
– Да он просто в роль вживается, – отшутился Кирилл.
– Я не стану играть дьявола. Это ведь просто смешно.
– Но почему? Тебе эта роль несказанно подходит. Никто не сыграет его, как ты.
– Пытаться изобразить потустороннюю силу, о которой ничего не знаешь – это слишком… человечно, – отмахнулся Ян, сморщившись.
– А ты, что же, бог среди людей? Или, может, сверхчеловек?
– Точно не первое, – усмехнулся Ян. – Это место занято, к счастью.
– Ты из плоти и крови, как и все люди. Такой же, как мы.
Звякнула ложка, и на кухне стало слишком тихо. Куда-то делась дружеская беседа, в которой каждый мог острить и не извиняться за колкости. Утекла по водостоку вместе с грязной водой. Фаина замерла и прищурилась. Ей вдруг показалось, будто Ян говорит все это с точным расчетом, что она услышит. Использует замутненные формулировки, чтобы позволить ей додумать, дофантазировать. Или это снова паранойя. Ей стало не по себе. Лучше бы она сразу ушла в свою комнату и не стала частью этой неловкой ситуации. Странные все эти ребята, даже страннее, чем она.
– А ты проверял?