Что-то ему подсказывало: их отношения более сложны, чем кажется, и с позиции стандартной человеческой логики не стоит судить произошедшее. Поэтому даже нож в горле не означает, что она ненавидит его и больше никогда не вернется. Нет-нет, она уже пыталась задушить его, а вскоре после этого они пылко целовались на кухне, на его кровати, много где еще. Конечно, с ее стороны этот поступок не был однозначным, не ставил ни на чем точку, максимум – точку с запятой. Схватилась за нож, ну и что? Была испугана. Он и сам достаточно вредил ей, но ведь это не значит, что он хотел бы от нее избавиться – всегда наоборот, лишь стать ближе, еще плотнее прижаться к ней и никогда не отпускать. Но с Фаиной такого не получится. Она несгибаема. Чем сильнее душишь, тем яростнее сопротивление. Никогда не сдается, никому не подчиняется. Даже такому, как он. И в этой силе духа – весомая часть ее привлекательности.
Для Яна стало большим сюрпризом, что Фаине удалось бежать. В прошлый раз она попыталась, но он сделал все, чтобы помешать ей, поэтому и теперь был уверен в исходе погони, но… что-то пошло не так. Что-то существенное. Повредив его физическое тело, Фаина поверила в собственные силы – и в его неспособность остановить ее. В таких случаях люди говорят «пустила богу кровь», только не богу, но суть та же самая. Поэтому ей все удалось, поэтому Ян не рискнул преследовать ее за пределами студгородка и остался здесь один, истекать кровью с рукой на горле, восстанавливаться, пока Фаина отдалялась от него, жадно оглядываясь, истончая крепкую нить, связавшую их когда-то. Ныне она хотела разорвать ее, в этом не было сомнений. И, проведя без Фаины несколько дней, Ян пришел к выводу, что так будет правильно. Во всех смыслах.
Фаина сильная и уникальная. Он не имеет права забирать ее или разрушать и обязан найти в себе силы оставить в покое это удивительное редкое существо. Отпустить ту, к которой приковал себя намертво, вот, что от него требовалось. Но как? Как заставить себя лишиться единственного смысла пребывания здесь? Оттолкнуть то, что делает тебя человеком сильнее, чем килограммы людской плоти. Слабости… ему опротивело быть таким слабым и нерешительным, бояться причинить себе боль или неудобства. Ведь самым главным было больше не причинить этого Фаине.
На третий день ее отсутствия Ян лежал на полу и вдруг завыл – настолько воспалилась в нем рана безысходности и отчаяния от потери самого ценного, от всего происходящего, от мучительной мысли, что он видел ее в последний раз, и она не вернется, потому что не нуждается в нем. Жаль, эту боль нельзя устранить так же просто, как физическую, а повреждения – подлатать за пару часов, собрать кровь и вернуть организму, как он однажды собрал и вернул Фаине ее волосы…
Он понимал, что своим состоянием наносит чудовищный вред живым существам вокруг себя. Но не было сил подняться на ноги и предотвратить это. Человеческие тела остро реагируют на энергетику, что исходит от потусторонних сил, особенно если они находятся там, где им не положено быть. Так все и было с самого начала, и так бывало в каждый его визит в этот мир, но на этот раз Ян научился контролировать это в себе и пытался сдерживать, хотя такой самоконтроль отнимал много сил и в моменты слабости был невозможен.
Плевать на них! Пусть страдают, если не хватило смелости сбежать отсюда, как смышленая соседка. Он боится ей навредить, а она уничтожает его парой фраз, брошенных напоследок. Тебе не загубить ее, она слишком сильна для обычного человека – ни безумие, ни боль не страшны ей, она имела с этим дело всю жизнь, а ты пришел и полагал, что легко справишься с десятком соседей по общежитию. Но зуб наткнулся на орешек и треснул. Единственный твердый фрагмент в каше человеческих судеб и бесхребетных созданий, живущих бок о бок с Фаиной. Все они ясны и прозрачны, все как один. Не представляет труда пережевать и выплюнуть.
Но разве можно было представить себе, что в этот раз наткнешься на нечто столь захватывающее, сильное и непобедимое, как Фаина? Не на том этаже поселился. Да оно и к лучшему, наверное. Ведь если бы Ян точно знал, из чего складывается уравнение человеческого счастья, он бы без раздумий назвал счастьем предоставленную ему возможность встретить на своем пути Фаину. От этой мысли Ян улыбался, но сколько невысказанной печали было в этой улыбке!
И вот, едва он осознал, что не хочет, чтобы с Фаиной случилось что-то плохое, а значит, он в первую очередь обязан оставить ее, девушка сама пришла к нему, и не просто пришла, а преподнесла себя в обнаженном виде. Это означало, что она приняла решение сдаться ему. Произошло самое страшное: он сломил ее, совершил то, о чем давно мечтал, а теперь не мог допустить.
Но все же Фаина поступила так, как ей хотелось. А он устоял, потому что не стоило начинать все по-новой, отказываться от только что твердо принятого решения. Каких сил стоило ему подавить желание обладать ею! Самому господу, самому Сатане не понять, как многого он лишил себя в тот вечер, и как много энергии на это потребовалось.
Ян шатался по городу, восстанавливаясь: высматривал уязвимых людей, ехал с ними в общественном транспорте или шел поблизости по улице, присасываясь к ним, подпитывался их энергией до тех пор, пока не замечал, что у них бледнеет лицо, кружится голова или кровь начинает идти из носа или мелких порезов на теле, не успевших как следует зажить. Тогда он оставлял их в покое (если состояние внезапной панической атаки, учащенного сердцебиения и повышенного до максимального предела артериального давления можно назвать покоем) и искал кого-то еще, чтобы так же легко надкусить и пойти дальше. Подумают, что это просто усталость, стресс или любая другая ошибка в работе организма, из-за единичного случая никто не станет беспокоиться. Глупые люди: всё они чувствуют, но ничего не понимают, не прислушиваются к себе. Боятся проиграть в игре, где надо притворяться слепым и глухим, чтобы сойти за нормального.
Напитавшись человеческими эмоциями и болью, Ян понял, что задержался в их мире, а потому пристрастился к жизни среди них. Она начинала казаться ему привлекательной, вовсе не лишенной достоинств, как он думал ранее. Точнее, как ему когда-то объяснили, а он принял на веру. Но все так же недосягаема была для него простая жизнь по эту сторону. Инородное тело в здоровом организме, тебе никогда не стать здесь своим. Заведи хоть сотню друзей, переспи хоть с тысячью девок, а тебе не стать, как они, ведь ты – не человек, даже если долго прикидывался им. Почему ты предпочитаешь забывать об этом? Потому что, забывшись, можешь побыть с НЕЮ. Хотя бы мысленно.
Но все кончилось. Забудь о ней, как все это время забывал, кто ты в действительности. Тебе пора вернуться к прямым обязанностям, в обитель обреченных и страждущих, там тебе самое место, проклятое, бездушное, безжалостное существо, умеющее лишь мучать, но не любить. Слишком очеловечился, слишком размяк. Вернись к своей истинной сущности, и ты все забудешь, ты больше никогда не испытаешь боли…
Но прежде, чем уйти в свой мир, где его ожидали, Ян должен был признаться Фаине во всем, что делал, попросить прощения и проститься. Увидеть ее в последний раз перед глубоким черным забвением, в которое предстоит окунуться на обратном пути. Она заслуживает знать всю правду, прежде чем он исчезнет из ее жизни, так сильно всколыхнув ее. И она узнает все – пусть будет уверена, что не сходила с ума, не выдумывала все это. Ян слишком уважает ее, чтобы продолжать держать в болезненном полуневедении. Его появление многое изменило в жизни Фаины, и она, скорее всего, будет помнить все, что было между ними. В отличие от него и всех, с кем он еще контактировал. Жестоко, но по-другому не получится. Нельзя допустить, чтобы всю оставшуюся жизнь она страдала от мысли, что все это было ее больной фантазией.
Ян возвращался в общежитие через весь город, воображая, будто он – босая Фаина той ночью, что бежала от него. Пытаясь представить, что она ощущала, на что обращала внимание, какие запахи улавливала и каких людей встречала по пути. Он так сильно привык к ней… непоправимая ошибка, от которой в первую очередь страдала она.
Его тянуло к этой девушке снова и снова, что бы он ни предпринимал. Пытался ли сблизиться с нею и понять ее или пугал и отталкивал, исход был един: они вновь встречались в тесном переулке на пересечении их жизней, и других путей не было видно. Как будто предназначенные друг другу, они все же не могли быть вместе. Это было невозможно.
Ян злился на себя: он и представить не мог, что на этот раз человеческое тело сделает его столь слабым и податливым. До заинтересованности Фаиной ему удавалось держать марку, но как только он узнал ее поближе, стал приходить к ней по ночам… все сломалось. Или все потому, что он превысил лимит и задержался здесь из-за нее? Давно надо было уйти, пресечь на корню свою привязанность к женщине! Как гнусно с его стороны требовать от нее ответных чувств. И как глупо было в упор не замечать, что эти чувства уже давно пожирают ее изнутри, словно инфекция.
Но сейчас это не имеет значения. Ему следует исчезнуть, и это лучшее, что он может сделать для нее. Ян ни на миг не забывал слова, которые Фаина произнесла тем вечером, когда они нелепо повздорили из-за Гены: «Никто не хочет умирать, Ян». Из ее уст они прозвучали как усталое оправдание, но она имела полное право напомнить ему об этом. Конечно, она не хочет. Он тоже не хочет, чтобы она умерла.
Фаина молода и привлекательна, тонко чувствует мир, интуиция никогда не подведет ее. У нее впереди долгая счастливая жизнь – без него. Без него! Как вообразить это? Быть вместе – красивая, но несбыточная мечта. Его присутствие рано или поздно убьет ее, к тому же у Яна есть особые обязательства, и навсегда остаться по эту сторону ему не позволят. Забрать ее с собой? Худшего и представить трудно. Нет. Нельзя. Даже не помышляй об этом.
«Но как все это случилось? – спрашивал Ян и не находил в себе ответа. – Как я мог допустить такую оплошность? Все началось с невинного разговора, мимолетного взгляда, а превратилось в несущуюся лавину. Я не человек и не могу испытывать человеческих чувств. Точнее, не мог, хотя и пытался. Пока не появилась моя Фаина. Жестокая и робкая, прямая и гибкая, болезненно слабая и могущественная Фаина. Только такую, как она, могло возлюбить существо, не способное любить. Ведь я поднялся в этот мир не для того, чтобы мучиться и цепляться за него из последних сил. Я явился, чтобы ломать сильных и пожирать слабых, чтобы лучше понимать этих странных людей и то, что заставляет их страдать – кроме физической боли. Теперь я понял.