Сидящий напротив меня полицейский перестал смеяться.
– Какая ж ты глупая, – сказал он более дружелюбным тоном. – Ты думаешь, что выросла с обезьянами? Ты что, спятила? – Он посмотрел на коллегу и произнес: – Кажется, у нас здесь отсталый или больной ребенок.
После этого случая я решила, что больше никогда никому не буду рассказывать об обезьянах. Я замолчала. Полицейские достали лист бумаги и нарисовали дом и человечков с ручками и ножками в виде палочек. Они стали объяснять, чего от меня хотят. Потом в комнату вошел еще один полицейский и тоже что-то рисовал на бумаге. Но я продолжала молчать. Я уже сказала правду, и мне больше нечего было добавить. Через некоторое время полицейские поняли, что у меня нет дома, в который я хотела бы вернуться.
– Заприте ее, – сказал третий полицейский. – У нее с головой не все в порядке. Просто подержите ее ночь в участке.
Так они и поступили.
Меня заперли в маленькую комнату. Хотя мне было обидно, что мне никто не поверил, я быстро уснула. Мне здесь было гораздо спокойнее, чем ночью в парке. На следующее утро я решила, что, в принципе, не против задержаться здесь. Я слышала, какие ужасы творятся в колумбийских тюрьмах, но со мной пока не произошло ничего плохого. «В тюрьме, наверное, не так уж и плохо, – подумала я. – Кормят, есть кровать и крыша над головой. О чем еще можно мечтать?»
Но у полиции были другие планы. На следующее утро за мной пришли двое других полицейских и вывели из здания. Они не сказали мне, куда меня ведут.
Мы вошли в небольшой ресторан, и полицейские заказали мне обед. Возможно, они решили, что я плохо питаюсь. Я была худой, но чувствовала себя прекрасно и была полна сил. Официантка принесла мне тарелку. Еды было много, и она выглядела аппетитно. В заведении Анны-Кармен такое подавали только самым дорогим клиентам. Это был густой суп на молоке с луком. На отдельном блюдечке лежало жареное яйцо с тостами.
Официантка улыбнулась и предложила мне попробовать. Я была очень голодна и начала запихивать в себя еду обеими руками. Мои манеры и поведение за столом рассмешили полицейских.
– Елки-палки! – сказал один из них. – Кажется, что она наполовину дикое животное!
Они заказали еще еды, и нам принесли яичницу и кукурузные лепешки. Я ела и думала о том, что такой славный обед я запомню надолго. Я съела столько, что уже не могла больше. После этого полицейские заказали еду для себя. Когда они закончили, я вопросительно посмотрела на них. Куда они теперь меня отведут? Неужели назад в участок? Оба полицейских улыбнулись.
– Давай, беги по своим делам, – сказал с улыбкой один из них, – и не нарывайся на неприятности.
Я встала и побежала. В полном желудке приятной тяжестью подпрыгивала еда. Парк, в котором я жила, находился относительно недалеко. Когда я до него дошла, то обернулась и увидела, что полицейские медленно следовали за мной на машине. Может быть, они думали, что я приведу их к себе домой. Может быть, им было просто любопытно. Или они хотели удостовериться, что я без происшествий доберусь до места.
Я вспоминаю этот эпизод и удивляюсь. Зря я их тогда не поблагодарила. Беспризорников многие полицейские в Колумбии не считали за людей и относились к ним с презрением. Да и сейчас отношение полиции к этим детям остается грубым и подозрительным. Их арестовывают, бьют и не кормят в камерах. Я понятия не имею, почему те двое были так добры. Своим поведением они показали мне, что далеко не все люди плохие.
Кто знает, может быть, ангелы на земле все-таки существуют.
XXII
Полицейские мне сильно помогли. Они познакомили меня… или, скорее, показали мне добрую улыбчивую официантку. Я стала возвращаться к ресторану каждый день. Я подходила с заднего входа и смирно ждала около мусорных бачков, пока она не появится. Она показалась мне очень милой, и я хотела с ней подружиться.
Это был дорогой ресторан, где подавали вкусные блюда. Однажды другой официант угостил меня омаром. Я не знала, что это такое. Я надолго запомнила тот день, когда мне удалось попробовать такую божественно вкусную вещь. У омара было нежное розовое мясо, к которому подавали прекрасный соус. Парень, который дал мне кусочек омара, смотрел, как я ем, и улыбался.
Я знала, что могу мышью прошмыгнуть внутрь и что-нибудь украсть, но не делала этого. Мне хотелось, чтобы мне принесли еду, как тогда, когда я ела в ресторане с полицейскими. Я поняла важную вещь: еда, которую тебе дают, гораздо вкуснее той, что ты украл.
Когда я в первый раз появилась около ресторана, официантка меня мгновенно узнала.
– Привет, – сказала она и дружелюбно улыбнулась. – Как дела?
Не знаю, что она обо мне тогда подумала, потому что я пришла босой, в грязном платье. Официантка дала мне объедки, которые в ресторане все равно выбрасывали.
Она спросила, как меня зовут, и я сказала ей, что мое имя Пони Мальта. Официантка рассмеялась точно так же, как раньше смеялся полицейский. Ее смех был добрым. Она сказала, что это имя мне очень подходит. Я спросила, как ее зовут, и она ответила, что ее имя Риа.
С тех пор моя жизнь стала налаживаться. Я могла получать кое-какую еду в ресторане и стала меньше воровать. Впрочем, воровать все равно приходилось, потому что я не могла питаться только объедками. И все же у меня в городе появилось место, где я почти всегда могла поесть.
Однако эти счастливые деньки продолжались недолго.
– Послушай, Пони Мальта, – сказала мне однажды Риа, – понимаешь, я не могу тебя кормить все время. У меня могут быть проблемы. Тебе не надо приходить сюда каждый день.
Это был неожиданный удар, но у меня возникла мысль.
– Пожалуйста, – попросила я. – Я могу работать. Я могу убираться, мыть тарелки – все, что угодно.
Риа покачала головой. Потом осмотрела меня с ног до головы и снова бросила взгляд в сторону ресторана.
– Я не могу пустить тебя внутрь, – сказала она, – потому что ты очень грязная. На тебе нет обуви, и в такой грязной одежде нельзя работать на кухне. Это будет совсем не дело. Нас просто закроют.
Я не думала, что мой внешний вид может иметь такие последствия.
– Риа, помоги, пожалуйста, – попросила я. – Помоги мне помыться. Я не знаю, где это можно сделать. Я же живу на улице.
На лице Риа было написано сомнение, но мне показалось, что она задумалась. Мне очень хотелось, чтобы мне кто-нибудь помог. Пожалуй, в первый раз после джунглей я почувствовала, как мне нужна помощь другого человека.
– Хорошо, посмотрим, – сказала Риа. – Я спрошу менеджера. А теперь иди. И приходи завтра.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – поблагодарила я.
Я дошла до угла, и она меня снова окликнула.
– Эй, Пони Мальта! – закричала Риа. – Слишком сильно на это не рассчитывай.
Риа дала мне хороший совет. Ни на что не стоит слишком сильно рассчитывать. Я еще у Анны-Кармен поняла, что надежда – бесполезное чувство. Но когда я вернулась на следующий день, Риа все же решила показать меня женщине-менеджеру. Я ее уже видела, и женщина запомнила меня с того дня, когда я обедала с полицейскими.
– Так, значит, ты и есть та милая девочка, которая ела вместе с полицейскими? – спросила она.
– Да, сеньора, – ответила я и спросила: – Я могу вам чем-нибудь помочь в ресторане? Мне не надо денег, я готова работать за еду.
Менеджер внимательно осмотрела меня с ног до головы.
– Я не знаю, как ты оказалась с полицейскими, – сказала она, – но они говорили, что ты хорошая девочка. И мне кажется, что так оно и есть…
Менеджер задумалась, потирая рукой подбородок.
– Ты такого ж роста, как моя Белинда: худая и маленькая, ну совсем не в свою мать.
Она рассмеялась искренне и от всего сердца, как не смеялся никто в доме Анны-Кармен. Там гоготали только пьяные мужчины.
– У меня есть старая одежда твоего размера. Ты будешь носить ее только в ресторане, а не на улице. Понимаешь?
Я просто не поверила, как мне повезло, и энергично закивала. Кажется, она собиралась меня нанять! Нанять бестолковую Глорию, которая ничего не умела делать! Впрочем, я была уже не Глория, а Пони Мальта, и я была умной.
– Спасибо, сеньора, – горячо поблагодарила я, – вы об этом не пожалеете.
– Риа, – сказала женщина-менеджер, – помоги девочке помыться из шланга или под душем. А потом сходи к Белинде и попроси у нее старую одежду.
Женщина вернулась в ресторан, а Риа мне заговорщицки подмигнула.
– Пони, – сказала она, – кажется, получилось!
К тому времени мои волосы отрасли, но я сама не стала выше. Мой рост даже сейчас составляет метр сорок шесть сантиметров. Можно предположить, что в возрасте около двенадцати лет я была совсем миниатюрной. Но я уже становилась подростком.
Мне очень сильно повезло. Четыре человека отнеслись с пониманием к моей ситуации и были со мной добры. Такой удачи я не испытывала с тех пор, как покинула свою обезьянью семью. Эти люди поверили мне и дали мне шанс. Я была грязным беспризорником, каких на улицах были сотни, но это не помешало Риа помочь именно мне, а не другим. Это было просто чудо. Однако вскоре я устала от новой честной жизни.
Вначале я была очень рада. Риа отвела меня в душ, и я помылась, хотя по-прежнему панически боялась воды. Потом я надела чистую одежду Белинды. Она сидела на мне немного мешковато. Особенно большими оказались трусы, и мне пришлось завязать их резинкой на поясе. Тем не менее эта одежда была гораздо лучше и чище той, что я носила.
Я стала работать в ресторане посудомойкой, а также мыла пол на кухне. Правила были очень простыми. Я не должна был показываться на глаза владельцам ресторана и богатым клиентам. Я мыла посуду, пол и делала все, что мне поручали. За это меня кормили, и раз в неделю я могла выбрать любое блюдо из ресторанного меню.
Я чувствовала себя уверенно и хорошо. Даже начала набирать вес. Я работала не покладая рук шесть или семь часов в день, а потом возвращалась ночевать в парк Сан-Антонио. Приходила в парк усталой и сытой, спокойно спала и вставала утром, полная энергии.