Мне кажется, каждый нормальный родитель беспокоится о физической безопасности своего ребенка. Не важно, о чем идет речь: болезнь, несчастный случай, столкновение с недоброжелателем, главное, чтобы с ребенком все было хорошо. Несмотря на такое эмпатичное настроение, многие родители не предполагают, что чаще других являются нарушителями безопасности ребенка и причиняют ему боль.
Я уже говорил о том, что девочка не является собственностью родителей, и обращаться с ней необходимо, учитывая ее желания и потребности. Физические границы малышки одни из важнейших. К ним относятся тело, территория ребенка, имущество и детали личной жизни. Чтобы девочка выросла максимально зрелой и подготовленной к личному жизненному опыту, физические границы не должны нарушаться.
Для многих родителей нарушение физических границ – это наследие, которым они дорожат и даже гордятся. «А че такого, нас так воспитывали, и мы выросли нормальными людьми». Так и вырастают женщины, которые не осознают, где заканчивается собственное Я и начинается внешний мир. Подобный сбой в системе «координат» приведет женщину к уничтожению либо к самоуничтожению.
В маленьком возрасте девочке сложно определить, что позволено окружающим людям по отношению к ней. Если девочка адаптируется к нарушению физических границ личного пространства со стороны родителей, уже во взрослой жизни ей придется восстанавливать священную грань, заступать за которую нельзя. На это могут уйти годы, но большая часть женщин так и останутся в своей адаптивной среде нарушенных границ.
Ранее я уже писал о том, что в детстве девочка всецело доверяет родителям. Малышка еще не осознала, как защищать себя, поэтому позволяет маме и папе действовать в рамках их осознанности, а она у каждого родителя разная. Если говорить прямо, то уже в детстве миллионы девочек привыкают быть жертвами. У них не получается отстоять и защитить себя в семье, и постепенно они встречаются с травлей в школе, дворе, вузе и, конечно, в отношениях с мужчиной. С возрастом ничего не изменится, а только усугубится. Принцип: «Повзрослеешь, поймешь» – здесь не работает. Девочка, которую с детства не уважали и не приучили к самоуважению, не способна защищать себя. Она не понимает и не чувствует себя и свое окружение. А это чревато тем, что уже повзрослевшая женщина не будет различать как свои, так и чужие границы. Это опасно.
За время своей практической деятельности мне довелось работать с тысячами женщин, чьи физические границы были уничтожены. Их истории удивляют, пугают, заставляют задуматься и сделать выводы. Там, где заканчивается граница собственного Я девочки, начинается насилие, и это должен осознать каждый родитель.
Угроза отказом и оставлением в опасной ситуации
У многих родителей есть привычка демонстративно показывать ребенку, что они оставляют ее одну, а сами уходят. «Вот и оставайся здесь, а я пошла!» У девочки начинается паника, и она в состоянии шока бежит за мамой или папой, желая догнать родителя. Уверен, вы знакомы с подобным. Со стороны все происходящее может казаться очень безобидным. Плачущий ребенок бежит за родителями. Подумаешь. Но если заглянуть в девочку и посмотреть, что происходит с ее организмом, можно ужаснуться.
Как только малышке дали понять, что ее сейчас оставят одну и бросят, у нее срабатывают инстинкты самосохранения. Ощущение надвигающейся гибели и смерти окутывает девочку. Происходит молниеносное повышение артериального давления. Кровеносные сосуды приходят в тонус и начинают накачивать мышечные ткани кровью. Усиливается мышечный тремор. Повышается уровень сахара в крови. Происходит мощный выброс кортизола, адреналина, норадреналина и бета-эндорфина. Весь организм малышки сигнализирует о том, что она сейчас погибнет. А в это время родители неспешно продолжают свой путь в надежде, что подобная бесчеловечная педагогика сформирует у девочки понимание и послушание.
Чтобы вы поняли, что чувствует ребенок в данный момент, представьте себя висящей вниз головой с 99 этажа без какой-либо страховки.
Светлана: Мы очень часто ругаемся с мужем. У него разъездная работа, и командировки случаются несколько раз в месяц. Ругаемся мы из-за моей ревности. Муж повода не дает, но я обязательно накручу себя. Например, если я позвонила и он не взял трубку, у меня начинается паника. Мне становится плохо. Сердце выпрыгивает. Такое чувство, что я умираю.
С подобной ситуацией сталкиваются миллионы женщин. Все они в один голос называют это ревностью. Это не так. Если рассмотреть физические ощущения, можно с уверенностью говорить, что это симпатоадреналовый криз. Другими словами, паническая атака. Сбивается дыхание, начинается головная боль, по всему телу проходит дрожь, холодеют конечности, может пересыхать в полости рта, повышается температура тела. Женщина начинается бесконтрольно суетиться, не может найти места. Могут подходить слезы и резко сменяться вспышкой агрессии. Организм женщины, как в детстве, столкнулся с экстремальной ситуацией. Только в прошлом девочка проживала приступ, боясь погибнуть без родителей, а теперь страх смерти наступает только от мысли, что мужчина нашел другую или может бросить и уйти.
Девочки, которых часто пугали, оставляя в опасности, не способны быть самостоятельными в организации собственного безопасного пространства. Остаться в одиночестве означает смерть. Стоит женщине осознать, что ее состояние не связанно с конкретным мужчиной, а несет в себе детско-родительскую травму, уже становится легче. Завтра появится новый возлюбленный, и ситуация повторится.
Подобное может происходить в моменты ссор с близкими подругами, друзьями, коллегами и родственниками.
Если вы узнаете себя, идите к хорошему психологу и проработайте это. Вам необходима внутренняя опора, которую вы так и не сформировали в детстве.
Кристина: Я очень хорошо помню, как мама говорила мне, что, если я буду плохо себя вести, они поменяют меня на другую, послушную девочку. Мне становилось так страшно, что я хватала маму за ногу и умоляла не делать этого. Проходило какое-то время, я забывалась, начинала баловаться, хотя, мне кажется, я вела себя как все дети, и мама вновь пугала меня. Я могла пробежать из комнаты на кухню, и мама тут же с замечаниями: «не бегай», «не шуми», «ты не на стадионе». Одни претензии.
Кристина не может выйти замуж. Отношения с мужчинами краткосрочны и заканчиваются достаточно болезненно.
Кристина: Я не могу понять, почему меня тянет к мужчинам, которым я безразлична. У меня было столько классных ухажеров. Достойные, умные, красавцы. Но мне было скучно с ними. Не было искры и химии. Стоит мне встретить мужчину, который не показывает сильной заинтересованности во мне, у меня сносит крышу. Я начинаю думать о нем, плакать, грустить, ждать звонка.
Кристина и подобные ей девушки даже не догадываются, что привычка любить в страданиях – это детские травмы. Какой бы ни была мама, девочка считывает ее, как источник любви. Любовь в свою очередь якорится в сознании малышки, как что-то недосягаемое и далекое. Любовь надо заслужить, она не дается просто так.
Девочки, воспитанные в подобных условиях, не верят в то, что их можно принимать такими, какие они есть. Если мужчина любит, принимая все грани женщины, это незнакомый и небезопасный сценарий для психики. Для нее более знакомы стратегии, где необходимо страдать, где мужчина демонстрирует отстраненность и безразличие.
Оксана: «Найди себе другую маму» – я слышала эту фразу по несколько раз в неделю. С мамой невозможно было говорить. Любая моя попытка что-то спросить воспринималась ею в штыки. Сейчас примерно то же самое. Я уже взрослая, а меня тычут носом и говорят, что я неблагодарная, что меня вырастили, что пожила бы я в другой семье, тогда все поняла бы.
Сейчас Оксана замужем. Ее муж запойный алкоголик. Может не пить несколько месяцев, а потом две недели не просыхает. Оксана пыталась рвать отношения, но поставить в них точку не получается.
Оксана: Мне страшно уйти в никуда. Вот если бы я встретила нормального мужчину, мне было бы проще развестись. Да и мужа жалко. Он вроде хороший человек, но только когда не пьет.
Замечаете сходство и причинно-следственные связи? С детства Оксану отправляли на поиски другой мамы, то есть другой значимой родительской фигуры. Естественно, что маленькая девочка даже представить себе не могла жизнь с другой тетей. Она была вынуждена встраиваться в систему, надиктованную мамой. Терпеть то, что есть, и надеяться на чудо, что мама наконец проявит любовь и примет ее.
Теперь муж, который после каждой пьянки клянется бросить пить. Да и сама Оксана не способна принять решение на расставание. Найти замену мужу для нее не представляется возможным так же, как в детстве в ситуации с поиском другой мамы.
Физическое наказание девочки
Когда мне было 6–7 лет, мы с родителями жили в Германии. Отец был военнослужащим. В доме, где мы проживали, нашими соседями была семья, состоящая из мамы, папы и дочери. Я специально не указываю имен. Тем более я не помню, как звали взрослых, а только девочку. Очень часто из их квартиры я слышал просто нечеловеческие крики девочки. Ее били. После этого отец отводил ее в подвал и закрывал там, «чтобы она подумала над своим поведением». Мы с соседом Вовкой, которому тоже было около 7 лет, с фонариком спускались к ней в подвал и пытались успокоить. На ее ногах всегда были синяки. Если мне не изменяет память, то кто-то из взрослых соседей передал эту информацию командиру полка, и подвальные наказания закончились. Как сейчас живет эта взрослая женщина, я не знаю, но надеюсь, что она счастлива.
Физическое насилие над детьми – тема неприятная и жестокая. Существует масса мнений. Одни выступают за применение физического наказания, другие против. Могу с уверенностью сказать, что сторонники рукоприкладства – это люди незнакомые с любовью. Она никогда не касалась их сердец.
Помню, как на одном из телевизионных эфиров два психолога с пеной у рта доказывали, что розги в воспитании детей просто необходимы. Женщина-психолог доказывала, что это стабилизирует и даже дисциплинирует детскую психику. Мужчина-психолог кивал и соглашался. Что еще больше меня удивило, эти люди называли себя верующими.
У меня, естественно, возник вопрос. А что, если вы, провинившись перед работодателем, законом или мужем, получите раз-другой по челюсти или печени? Как вам такой вариант? Нарушил правила дорожного движения – вытащили из авто и ударили головой об асфальт, чтобы больше не нарушал.
Инна: Меня били очень часто. За оценки в школе, поведение, опоздания домой, без спроса съеденную конфету. Мама била руками, ремнями, скакалкой, книгами, крышкой от кастрюли, шлангом от стиральной машинки. На моем теле всегда можно было найти следы побоев. Лицо, руки, попа, ноги. При этом любые избиения сопровождались словесными оскорблениями: «Тварь! Скотина! Сволочь! Мразь!» Однажды я пришла из школы, и мама, взяв нож, начала бегать за мной по квартире и кричать, что убьет меня за тройку по географии. Я так испугалась, что выбежала в подъезд и стала звать на помощь. Мама затащила меня в квартиру и била учебником по голове, пока я не потеряла сознание. Когда я пришла в себя, она сидела возле меня, плакала и просила у меня прощения. Она после каждого избиения говорила мне «прости», обнимала, целовала и говорила, что любит меня. С периодичностью в три-четыре дня я обязательно получала. У меня уже график выработался. Меня побьют, я расслаблюсь на несколько дней. И так по кругу. Меня били до 17 лет. Пока я не ушла из дома.
Мы не будем разбираться, по какой причине мама Инны так жестоко вела себя с ней. Но то, что психика ребенка пострадала, – это неоспоримый факт. С одной стороны, мама – это любящий родитель, а с другой стороны, жестокий насильник. После каждого рукоприкладства мама просила прощения у дочери, тем самым признавала свою неправоту и вину. Осознавая, что наказания несправедливы и поведение мамы опасно, Инна начала дистанцироваться от матери и избегать общения с ней. Это злило маму еще сильнее, и девочке вновь доставалось.
Инна: Я предчувствовала, что сейчас приду домой, и меня будут бить. Моя неуспеваемость в школе превращала маму в зверя. Чтобы избежать побоев, я начала причинять вред себе. Я могла изрезать себе лезвием ладони и сказать, что на меня напал какой-то мужчина в подъезде. Или специально чем-то отравиться, только чтобы мне было плохо и меня не побили. В 17 лет у меня был первый сексуальный опыт. Я поняла, что не способна возбудиться без грубости. Чтобы получить удовольствие, я просила партнера бить меня и душить. Только так я могла расслабиться. Кроме физической боли, меня возбуждало наблюдать, как мой партнер флиртует и трогает других женщин. Как только я чувствовала себя униженной, приходило возбуждение.
Уже в детстве Инна приучила свой организм расслабляться после актов насилия. Она знала, что после избиения несколько дней можно жить в расслабленном состоянии. Сформировалась устойчивая связь: «Мне делают больно, а потом любят. Боль, значит любовь. Любовь, значит боль».
Елена: Меня били постоянно. Родители всегда находили повод. Когда я стала мамой и моя девочка спрашивала о моем детстве, я придумывала истории, чтобы не напугать ее правдой. А правда была ужасной. Меня раздевали догола и выставляли на незастекленный балкон. А через стекло в двери мама держала дневник и показывала мои отметки и оценки за поведение. Помню, как в школе учительница взяла мой дневник, чтобы поставить оценку за мое поведение. Я знала, что меня ждет дома, и стала на колени пред ней и перед всем классом с просьбой не делать этого. Это было как в тумане. Я помню, что у меня началась истерика, начала рассказывать, что со мной делают родители. Учительница смотрела на меня, а потом схватила на руки и вышла со мной из класса. Она принесла меня в учительскую, где были и другие учителя, и я показала им все вои синяки и укусы, которые мама оставляла на мне. Дело дошло до милиции. Маму долго куда-то вызывали. После этого жестокие побои закончились, и родители обходились шлепками и подзатыльниками. Папа меня не бил. Мог оттолкнуть, ущипнуть больно и держать. Он был зачинщиком, а мама избивала. Папы уже нет в живых. На похороны я не пошла. Я до сих пор его ненавижу. Мама уже в возрасте, и я помогаю ей только деньгами. У меня нет к ней чувств. Пусть умрет уже скорее.
Лариса: Меня избивал отец. Мать стояла в стороне и молча смотрела на это. При этом сама настраивала его против меня. Со мной нормально общались только при других людях. Иногда я просто удивлялась, какие они актеры. Я ненавижу своих родителей. Они украли у меня детство. Сейчас я взрослая женщина и совершенно одна. Не верю людям, часто в депрессии, я не уверенна в себе. Всем вокруг пытаюсь доказать, что я хорошая. Иногда родители приезжают поиграть с внучкой. У меня все сжимается, когда я вижу, как мама общается с моим ребенком. От их искусственных улыбок меня тошнит. Кстати, и брату моему досталось. Правда, еще сильнее чем мне. Он умер, покончил с собой. У него была затяжная депрессия. Выпил бутылку конька и повесился.
Территориальные границы и имущество девочки
В понимании многих родителей пространство ребенка не имеет границ. Можно без стука ввалиться в комнату к девочке. Открыть дверь в ванную комнату. Без спроса брать ее вещи и заниматься полицейским досмотром личного имущества. Многие взрослые даже после полученных наставлений не отказываются от своих дурных привычек и продолжают нарушать границы малышки. Самое страшно из того, что может произойти, – это адаптация девочки к деструктивному поведению значимых людей. В будущем ее размытые границы станут прекрасной приманкой для тех, кто хочет самоутвердиться и причинить боль.
Уже с ранних лет девочка должна понимать и чувствовать, где заканчивается ее пространство и начинается другое. Стол, кресло, кровать, комната, школьный рюкзак, карманы куртки, игрушки, средства гигиены, копилка с монетками, это и многое другое принадлежит ребенку. Право распоряжаться своими вещами также сохраняется за девочкой.
Задача родителей показать девочке, что ее границы осознаются и принимаются. Только так, через уважительное отношение родителей к границам ребенка, будущая женщина научится оберегать и ценить свое пространство. В противном случае это приведет к формированию психологических травм. Девочке будет сложно строить здоровые отношения с окружающими, и тем более с мужчиной.
В работе я часто сталкиваюсь с женщинами, чьи границы были стерты в детстве. Для таких женщин вполне нормально оказаться в созависимых или контрзависимых отношениях. Им сложно поверить в себя и отказаться от вредных привычек. Они склонны к психосоматическим болезням. Но самое страшно в том, что такие женщины не умеют любить себя. Как это связано? Их личное пространство не принадлежит им. Чтобы почувствовать себя живой, необходим управленец пространством. Миллионы женщин находят таких управленцев и пытаются построить с ними счастливые отношения.
Девочка всегда отождествляет себя с собственным пространством и имуществом. Любимые игрушки могут отражать некую часть души. Любимая кровать использоваться в фантазиях и мечтах. Письменный стол воспринимается творческим и ресурсным местом. Старая кукла ассоциируется с правом выбирать для себя лучшее, и так далее. Все, что окружает девочку, напрямую связано с ее сознанием, эмоциями, чувствами, бессознательным. Именно по этой причине можно утверждать, что территориально-имущественные границы девочки напрямую связаны с ее эмоционально-психологическими границами.
Как только взрослые вторгаются в пространство девочки, происходит насильственное растождествление. Малышка оказывается оторванной от своих ценностей, территории, имущества.
Помню на съемках ток-шоу «Папочки и мамочки» одна женщина жаловалась на свою дочь. Вот такой диалог у нас с ней получился.
Ирина: Она ничего не ценит, не бережет. Новые колготки надену, рвет. Что ни дай в руки, все ломается.
Марк: У дочери есть игрушки или личные вещи, которыми она пользуется уже много лет?
Ирина: Есть две старые куклы.
Марк: Куклы находятся среди игрушек или у них особенное место?
Ирина: Они спит с ними, а утром убирает на полочку возле кровати.
Марк: Где дочь взяла этих кукол?
Ирина: Она их очень хотела, и мы купили.
Если вы обратите внимание, дети всегда берегут то, что для них является ценным и значимым. То, что было выбрано самостоятельно.
Еще раз повторюсь. Имущество девочки, ее территория – это прямая взаимосвязь с любовью к себе. Это бессознательная часть, опираясь на которую девочка в будущем построит свою счастливую или несчастливую жизнь. И если родители вторгаются на территорию ребенка, распоряжаются имуществом, это формирует в девочке запрет проживать жизнь в любви к себе.
Вы наверняка слышали родительские фразы: «мы решили», «мы хотим», «нам нравится», «мы любим» и так далее. Да, многие родители в обход детских желаний навязывают им свои ценности и интересы. Если девочка регулярно отказывается от того, что радует ее сердце, она соглашается на то, что радует других. В будущем это сыграет злую шутку. На первое место в жизни будут ставиться интересы окружающих. На свои ценности просто не останется энергии и времени.
Кристина: Моя мама имела дурную привычку входить в комнату без стука. Ее не интересовало, сплю я или нет. Может, я вообще голая там бегаю. Зайдет в комнату и как в порядке вещей начинает давать указания, что куда положить, убрать или выбросить.
Юля: Каждый раз, когда я возвращалась из школы, обнаруживала, что кто-то рылся в моих вещах. Они оставались на своих местах, но было четкое ощущение, что здесь искали что-то. Однажды я убедилась в этом сама. Пришла из школы на два урока раньше. Открываю дверь и вижу, как мама с бабушкой шарят по моим полкам. Я, конечно, спросила, что они потеряли. Мне ничего внятного не ответили.
Анжелика: Примерно в 5 лет я начала скрывать свои части тела. Переодевалась так, чтобы меня не видели. Если брат был дома, я всегда его предупреждала, чтобы он не заходил в комнату или ванную. Родителям было плевать. Они вламывались без предупреждения и не реагировали на мои замечания.
Каждый родитель должен понимать, от вашего поведения зависит будущее малышки. Да, вы можете проявить характер и воспитать девочку по своему усмотрению, сломав ее физические границы, но прежде задумайтесь о непростом будущем, в котором окажется ваша дочь.
Вполне нормально, когда родители обладают элементарными нормами приличия в общении с дочкой. Постучать в комнату и спросить: «Можно к тебе?», «Ты не против, если я посмотрю?», «Позволь, я воспользуюсь?», «Я могу это взять?».
Кристина: У моей мамы было много подруг. У каждой подруги были дети, с которыми они приходили к нам в гости. Для меня это были самые ужасные дни. Перед приходом гостей я прятала самые дорогие для меня игрушки, чтобы никто их не трогал. Мама часто поступала очень некрасиво. Могла дать мою любимую куклу другой девочке. Но самой запоминающейся была ситуация с платьем. У меня осталось платье, в котором я была на выпускном празднике в детском садике. Я много раз говорила маме о том, что сохраню это платье, чтобы показать своей дочке, когда вырасту. Мама без моего разрешения дала это платье своей подруге, чтобы она с дочкой сходила на какой-то праздник. На празднике эта девочка изуродовала мое платье краской и порвала его. Я плакала несколько дней.
Родители должны понимать, если девочка не научится определять для себя собственные границы, она будет подпускать людей на очень небезопасное расстояние. Это чревато попаданием в зависимые, созависимые, виктимно-тиранические и иные деструктивные отношения. Все начинается с мелочей. Заставить девочку носить одежду, которая ей не нравится. Распоряжаться ее имуществом. Врываться в комнату, туалет, ванную без стука. Устраивать досмотр в портфеле, личных вещах, столе, карманах. Подобное поведение родителей размывает личные границы девочки.
Недопустимые прикосновения и физические контакты
С ранних лет девочки перед родителями стоит важная задача. Помочь малышке сформировать физические границы собственного тела. Делать это объяснениями бессмысленно. Нужен пример родителей.
Представьте, что к вам без спроса прикасаются все кому не лень. Могут ущипнуть, схватить и поднять на руки, расцеловать заслюнявленными губами, подсунуть ваше лицо старой беззубой бабушке и так далее. Как вам такой расклад? Уверен, вам уже не нравится. Почему? Только вы можете распоряжаться своим телом. Только вы решаете, кого подпустить к себе, а кого нет. С ребенком все так же.
Уже с раннего детства маленькая девочка должна формировать устойчивость границ собственного тела. Да, рядом могут быть самые любимые и близкие люди, но даже они не имеют права входить в интимное пространство девочки без спроса. Если родители будут пренебрегать данными правилами, для девочки это чревато самыми неприятными последствиями в будущем. Миллионы женщин с нарушенными границами оказываются в деструктивных и дисфункциональных отношениях. Их бьют, толкают, душат, замахиваются. Но они не уходят от таких мужчин. Причина? Проникновение в интимное пространство и причинение боли настолько естественный процесс, что для психики это уже не является экстремальным.
Как сказала одна из моих клиенток: «Такое чувство, что я не принадлежу себе, а мной управляют мой муж, мама и дети».
Ниже я приведу некоторые примеры того, как взрослые вторгаются в пространство девочки. Бесцеремонно и глупо. Опираясь на личный, не всегда конструктивный опыт.
Юлия: Я даже сейчас вспоминаю некоторые моменты из своего детства, и мне становится дурно. Каждый приезд моих бабушек к нам в гости – это была трагедия для меня. Бабушка Саша, мама моего отца, постоянно лезла целовать меня в губы. Я, конечно, отворачивалась, сжимала губы, отталкивала ее руками, но вмешивалась моя мама: «Как это так, это же бабушка, быстро поцелуй, или никаких игрушек». Конечно, мне приходилось подставлять щеку или сжатые губы. Вторая бабушка, Ира, делала то же самое, только еще любила схватить в самый неожиданный момент и тискать, вертеть, щекотать меня.
Казалось бы, что здесь такого, бабушки любят свою внучку и хотят проявить всю нежность и любовь. Только у внучки забыли спросить, хочет ли она этого. Как отреагирует психика девочки и какими будут последствия в будущем, можно только гадать. В ситуации с Юлей картина следующая.
Юлия: С Николаем мы встречаемся около шести лет. Несколько раз говорили о свадьбе, но дальше разговоров дело не идет. Коля говорит, что хоть завтра можем пойти и расписаться. Иногда мне кажется, что он больше хочет жениться, чем я. А мне комфортно жить одной и встречаться пару раз в неделю. Не знаю, с чем это связано, но мы несколько раз пытались съехаться и жить вместе. Меня хватило на три дня. Это был ад. Я себя просто не узнавала. Меня бесило все, что он делает. Куда кладет вещи, как пользуется посудой, как вывешивает полотенце на сушилку. Головой вроде понимаю, что перегибаю палку, но что делать с этим, не знаю. Как говорит Коля, я успеваю поругаться до того, как появится повод. Последнее время Коля начал говорить о детях. Что пора уже определяться и принимать решение. Я его люблю, но мне страшно, что у нас не получится быть счастливыми.
Уже с детских лет Юлия утратила понимание того, где есть общие границы, а где ее личные. Где начинается и заканчивается Я, а где другие люди. С ранних лет личное пространство Юлии было проходным двором. Естественно, это вызывало разный спектр чувств и эмоций. Была усвоена программа: «Близкие отношения опасны и неприятны». Сейчас уже взрослая женщина Юлия бессознательно проявляет агрессию, чтобы обозначить территорию своих границ и не подпустить близко. Она не распознает и не отличает свое личное пространство, от пространства Николая и их общих границ. Вместо того чтобы определить для себя грани дозволенного и запрещенного, Юлия действует наугад, перестраховываясь.
Ольга: У моей мамы была ужасная привычка. Она смачивала уголок носового платка своей слюной и протирала мне уголки рта, если они пачкались. Меня выворачивало наизнанку. Бабушка могла готовить салат, посолить его, потом попробовать, облизать ложку и перемешать салат. Я никогда не ела у бабушки приготовленную ею еду. Только сосиски и магазинные пельмени. Я пыталась объяснить маме, почему я психую, но меня никто не слышал. Сейчас мне 38, но я не могу, есть то, что готовят другие люди. Я накручиваю себя и представляю, как неаккуратно они могли это делать. Если я иду в кафе, я еще могу поесть. Мне кажется, что профессиональный повар не позволит себе облизывать ложки или еще чего-то там.
В процессе терапии мы выяснили, что данная особенность Ольги не является фобией, а всего лишь повышенной брезгливостью, которая служит формой психологической защиты. Ольга ограждает себя и свое личное пространство от вторжения других людей. Так проще и безопаснее для психики.
Это всего лишь несколько примеров. А сколько таких девочек по всему миру? Сотни миллионов, а может и больше.
«Можно тебя поцеловать?», «Можно тебя обнять?», «Можно взять тебя на руки?», «Ты хочешь обнять бабушку?», «Ты хочешь обнять дядю?» . Это вполне нормальные вопросы взрослого человека перед входом в личное пространство. Я не говорю о том, что все тактильные отношения с девочкой должны быть четко регламентированы. Да, дети сами залезают на руки, ползают по родителям, целуют и обнимают. В таких случаях, конечно, согласования не требуются. Речь идет о тактильности, которая противоречит желанию ребенка. Девочка не хочет обниматься с родным дядей, а ее заставляют, потому что этот огромный мужик обидится.
Девочка должна сама почувствовать свое желание обнимать, целовать или нет. Услышав желание малышки, родители должны учесть его. Тем более неуместны шантаж, манипуляция и запугивание: «Если не сделаешь, то…»
Лариса: Мы ругаемся с мужем из-за того, что наша младшая дочь Кристина (5 лет) не контактирует с его родителями. Хотя видит их очень часто. Получается, как бы они есть, но она отказывается с ними разговаривать, идти на сближение, играть. Конечно, это не нравится и мужу, и его родителям. При мне они, конечно, ничего не говорят, но после обязательно выскажут свои претензии мужу, а он, конечно, мне. Андрей (муж) считает, что это я накручиваю Кристинку против бабушки с дедушкой. Я слова плохого не говорю дочери о родителях мужа. Наоборот, объясняю, что они любят ее. А Кристина говорит, что они злые и она их боится.
Марк: Как часто родители супруга приезжают к вам в гости?
Лариса: Раз в два месяца, иногда реже. Моя мама вообще раз в полгода. Живет очень далеко.
Марк: Родители пересекли порог, можете детально описать хронологию событий?
Лариса: Заходят в квартиру. Я, конечно, обнимаю их. Не потому, что так надо. Я действительно их люблю, и они меня. Старшая дочь радуется приезду любимого дедушки. Он у нее один. Мой папа умер 7 лет назад. Кристина прячется за дверь или в комнату уходит и выглядывает оттуда. Бабушка, конечно, подзывает Кристину, но та не подходит.
Марк: Если Кристина не подходит к ним, следуют какие-то высказывания от взрослых? Если да, то от кого и какие?
Лариса: О-о-о, там такой базар начинается. Андрей начинает говорить, что это ненормально, и чуть ли не в приказном тоне просит Кристину подойти к ним. Светлана Сергеевна (бабушка) в шутку обижается и гримасничает. Иван Иванович (дедушка) говорит, что больше не будет приезжать и дружить с ней, ну, и я, конечно, могу ляпнуть что-то.
Марк: Как в дальнейшем складываются отношения Кристины, бабушки и дедушки?
Лариса: У меня такое ощущение, что они сами дети. Капризы показывают Кристине. Дочка, например, пройдет мимо них, и начинается: «Все, мы тоже теперь с тобой не дружим». Показывают ей язык, хмурятся.
Я привел в пример очень распространенную ситуацию. Маленькая Кристина, не успев адаптироваться к приезду бабушки и дедушки, оказывается в стрессовой ситуации. Ее стеснение, неуверенность и даже страх вполне объяснимы. Взрослые смотрят на подобные ситуации со своей стороны. Они скучают, и, значит, ребенок должен броситься им в объятия.
Далее следуют достаточно деструктивные действия. Показывают язык, гримасничают. «Все, мы тоже теперь с тобой не дружим». Это еще больше отталкивает девочку, и она вообще теряется. С одной стороны, она слышит о любви бабушки и дедушки к ней. С другой, любвеобильные старички сами сдерживают дистанцию. Фиксируется программа: «Любовь – это опасность». Достаточно было общаться в нормальном ключе, и адаптация малышки прошла бы без стресса.
Интимное пространство девочки
К интимному пространству девочки можно отнести все, что скрыто от сторонних глаз, в том числе и родительских. Интимные зоны тела, покрытые одеждой, имеют статус неприкосновенности. Срывать одежду, заглядывать в трусики или колготки, задирать юбку или иную ткань, прикрывающую интимные зоны, – недопустимо!
Каждый родитель должен понимать, что осознаваемые границы личного пространства – это в первую очередь безопасность, как физическая, так и психологическая.
Девочка вырастет с максимально сформированными механизмами психологической защиты, а это значит, что уже взрослая женщина в меньшей степени будет подвержена насильственным действиям со стороны мужчины, работодателя, друзей и социума.
Кроме того, прививая девочке уважительное отношение к собственным личным границам, родители учат малышку с уважением относиться к границам других людей. Например, если мама не входит без стука к дочери в ванную комнату, та, следуя ее примеру, поступает так же. Ребенок, к чьим границам значимые взрослые проявляют уважение, вырастает с четким пониманием того, где находятся границы других людей, что позволительно, а что нет.
Если границы личного пространства девочки были стерты, она так же бесцеремонно будет нарушать границы других людей, считая это нормой. Поэтому задача взрослых – сделать все возможное, чтобы девочка выросла способной адаптироваться в обществе, принимать особенности окружающих людей с их ценностями и границами личного пространства.
Кристина:В детстве я очень часто ругалась с родителями. Они вламывались в ванную, когда им вздумается. Мне было 8 лет, когда у меня появилось чувство стеснения. Я прикрывала грудь, которой не было, не ходила по дому в трусиках и просила не входить в ванную или мою комнату без стука. Родителям было все равно. Я могла купаться, открывается дверь и заходит папа. Я, естественно, начинаю нервничать, но в ответ слышу стандартные фразы: «Что я там не видел? Да я не смотрю на тебя. Пока смотреть не на что».
Осознайте, прежде чем ворваться в интимное пространство, необходимо спросить разрешения и только после этого действовать. Помню ситуацию, которая произошла в компании моих близких знакомых. Маленькая девочка 6–7 лет играет с другими детками, как вдруг подходит мама и бесцеремонно стягивает с дочери колготки, с целью проверить сухие у нее трусики или нет. Девочка начинает прикрываться и стесняться. Женщина, не сбавляя обороты, настойчиво продолжает убеждаться в сухости трусиков и небрежно отбрасывает руки ребенка. Начинается истерика, и в результате малышка еще и получает по рукам от мамы за непослушание.
Светлана: Я родилась и выросла у самого берега моря. Нетрудно догадаться, что на пляже я проводила массу времени, особенно в детские годы. Я была еще совсем маленькой, когда увидела на девочке закрытый купальник. Она с родителями отдыхала на пляже недалеко от нас. Вечером того же дня я прожужжала родителям все уши с просьбой купить мне такой же. Купили? Нет! Мама, папа, брат, бабушка в одно горло смеялись и говорили, что мне нечего прятать. Пусть, блин, тело дышит, пока еще маленькая. Я сама решила этот вопрос. Купалась в трусиках и футболке.
Как часто родители совершают поступки, которые в будущем ломают жизнь девочкам. Банально простые вещи и катастрофические последствия.
Лиза: Когда мне было 6 лет, к нам в гости приехала моя родная тетя с сыновьями. Егор и Кирилл, двойняшки, были старше меня на 5 лет. Если честно, каждый раз, когда они приезжали, я очень хотела понравиться им. Да, это, конечно, все по-детски, но я помню, как я собиралась, складывала игрушки в комнате и даже надевала платье. В один из вечеров мы с мальчиками играли в комнате, как вдруг заходит моя мама и вытягивает вперед руки, в которых держит мои трусики. Они были запачканы. Я плохо умела пользоваться туалетной бумагой и часто просила помощи у мамы или папы. Но в присутствии братиков мне было стыдно кричать из туалета с просьбой вытереть мне попу. Мама начала кричать на меня и в присутствии мальчиков размахивать грязными трусами, пристыжая меня. Мне сложно передать словами, что я тогда чувствовала. Было ощущение, что я голая стою на площади и на меня показывают пальцами.
Ко мне однажды обратилась Ирина. Проблема состояла в том, что ее 4-летняя дочь, гуляя по улице, могла, заигравшись, написать в штанишки. Бегали к психологам, неврологам, еще к каким-то врачам и специалистам. Не могли разобраться в причинах. Какое же удивление было на лице матери, когда в течение 20 минут мы выяснили причину. Предлагаю вам небольшой отрывок из нашего разговора, который состоялся возле детской площадки.
Марк: Как часто Ника писается на улице?
Ирина: Последний месяц практически каждый день. Иногда мы просто не выходим на улицу. Я уже не понимаю, что происходит.
Марк: Как до этого обстояли дела?
Ирина: Как у всех нормальных детей. Если она хотела в туалет, то говорила мне об этом. Мы отходили в сторонку и делали все дела.
Марк: Я правильно понимаю, что, если Ника хотела писать, вы делали это на улице рядом с кустиками, деревьями т.д.?
Ирина: Да, именно так.
Марк: Как Ника реагировала на подобное удовлетворение нужды?
Ирина: Вроде нормально. Иногда могла закатить истерику, что на нее смотрят.
В этот самый момент глаза Ирины расширились, и она с удивлением сказала.
Ирина: Марк, вы хотите сказать, что она писает в штаны только для того, чтобы я не снимала их с нее, и ей не было стыдно?
Марк: Именно.
Ирина: Она же еще совсем ребенок, какое стеснение, мы все так выросли.
Далее мы еще совсем недолго поговорили, и я предложил Ирине подозвать Нику и сказать ей, что, оказывается, за углом есть кафе и магазин, и если она захочет сходить в туалет, пусть скажет, и мы сходим туда. Ирина позвала дочь и сделала то, о чем я ее попросил. Ника совершенно невозмутимо произнесла: «Хорошо». С тех пор данной проблемы не стало.
Вполне естественная реакция маленькой девочки. Конечно, Ирина оценивала происходящее со своей точки зрения и думала, что капризы Ники ничего не значат. Нет. Дети лучше нас чувствуют и знают, что для них хорошо, а что плохо.
Я искренне верю в то, что каждый, прочитавший этот раздел, посвященный физическим границам личного пространства девочки, сделает для себя выводы и осознает всю важность ответственности, которую мы берем на себя, называясь родителями. Лучшее, что мы можем сделать для полноценного развития девочки, – это признать ее как личность сразу после появления на свет.