моему слову, то ничего бы не расслышал.
— Кто?
Вот тут я вновь запнулась. Папа наверняка знал Разумовского старшего. К счастью,
я не слышала, чтобы он о нем плохо отзывался. Поэтому, вполне возможно, все не
так уж и плохо…
— Наш… кхм, — откашлялась, — сосед.
Папины глаза округлились до небывалых размеров. Я даже не знала, что он так
умеет.
— Ты знаешь, сколько ему лет? —мужчина гневно выплюнул, покраснев.
«Упс, кажется, я неправильно выразилась» — подсказала мне моя более
рациональная часть мозга, которая умеет ясно выражать свои мысли.
— Нет! — излишне эмоционально вскрикнула, вытягивать руки вперед. — Нет!
— Не знаешь? — гаркнул он.
— Знаю! Знаю!
—Ах‚ ты еще и знаешь?
Вероятно, я довела отца до ручки своими неясностями. Мне даже показалось, что
он сейчас схватиться за ремень, вопреки тому, что никогда не рукоприкладствовал.
Его ноздри раздувались, а сам он был на пике.
— Папа, — прошептала я, проводя рукой по лицу. — Ты все не так понял. Его сын
предложил мне встречаться, — глухо отозвалась.
Этот, казалось бы, здоровый мужчина в самом расцвете сил, что стоял передо
мной, успел получить микроинфаркт. Отец выдохнул с облегчением и, укорительно
покачал головой, проворчал:
— Доводишь отца, хулиганка. Ну с сыном еще куда не шло.
М-да, похоже, что папа настолько был ошарашен и напуган тем фактом, что я
встречаюсь с мужчиной за сорок, что готов был принять кого угодно. Будь то гоблин,
эльф, или, не приведи Господь, марсианин.
— Прости!
— Нравится? — судя по всему оклемавшись, продолжил свой допрос.
— Ну да, — я смущенно повела плечом.
— А Яшка что думает?
Папа всегда прислушивался к Цукеру. Верно, потому что тот знал многих парней. И
если уж Цукер дает добро, то тогда можно и под венец.
— Ну, они неплохо общаются.
— Знаю его отца, да и самого парня видел пару раз. Доча, а он точно для тебя?
— несколько сомнительным тоном изрек он.
Выровнявшись и нахохлившись, я тотчас же готова была отстаивать своего парня
(почти), как мама-медведица.
— Да.
— Он же… — пытался правильно подобрать слова отец, — пижон какой-то.
— Ты его не знаешь!
— Хорошо! — поднял вверх руки отец. — Дело молодое, но если что, то сразу
говори. Мы этих Разумовских быстро на место поставим! — пригрозил папа
кулаком, чем заставил меня хихикнуть.
Самое удивительное было в том, что мы с Даниилом еще даже не пара, но все вели
себя так, словно мы уже вместе. Даже на тренировках ребята меня больше не
трогали, не то чтобы это мешало этим засранцам распространять слухи. И тут, увы,
даже Глеб был бессилен, в конце концов он же капитан, а не властитель мира. Я же
в свою очередь не собиралась ни опровергать эти слухи, ни подтверждать. Во
всяком случае, это исключительно наше дело.
Однако, когда вчера в «Фаворите» я встретила Баринова с Камилой‚ те то и дело
косились на меня, а затем словно невзначай поинтересовались как поживает
Разумовский. Очевидно, ребята задались целью нас сосватать. Они вызывали у
меня доверие, поэтому, загадочно улыбнувшись, я ответила, что у него все отлично.
Камила разве что не запищала от восторга, она едва ли удержалась от того чтобы
не захлопать в ладоши.
— Ой, ну наконец-то, этот оболтус, взялся за ум! Я уж думала, что он до конца
своих дней будет великомученика строить, — фыркнула Ками.
— Ну, у него был для этого весомый повод, — встал на сторону друга Баринов.
Должно быть, это та самая мужская солидарность.
—Да, это повод, чтобы погоревать пару недель, а не пол года. Тем более его мама
сейчас себе места не находит, а он включил обиду.
Услышав последние слова девушки, я напряглась. Однажды, краем уха, я слышала
как кто-то говорил, что Анна Сергеевна нашла себе любовника и отчалила в
неизвестном направлении, но я думала что это всего лишь утка. Если же нет, то
должно быть не все так гладко у парня, как об этом гласят таблоиды. Развивать
тему я не собиралась. Если бы парень посчитал нужным, он бы сам сказал, верно?!
К тому же его мама показалась мне крайне милой женщиной.
От воспоминаний вчерашнего дня меня отвлекло очередное сообщение.
«А нужно было сказать. Я, кстати, тоже сейчас в клуб еду. Учись!» — написал Даня.
Отчего-то в груди неприятно кольнуло. Разумовский едет в клуб, где много
красивых баб и тонны алкоголя. Да это же логово разврата! Ревную ли я?!
Определено! Имею ли я право ему что-то сказать?! Сомневаюсь…
«Хорошо.» — ответила, так и не спросив с кем этот гад развлекается. Мне
показалось, что это будет лишним.
«Друг позвал, два года не виделись.» — пришло через несколько минут, когда я уже
потеряла всякую надежду, что парень ответит.
«Хорошо погулять:)»
Больше от Разумовского я ничего не слышала, вплоть до трех часов ночи.
Этот ирод решил срочно поинтересоваться как мои дела, а на мой вопрос что он
употреблял, белобрысый только хмыкнул и вероятно даже обиделся. Только вот
обиды были его очень некстати, учитывая, что у нас лагерь на носу. Когда я эти
слова озвучила красавчик, кажется, смирился и пробормотав: «больше так не
буду», пожелал мне сладеньких снов и пошел спать. По крайне мере, мне он так
сказал, а на деле я проверить не могла. Но звуков музыки я не слышала, ко всему
прочему хоть этот паршивец и был навеселе, но пьяным в дрова его нельзя было
назвать.
— Марголис! — крикнул тренер, между тем осматривая толпу футболистов в
автобусе.
— Здесь! — отозвалась, подпрыгивая и вытянув руку вверх, чем вызвала смешок
парней.
Конечно смешно, их то видно, а мне из-за этих громадный сидений, что скорее
были сделаны для гоблинов нежели для людей, приходилось подпрыгивать, дабы
хоть половину лица своего показать.
— Есть! Баринова вижу, Воронин, где? — закричал вновь тренер, а я в свою
очередь вздохнула.
Собственно говоря, так и началось мое утро. К счастью, хоть папа помог до универа
добраться, а то тащила бы эту сумку сама. Нет, сумка может и не была большая, но
и я, вроде как, не метр девяносто. Можно было, безусловно, обойтись рюкзаком, но
пусть я и не любила тряпье, но обойтись одной парой кроссовок было не в моих
силах. К тому же, еще форма занимает места. Так, помаленьку и набралась
небольшая спортивная сумочка.
Разумовский должен приехать в сам лагерь. Несколько мне известно он приедет на
пару часов раньше. Сегодня мы еще не списывались, однако вчера парень едва ли
не целый день посвятил изменениям. Должно быть, и правда раскаивался. Хотя,
как по мне, так ничего сверх страшного он не сделал. Ну выпил немного, погулял с
друзьями, так молодой же парень не поддаться же ему в монастырь. Вероятно,
бывшая держала его на коротком поводке шаг влево, шаг вправо, — расстрел! Нет,
разумеется, Даниила нужно держать под контролем, однако это не значит вовсе
перекрыть кислород. Во всяком случае, для меня это были нездоровые отношения.
И пусть я была совсем неопытный, но что-то да понимала.
К тому же, я не дала свой ответ Дане. С каждым днем я становилась все больше
уверенней в своем «да». Разумовский, когда не хамил и не строил из себя
напыщенного индюка, был настоящей душечкой. Посылал поцелуйчики, сердечки,
говорил всякие милости и я, наконец-то, понимала женщин, которые любят ушами.
Так, за своими мыслями, которые прежде мне бы напоминали бредни влюбленной
дурочки, я не заметила как мои глаза закрылись, а затем сплошная темнота…
— Матильда, — сквозь сон услышала я голос, но просыпаться не спешила.
— Матильда! — вновь какой-то неугомонный дернул меня за руку.
— Что? — простонала, причмокнув губами, но глаза так и не соизволила открыть.
— Просыпайся, — снова настойчивый голос.
Решив, что поспать мне больше не суждено, я все же нехотя открыла глаза и
увидел перед собой улыбающегося Баринова.
— Мы приехали.
— Уже? — в удивлении осмотрелась и обнаружила, что автобус пустой, а все
ребята на улице.
— Ага, вставай и выходи, — произнес капитан команды, а затем пошел к выходу.
Размяв шею, что затекла из-за чертовых гигантских и до жути неудобных сидений, я
поднялась. Взяла свою сумку с последнего сидения и направилась на выход. Я еще
не конца проснулась, поэтому, смотря себе под ноги спускалась с автобуса, и
встала в ступор на последней ступеньке, когда увидела протянутую мне ладонь.
Подняв голову, я лицезрела ухмыляющегося Разумовского, что должно быть
отдыхал, а не работал, судя по его рассказам, которым я хотела дать определение
«сказки». В джинсах, кроссовках и белой обтягивающей футболке он выглядел как
голливудская звезда.
— Привет, — улыбнулся парень, а затем, так и не дождавшись моей руки, взял за
талию и спустил с последней ступеньки, прижимая меня к себе и обнимая.
В этот довольно щепетильный момент, казалось, все синхронно повернули головы
и пялились на нас. Мои щеки приобрели румяный окрас, а сама я со стоном
отчаяния уткнулась головой Дане в грудь, пытаясь тем самым найти защиту от
столь пристального и нетактичного внимания моих товарищей по команде. Грудь
Разумовского завибрировала от тихого смеха. Он опустил голову ко мне ближе и,
заглядывая в глаза и шаловливо улыбаясь, поинтересовался:
— Что такое, вредина?
— А то ты сам не знаешь, — буркнула ему в грудь, чем вызвала смешки остальных.
— Можете заниматься своими делами, ребята! — громко крикнул белобрысый и
похлопал в ладоши.
Кто-то усмехался, кто-то скептически приподнимал брови. По одной из версии я
наивная дурочка, а Разумовский этакий мачо-чмачо, который просто хочет меня