Я сучила ногами по мокрому от собственной мочи полу и пыталась что-то произнести. Но из-под кляпа раздавалось только мычание. Я не знала, в чем провинилась, но все равно пыталась выдавить из себя слово «прости», в надежде, что она пощадит меня.
Анна-Кармен посмотрела мне в глаза и занесла нож для смертельного удара. В этот момент послышался скрип двери и громкий мужской голос. Это был Руфино. Тот самый Руфино, который досаждал мне своим храпом и на которого я вывалила стакан льда из морозилки. Он меня спас. Анна-Кармен замерла с ножом в руках, Руфино еще раз ей что-то крикнул, и она отбросила оружие.
Руфино поднял меня на ноги и развязал. Пока они с Анной-Кармен громко спорили, я убежала в сад и спряталась.
– А ну-ка, немедленно возвращайся! – раздался голос Руфино. – Убери ту гадость, которую ты за собой оставила!
Дрожа всем телом, я вернулась на веранду, схватила швабру и начала вытирать мокрое пятно. Я так сильно дрожала, что швабра выпадала у меня из рук.
– Идиотка, ты даже убрать за собой не в состоянии! – орал на меня Руфино, и его голос, казалось, проникал до самых моих костей. – Возьми швабру как следует и уберись так, чтобы все было чисто!
Он грубо схватил Анну-Кармен за локоть и увел в дом. Я продолжала вытирать пол, задыхаясь от рыданий. Только через несколько часов я перестала дрожать и смогла успокоиться.
Я так и не знаю, что произошло в тот день. Возможно, у Анны-Кармен случился приступ психического заболевания, от которого она страдала. Хотя мне кажется, что она хладнокровно планировала меня убить. Вероятно, прежде у нее не было возможности это сделать. В тот день никого не было дома, и она решила привести свой план в действие. Да и Руфино, скорее всего, пощадил меня только потому, что подумал о последствиях моего убийства для себя и Анны-Кармен. Может, он просто не знал, что потом делать с моим телом.
Тем не менее даже после этого случая у меня не возникло желания убежать из дома Анны-Кармен. Вспоминая эти события, я поражаюсь, как глупо тогда себя вела. Почему я не убежала в ту ночь? Меня парализовал страх, я решила, что какой судьбе быть, такой не миновать. И осталась.
Больше Анна-Кармен меня не трогала. Я держалась от нее подальше, в постоянном страхе ожидая, что в ее глазах снова появится то странное, сумасшедшее выражение, которое я увидела, когда она хотела меня убить. Руфино никуда не уезжал и тоже, видимо, за ней внимательно следил. Я задумывалась о побеге, но страх парализовал мою волю. Несмотря на опыт лет, проведенных в джунглях, я боялась жизни на улице больше, чем у Анны-Кармен. Я не представляла, куда могу убежать и как буду добывать себе еду.
Однажды к вечеру раздался стук в дверь. Влажный и жаркий день подходил к концу, солнце садилось. Дверь из-за жары не закрывали. Я увидела, что дверной проем закрыла огромная фигура высокого мужчины.
– А, Серджио! Заходи! – приветливо сказала Анна-Кармен. – Как твои дела? Добро пожаловать.
Мужчина был одет в костюм с галстуком. На улице его ждало такси.
Я занималась уборкой на кухне и прислушивалась к их разговору.
– Мне нужна самая молодая девочка, – сказал Серджио. – Кого можешь предложить?
Он вынул из кармана большой складной нож, а потом достал толстую пачку денег. Я знала, что самым молодым девушкам в заведении Анны-Кармен было лет четырнадцать. Хотя я была младше (мне было около одиннадцати), я не видела поводов для беспокойства. Ведь Анна-Кармен сама говорила, что я никому не нравлюсь. Клиенты никогда меня не выбирали.
Анна-Кармен что-то тихо сказала мужчине и показала на меня. Мужчина повернулся ко мне. Я попятилась и спряталась за дверью. Но было уже поздно – мужчина меня заметил, рассмотрел, и на его губах появилась улыбка.
– Не волнуйся, – услышала я голос Анны-Кармен, отвечавшей на вопрос, который мне не удалось расслышать. – Ты помани ее пакетом чипсов, и она сядет к тебе в машину.
Я оцепенела от ужаса, схватившись за дверную ручку, которую должна была протереть. Вот и настала моя очередь. Я так долго пыталась гнать от себя мысль, что это рано или поздно произойдет, но сейчас происходило именно это. По улыбке мужчины я поняла, что я его устраиваю. Очень скоро я стану «мясом», и он будет делать из меня сосиски.
Я выскочила из-за двери и бросилась в одну из комнат. Там стояло несколько кроватей. Сначала я спряталась под ближайшей, потом залезла под среднюю и, наконец, забилась под самую дальнюю. Я слышала, как Анна-Кармен говорила, что мне нравятся чипсы, и она сейчас их принесет. Она даст мужчине чипсы, тот выманит меня из-под кровати и увезет. Анна-Кармен считала, что я покорно пойду за мужчиной, если он пообещает мне чипсы.
Я увидела, как две пары ног направились в сторону кухни. Я мысленно поблагодарила женщину, которая предупреждала меня о том, что этот страшный день настанет. Я вспомнила ее совет: «Беги, Глория, беги. Беги как можно быстрее».
И тогда я поняла, что это моя последняя возможность. Я не знала, куда бежать и что со мной будет. Но я должна как можно быстрее исчезнуть из этого дома.
Я вылезла из-под кровати и бросилась к открытой двери, ведущей на улицу.
XXI
Я бежала так быстро, как никогда в жизни не бегала. Меня подгонял страх. Я не оборачивалась, чтобы посмотреть, преследуют меня или нет. Я слишком боялась, что меня догонят и поймают.
Мне кажется, что я бежала несколько часов. Стемнело, наступила ночь, и мои ноги подкашивались от усталости. Я не знала, какое расстояние преодолела, в какую сторону направляюсь и где нахожусь. Я давно оставила позади пыльные улицы Лома де Боливар и оказалась в каком-то более крупном городе. Там было гораздо больше машин, на перекрестках толпилось много людей, магазины сияли освещенными витринами, и отовсюду слышалась музыка и голоса. Я никогда не была в этих местах и поняла, что добежала до центра Кукуты.
Наконец я осмелела, обернулась и осмотрелась по сторонам. Ни Анны-Кармен, ни кого-то из ее девушек, ни мужчины не было видно. Совсем рядом я заметила парк, в котором росли кусты и высокие деревья. Как я потом узнала, это был городской парк Сан-Антонио. Я напилась воды из фонтана и умылась.
От вида густой зелени мое настроение улучшилось. Я пробежала вдоль границы парка, чтобы оценить стоящие там деревья. Ни одно из них не было достаточно высоким и удобным для того, чтобы провести ночь на его ветках, поэтому я устроилась под развесистым старым деревом манго.
Несколько минут я пролежала, вспоминая уходящий день. У меня болели не только ноги, но и все тело, и мне надо было хоть немного прийти в себя. Я прислушивалась к шуму большого города, а потом услышала другие, более тихие звуки. Когда мои глаза привыкли к темноте, я поняла, что в парке я не одна. Вокруг под деревьями и кустами лежали дети.
Все они, без сомнения, были беспризорниками. В их глазах я читала грустные истории. Что им пришлось пережить и был ли у них опыт, подобный тому, который я получила у Анны-Кармен? У меня возникло ощущение, что мы все в одной лодке. Не было сказано ни слова, но между нами мгновенно родилось взаимопонимание.
После всех кошмаров, которые я пережила, в полной неизвестности по поводу будущего, я все равно была рада увидеть детей. У Анны-Кармен я чувствовала себя очень одинокой. Здесь я могла начать новую жизнь. Я еще не знала, сколько времени мне суждено прожить беспризорником на улице. Я успокоилась, закрыла глаза и крепко заснула.
Наутро я поняла, что снова нахожусь в джунглях, но эти новые джунгли гораздо опаснее. В принципе, задачи и тут и там были одинаковыми – найти еду и не попасться в лапы хищникам. Только в городе вместо хищников были преступники, которые могли тебя изнасиловать, и полиция. Я поняла, что мне пригодятся прежние умения и качества, но также необходимо приобретать новые.
Кукута была обычным колумбийским городом. Большей частью одноэтажные дома (в местах, где часто бывают землетрясения, нет смысла строиться высоко) были покрыты черепицей. По улицам ходили старые желтые автобусы. Большая часть машин тоже была старой, словно их купили на свалке. По внешнему виду города нельзя было сказать, что в нем живут богатые люди.
На рынках продавали разные виды мяса, овощей и фруктов. Часто животных и птиц продавали живыми. Помню, на рынках целые ряды с живыми курицами, подвешенными за ноги. Свиней, коз и других крупных животных привязывали к воткнутому в землю колышку. Покупатели выбирали животное, привозили его домой, убивали и съедали. В городе можно было добыть и бесплатные фрукты, например манго, которые росли в городских парках.
Бедняки не жили в черте города. У них не было денег, чтобы платить за квартиру, поэтому они селились на склонах гор. Там они могли выращивать овощи и фрукты, содержать животных и строить лачуги. Я удивлялась, что бедняки спускались в город за водой. Эти люди приходили издалека и уносили воду в канистрах на коромыслах. Кроме этого, они умудрялись мыться и стирать свое белье в протекавшей в городе реке.
В Колумбии экваториальный климат, поэтому там нет разных времен года и всегда жарко и душно. В теплом и влажном воздухе микробы распространяются очень быстро. Вода в городе тоже была грязной, что способствовало распространению заболеваний и высокой детской смертности.
Жизнь детей была непростой. Родителям приходилось много работать, и у них не оставалось времени присматривать за детьми. Многие матери вскоре после родов выходили на работу. Они оставляли новорожденных дома или брали с собой. Зачастую рабочий день начинался еще до рассвета. Матери приносили детей на работу и клали их в картонную коробку, чтобы они не мешались. В стране не существовало никакой системы социальной помощи детям и матерям. Жители Колумбии были истовыми католиками, и только во время церковных праздников у родителей появлялось свободное время для детей.
Дети школьного возраста должны были ходить в школу, но многие прогуливали, потому что взрослые не успевали уследить за ними. Вместо арифметики и правописания дети изучали науку выживания на улицах. Многие воровали еду, одежду или становились «карманниками». В конечном счете они обманывали самих себя, потому что отнимали у себя возможность счастливой и осмысленной жизни в будущем.