– Вот это да, – присвистнул Клей, шагая рядом с Лейси. – А она крепкий орешек. На лоток ходить приучена?
Лейси рассмеялась, и у нее возникло такое чувство, будто она не издавала подобного звука в течение долгих месяцев. Хотя Клей очень быстро превратился в любящего отца для Рани, его навыки в воспитании других существ лежали в основном в области натаскивания собак. Вопрос «Приучена ли собака к лотку?» был всегда первым вопросом о животном, с которым он собирался работать.
На парковке Лейси с радостью отметила, что Джина с Клеем приехали на фургоне. Им понадобится место для багажа Маккензи.
– Почему бы тебе не поехать на переднем сиденье, чтобы лучше видеть окрестности, – предложила Лейси.
– Моя мать никогда не разрешает мне ездить на переднем сиденье, – удивилась Маккензи.
– А сейчас я разрешаю. – Лейси упивалась собственным великодушием в роли родителя, но недолго.
– Ну да, вам все равно, если мне снесет голову подушкой безопасности, – скривилась Маккензи.
– Действительно, детям полагается ездить сзади, пока им не исполнится двенадцать, – спокойно сказала Джина.
– Я этого не знала, – потупилась Лейси. – Ладно, тогда мы поедем сзади вместе с Рани.
Маккензи наблюдала за Джиной, когда та пристегивала малышку на сиденье.
– Она совсем не похожа ни на кого из вас, – заявила Маккензи.
Видимо, она совсем не слушала, когда Лейси рассказывала ей о том, что Рани была приемной дочкой.
– Это потому, что она индианка, – объяснила Джина. – Мы удочерили ее в прошлом году.
– Как ее зовут, еще раз?
– Рани. Р-а-н-и.
– Такая прелесть, – Маккензи по-настоящему улыбнулась и на мгновение стала в точности похожа на Джессику.
– Спасибо, – сказала Джина.
– Она совсем не похожа на индейцев из резервации в Аризоне, ничуть, – заметила Маккензи.
Джина выпрямилась, закончив пристегивать Рани.
– Она из Индии, – объяснила она. – Она не из американских индейцев.
– А, поняла, – кивнула Маккензи и обошла машину, чтобы забраться на сиденье посередине и оказаться рядом с Рани.
Лейси никогда так высоко не ценила Рани, как во время этой поездки из Норфолка в Кисс Ривер. Малышку игнорировать было невозможно. Маккензи болтала с ней о кукле и фактически разучила с ней песенку о кролике и лисичке. Впервые Лейси увидела в ней мягкую и добрую девочку, и у нее появилась надежда.
Тем не менее поездка была долгой, и, когда Рани задремала, в машине стало тихо. Они ненадолго остановились, чтобы перекусить в закусочной, но Маккензи съела только верхнюю булочку гамбургера, и Лейси стало немного жаль ее, потому что она вспомнила, как у нее самой пропал аппетит после смерти матери. Джина попробовала задать несколько вопросов Маккензи, таких же, какие уже пыталась задать Лейси – что она любит делать, какое у нее хобби, – но односложные ответы Маккензи не способствовали беседе, и большую часть пути в машине стояла тишина.
Когда они подъехали к стоянке Кисс Ривера, мир начал окрашиваться в багрово-золотистые цвета. Закат был очень красив.
Клей обернулся к Лейси.
– Почему бы вам с Маккензи не вылезти и не размять ноги, а я переправлю все вещи в дом? – посоветовал он. – Ты можешь показать ей местность.
– Спасибо. – Лейси была признательна за это предложение. – Вылезай, Маккензи. Давай пройдемся до маяка.
Пожав плечами, Маккензи выбралась из машины и, потягиваясь, осмотрелась.
– Здесь я должна буду жить? – В ее голосе звучало недоверие. – Это же настоящая дыра.
– Мы не так уж далеко от цивилизации, – утешила ее Лейси, хотя и понимала, что после дома в центре Финикса Кисс Ривер покажется Маккензи скучным городишкой. – Но здесь есть очень большие преимущества. Во-первых, – она скинула босоножки, – необязательно все время ходить в обуви. Давай. Правда. Разуйся.
Маккензи сбросила тенниски и стала на песчаное покрытие парковки. Лейси взяла ее туфли и поставила рядом со своими на краю участка.
– Тебе было около восьми лет, когда ты гостила на Внешней Косе в последний раз, так? – спросила Лейси, одной рукой быстро касаясь спины девочки, чтобы повернуть ее в сторону маяка.
– Да.
– Тебе понравился океан?
Маккензи пожала плечами:
– В нем было полно медуз.
– Должно быть, это было в сезон красного прилива, – сказала Лейси. – Именно тогда на берег прибивает всех медуз. Не очень приятно, должна признать. Но в это лето я их еще не видела. Ты любишь плавать?
Маккензи обернулась и посмотрела в сторону дома.
– А где бассейн? – спросила она.
Лейси засмеялась.
– Вон там! – она махнула в сторону океана.
– У вас нет бассейна? У всех в Финиксе есть бассейн.
– У вас с мамой… матерью – не было.
– Но у всех моих друзей есть.
– Нам он здесь не нужен, – объяснила Лейси. – Океан гораздо веселее. А если он слишком бурный для тебя, тогда к твоим услугам залив. Здесь можно заняться многими вещами, Маккензи. Ты еще удивишься.
– Я не хочу ничем заниматься, – пробормотала она скорее самой себе, чем Лейси. – А что это там с маяком? Что с ним случилось?
Они подошли совсем близко к маяку, окруженному почти неподвижной морской водой. В этот вечер на море было тихо, волны были небольшие.
– Макушку снесло во время шторма несколько лет назад, – пояснила Лейси. – Но наверх можно забраться. Ты увидишь бесконечность и поймешь по-настоящему, где мы находимся. Пошли.
Лейси направилась по воде к ступенькам, ведущим на маяк.
– Фу, вода холодная, – протянула Маккензи, шагнув в воду.
Лейси предпочла не реагировать на жалобу. Она поднималась по ступеням башни маяка, ощущая под ногами холодные мраморные плиты, ведущие в восьмиугольное помещение.
Маккензи стояла рядом с ней в середине восьмиугольника и смотрела наверх. Черные ступени, освещенные малиновым закатным светом, бесконечным штопором уходили ввысь.
– Давай пойдем наверх? – Лейси схватилась за поручни и поднялась по винтовой лестнице. Маккензи шла гораздо медленнее, чем она. Она поднялась на несколько ступеней, а потом нерешительно остановилась.
– Это же глупо, – сказала она. – Зачем они его здесь оставили, если он сломан? Его нельзя использовать. – Она смотрела на головокружительные заворачивающие по кругу ступени над ними, и в голосе ее слышался испуг. Ей было страшно. Многие люди теряли ориентацию на этой лестнице.
Лейси повернулась и начала спускаться.
– Ты можешь прийти сюда в другой раз, – ободряюще улыбнулась она. – Мы вовсе не должны осматривать все сегодня. – Она спустилась вниз по ступеням, Маккензи шла следом.
Когда они оказались на сухом песке, Маккензи начала шлепать себя по рукам и ногам.
– У вас здесь москиты, – с упреком сказала она.
– Боюсь, что да, особенно в это время дня, когда садится солнце.
– Никаких дурацких москитов в Финиксе нет, – надулась Маккензи.
– Я дам тебе флакон противомоскитного средства, – предложила Лейси. – Давай пойдем домой. Ты осмотришь остальные окрестности завтра, при свете дня.
Они остановились на краю парковки, чтобы забрать обувь, и затем вошли в дом.
Лейси указала на окно наверху.
– Это будет твоя комната.
Маккензи посмотрела наверх и медленно покачала головой, но Лейси даже не потрудилась спросить, что ее беспокоит на этот раз. Она не хотела слышать об этом.
– И как вы думаете, как я буду встречаться с другими ребятами, живя в этой глуши?
– Летом это будет тяжело, признаю. Хотя, может, я смогу что-нибудь придумать.
Маккензи, по крайней мере, могла познакомиться с Джеком и Мэгги, хотя Джек, которому было одиннадцать, был невысокого мнения о девочках.
– Когда начнутся занятия в школе, ты познакомишься со многими ребятами. И потом, мы сможем жить тут только до начала следующего года, а потом дом станет музеем. Тогда мы переберемся куда-нибудь поближе к цивилизации, я обещаю.
– Интересно, что будет, когда я расскажу друзьям, что буду жить в музее? – произнесла Маккензи таким тоном, что Лейси поняла, девочка не находит в этом ничего хорошего. – А для чего там забор? – Маккензи показала на большой загон для собак у леса. – Там живет ваша собака?
– Нет, Саша живет в доме. Но Клей обучает собак для поисково-спасательной работы. Это загон для них.
– Что это за поисково-спасательные работы?
– Ну, например, в лесу заблудился ребенок. За ним посылают специально обученных собак на поиски.
– Или после землетрясения или обрушения дома?
– Правильно.
– Здорово. – Она произнесла это едва слышно, но прозвучало оно искренне.
Лейси повела Маккензи через кухню и гостиную вверх по лестнице, в коридор наверху. Было слышно, как Клей и Джина читают что-то Рани приглушенными голосами в своей спальне.
У Рани была своя комната, в которую ее родители превратили самую маленькую спальню. Они не могли ничего серьезно менять в этой комнате, так как она должна была стать частью музея, но они все-таки поставили там кроватку, стол для смены пеленок, игрушки и симпатичные мигающие лампочки. Но Рани отказалась спать там; никогда прежде она не спала одна в кровати, не говоря уже о комнате. Клей и Джина перестали настаивать и поставили детскую кроватку у себя в спальне, а комната Рани стала пустовать.
Лейси подошла к двери комнаты, предназначенной для Маккензи, и жестом пригласила ее войти. Чемоданы и коробки Маккензи были сложены кучей в одном углу, а остальную часть комнаты занимали красивая старинная кровать в виде саней и старинный комод.
– Ты можешь украсить эту комнату как пожелаешь, – сказала Лейси.
Было бы несправедливо требовать от Маккензи, чтобы она оставила все как есть. Лейси уже решила, что заплатит за ремонт этой комнаты, прежде чем они будут переезжать.
Из окна открывался прекрасный вид на маяк. Сейчас, когда золотые лучи заката пламенели на фоне белой кладки маяка, зрелище было завораживающим. Лейси хотела привлечь внимание Маккензи к этому, сказать, как ей повезло с комнатой, но она уже знала по опыту, что лучше не делать этого.