За завтраком в то утро Лейси наблюдала, как Бобби наливает себе третью чашку кофе и ест вторую тарелку каши, и думала, а не использует ли он ее. Она кормит его, дает крышу над головой, позволяет работать в своей мастерской, предоставляет пропуск в свой тренажерный зал, и все, что от него требуется, – это проводить время с одиннадцатилетним ребенком, которого он не желает признавать своим.
Прежде чем приглашать его стать частью их жизни, неплохо было бы провести сеанс-другой со своим консультантом, чтобы выявить свои истинные мотивы.
За завтраком присутствовали все, что было редкостью в доме смотрителя. Обычно кто-нибудь из них ел в одиночку или совсем пропускал завтрак и мчался на работу. Но в это утро шел дождь, небо было таким темным, что им пришлось включить свет на кухне, и никто никуда не спешил. Дождь был сильный и теплый, и слышно было, как снаружи за дверью он бьется о песок. Они закрыли все окна с восточной стороны дома, но закрывать дверь на кухню тоже было бы слишком жарко.
Рани вела себя беспокойно. Она только что закончила завтракать и стала болтать своими кукольными смуглыми ножками, готовясь слезть со своего высокого детского стульчика.
– Можно я подержу ее на коленях? – спросила Маккензи у Джины, которая кивнула в знак согласия. Рани легко пошла к Маккензи и уютно устроилась у нее на коленях. Маккензи стала играть с ней в какую-то детскую игру, используя хлопья-колечки из овсяной муки на столе.
Бобби наблюдал за детьми с улыбкой на лице, и Лейси почувствовала себя виноватой за то, что так плохо о нем подумала. Она раздувала из мыши слона. Без всякого сомнения, он хорошо относился к Маккензи и, без всякого сомнения, Маккензи чувствовала связь с ним. Лейси напомнила себе, что Том был алкоголиком, и, когда она узнала о том, что он был ее отцом, это привело ее в ужас. Несмотря на все свои беды и неприятности, Том был рад принять ее в качестве дочери, более того, это помогло ему справиться со своей пагубной привычкой. И Бобби делал для Маккензи не меньше, чем Том для нее когда-то. Каким бы человеком он ни был, Лейси не станет вредить отношениям между отцом и ребенком.
Однако, несмотря на улыбку, Бобби казался задумчивым в то утро, и Лейси не могла не задаться вопросом: имело ли его настроение какое-то отношение к женщине на стоянке? Была ли она тем человеком, с кем он вел свои тайные переговоры по сотовому телефону? У нее голова трещала от попыток разобраться в этой истории, и она знала, что ей надо переключиться на иные мысли и сосредоточиться на предстоящем дне. Если она поскорее не выйдет из дома, то опоздает на работу в ветлечебнице. Она обратила свое внимание на Маккензи.
– Тебе надо взять книжку, которую ты сейчас читаешь, к бабушке? – спросила Лейси.
– Она мне сегодня не нужна, – сказала Маккензи, двигая колечки овсяных хлопьев по столу в игре, которую понимали только они с Рани. – Бабушка поведет меня по магазинам.
Нола обнаружила тот вид деятельности, который Маккензи охотно принимала.
– Но я подумала, нельзя ли вернуться домой пораньше? – спросила девочка, взглянув на Лейси. – Я хочу сказать, нельзя ли забрать меня после работы в ветлечебнице? Я хочу помочь Клею на тренировке. – Она посмотрела через весь стол на Клея. – У вас тренировки днем, правда?
Он подтвердил:
– Я работаю с Бумером.
– О, я Бумера люблю! – обрадовалась Маккензи. – Так можно прийти домой раньше?
– Я хочу рисовать пальцами! – настойчиво потребовала Рани, видимо устав играть в колечки.
– Хочешь, я возьму ее? – спросила Джина у Маккензи.
– Я ее возьму, – сказал Клей, вставая из-за стола.
– Я порисую с тобой вечером, – обратилась Маккензи к малышке, передавая ее Клею. – Мне надо уйти через несколько минут, поэтому я не могу заняться этим сейчас.
Рани надулась и прижалась головой к плечу Клея.
– Давай-ка приведем тебя в порядок. – Клей отнес ее к раковине и вымыл ей руки и лицо. Она только недавно научилась без хныканья терпеть эту процедуру. Потом он поставил ее на пол. – Почему бы тебе не пойти и не посмотреть свои книжки и раскраски? – сказал он ей, и девчушка побежала в гостиную, а за ней и Саша.
Маккензи посмотрела на Лейси.
– Так я могу? – спросила она снова.
Когда Клей налил себе еще одну чашку кофе, Лейси молча передала кофейник Бобби. Посмотрев на ее растерянный взгляд, он сообразил, что выпил почти весь первый кофейник, и встал, чтобы любезно заварить второй.
– Я не против, – сказала Лейси. – Но, по правде сказать, решать должна бабушка. Позвони мне в ветлечебницу после того, как поговоришь с ней.
Она была уверена, что Нола будет рада провести поменьше времени с внучкой. Пару дней назад она фактически поблагодарила Лейси за то, что та взяла ее, хотя ясно дала понять, что все еще сердится на нее за то, что она стала общаться с Бобби. О боже. Может быть, Нола имела основания быть сердитой.
– Кстати, насчет позвонить, – сказал Клей, снова садясь на свое место. – Вчера мне позвонила женщина, чью собаку я обучал много лет назад. – Он откинулся на спинку стула, теребя в руках салфетку. – Собаку зовут Волк, и это один из лучших псов, с которыми мне довелось работать. Он и его хозяйка, Сьюзен, были великолепной командой, но несколько месяцев назад их привлекли к участию в спасательной операции по розыску маленькой девочки. Девочка со своей семьей находилась в кемпинге и исчезла. Они думали, что она заблудилась, но на самом деле ее увел какой-то тип. Волк девочку нашел, она была жива и невредима, но тип, который ее украл, избив Волка ногами, попытался его пристрелить.
– О нет! – Маккензи закрыла себе рот рукой, а на лице у нее появилось страдальческое выражение. – Он умер?
Клей отрицательно покачал головой.
– Сьюзи сказала, что он поправился после ранения, и какое-то время казалось, что все хорошо. Затем, совершенно неожиданно, он изменился. Он начал рычать на людей на улице и напал на подругу Сьюзен, когда та пришла к ним в дом.
– Что вы хотите этим сказать? Что значит – напал? – спросила Маккензи.
– Он бросился на нее и выхватил зубами кусок мяса у нее на руке.
– Ну и ну! – сказал Бобби. – Его усыпили?
Клей покачал головой.
– К счастью, подруга, на которую пес напал, – любительница собак, и они со Сьюзен понимают, что с собакой творится что-то неладное. Волк всегда был очень ласковым. Сьюзен опасается, что он не только не годится для поисково-спасательной службы, но и что ему больше нельзя доверять в отношении остальных людей, кроме нее самой.
Как только Клей заговорил об этой собаке, Лейси поняла, что он хочет попытаться реабилитировать ее, но Джина только теперь уловила это.
– Не думаешь же ты работать с этой собакой снова? – с тревогой спросила она его.
Клей повернулся к жене:
– Я же говорю тебе, Джина, это одна из лучших собак, с которой мне довелось работать. У нее своего рода… посттравматический шок.
– О, Клей, прошу тебя! – взмолилась Джина. – Не приводи такую собаку сюда.
– Все будет нормально, – сказал Клей. – Он будет заперт в загоне.
Казалось, что Джина хотела сказать что-то еще, но потом мудро решила оставить это для разговора с ним с глазу на глаз.
– Надо, чтобы папа осмотрел собаку, – предложила Лейси. – Может, там какие-нибудь физические нарушения происходят.
– У меня это стоит первым пунктом в повестке, – согласился Клей.
Бобби посмотрел на часы, затем потянулся к пачке отрубей с изюмом, чтобы приготовить себе еще одну тарелку каши.
Лейси повернулась к нему.
– Ты сегодня тихий, – заметила она. Она расслышала нотки подозрительности в собственном голосе и подумала, не заметили ли это другие.
Он улыбнулся ей, и эта улыбка предсказуемо пронизала теплом все ее существо до кончиков пальцев, независимо от того, насколько плохо она о нем думала.
– Весь этот разговор о собаках заставил меня задуматься о моей работе, – сказал он. – О пряжке. Сегодня я начну добавлять цвета.
– А можно посмотреть? – спросила Маккензи.
Бобби рассмеялся:
– Не слишком ли много ты сегодня хочешь сделать, а? Заняться шопингом с бабушкой. Помочь Клею тренировать собаку. Рисовать пальцами с Рани. Посмотреть, как я работаю.
Маккензи передернула плечами и немного ушла в себя, как будто опасаясь, что окружающие узнают о том, что она получает радость от жизни в какой бы то ни было форме, виде или величине.
– Я покажу тебе, как я это делаю, сегодня вечером, ладно? – спросил Бобби, и она кивнула.
Была середина утра, когда Рик с цветами для Лейси остановился возле ветлечебницы. Окружающие устраивали много шума вокруг этого. Лейси очень смущало такое публичное проявление его любви к ней. Позже ей придется отвечать на расспросы коллег. Тем не менее это было мило с его стороны. Он был приятным человеком.
– Ты меня балуешь, – попыталась улыбнуться она, стоя за столом в приемной и ставя в вазу букет из разных цветов.
– Ты заслуживаешь того, чтобы тебя баловали.
– У меня есть к тебе вопрос, – сказала она, поправляя цветы. Слова вылетели раньше, чем она смогла остановиться. Она повернулась к одному из помощников. – Не мог бы ты подежурить вместо меня пару минут? – попросила она.
Помощник согласился, и она прошла с Риком через приемную, полную собак и кошек, на улицу. Дождь прекратился, оставив за собой влажную духоту. Они дошли до поворота на стоянку. Она повернулась лицом к нему, скрестив на груди руки.
– Когда Бобби жил у тебя, – начала она, – ты не заметил в его поведении ничего подозрительного? Например, как у наркомана?
Он покачал головой, нахмурившись.
– А что, ты что-то заметила?
– Ты видел его с женщиной, блондинкой, когда-нибудь?
– Какая-то женщина приезжала один раз, – сказал Рик. – Высокая. Худая. Симпатичная. Бобби вышел к ней на какое-то время. Я об этом как-то не задумывался.
– Я видела, как он давал ей деньги.
Рик удивленно поднял брови:
– За что?
– Понятия не имею, но меня это беспокоит.