о что-то вроде приемного покоя инфекционной больницы во время эпидемии дизентерии — все толпятся, кричат и всем невтерпеж. А доктора, то бишь слесаря, ходят важные, брезгливо носами поводят и живо реагируют лишь на зелень, но не в стуле, а в кармане или портмоне.
Грязнов был приятно удивлен, не увидев ни очереди из автомобилей, ни толпы раскрасневшихся, раздраженных людей, пропихивающих свои тачки на яму вне очереди. Тихое место, двухэтажное скромное строение, украшенное рекламным плакатом с красивой машиной и словом «Мерседес».
Из открытых гаражных ворот лениво и неохотно — на холод ведь — вышел мужичок в чистом фирменном комбинезоне, не гармонирующей со спецодеждой дорогой шапкой-ушанкой на голове и с сигаретой в зубах.
Коль комбез чистый, значит, наверное, мастер, — решил Слава, вышел из машины и направился к скучающему мужику.
— Здравствуйте!
— Угу…
— Видите, что вытворяют?!
— А че?
— Ну стукнулся немножко с одним козлом. Уже почти договорились, что он на ремонт башляет, тут понаехали эти, с палками вместо… Загнали к себе тачку, раскурочили там, мудаки голодные, и теперь на, Вася, получай, деревня, трактор!.. Посмотри, старшой, можно что-нибудь сделать?
Возможно, ругать гаишников было нехорошо — коллеги все-таки, но таким образом можно было достичь большего доверия со стороны работников станции, если они все повязаны с Колей.
Мастер не спеша осмотрел автомобиль, осмотрел поверхностно, стараясь по возможности не вынимать рук из карманов.
— Сделать-то можно, дядя, и с дорогой душой, — сказал, завершив осмотр, старший вымогатель станции. — Только вот какая беда — запчастей нету.
— Как же так?! — возмутился Грязнов. — А мне солидные люди наводку давали за вашу контору, здесь, мол, с «мерсами» как с малыми детьми обращаются!
— Вот потому и нету причиндалов, что много солидных людей развелося! — важно заметил мастер. — Тут которые поумней с начальником договаривались и запчасти с запасом брали. У нас же теперь везде так: в больницу со своим лекарством, в забегаловку со своей закуской, ну и к нам со своим коленвалом…
— А что же мне делать? Если там сверх тарифа, так бабки у меня есть, о чем разговор! Вот только с железками никак не стыкуюсь. Может, есть что-нибудь?
Мастер выплюнул окурок, старательно растоптал его на асфальте, инстинктивно соблюдая правила пожарной безопасности, поманил Грязнова пальцем и сказал негромко:
— У нас нет ничего, а тут возле станции Коля прогуливается, у него много чего есть, и он всем помогает…
— Как же мне его найти? — прикинулся простачком Слава. — Ходить по улице и зазывать?
— Зачем? Подъедь с той стороны станции, где площадки нет. Он там будет или с людьми разговаривать, или сидеть в пивбаре барана трескать.
— Почему барана?
— Любит потому что! — рявкнул мастер. — Он жгучий брунэт и в усах. Понял?
Грязнов кивнул и пошел к машине.
Задача осложнялась. Он-то думал, что Коля пусть ни черта не делает на станции, но хоть числится кем-то и отсиживает положенные часы. Наверное, не регистрируется, жулик, в муниципальных органах, живет полунелегалом, поэтому, если бы и хотел поработать, не взяли бы. Впрочем, ему это, наверное, и не надо — и так себя неплохо чувствует.
Грязнов вывел свою боевую машину туда, куда показал мастер. И в самом деле — довольно пустынная улица, на одном из домов между первым и вторым этажами вывеска, исполненная под старину — граненая пивная кружка с шапкой белой пены и красный рак, нарисованный до того размашистой рукою, что больше похож на скорпиона.
На тротуаре никто не стоит, только редкие прохожие заглядывают к пивному скорпиону. После толчеи и нервозности центра кажется невероятным, что в полуазиатском мегаполисе, каким является Москва, могут быть такие тихие уголки.
«Значит, Коля баранину кушает? — подумал Грязнов, не торопясь выходить из машины. — А если он кушает ее не здесь? Это будет очень плохо. Так что пусть лучше он сидит здесь». Непонятно к кому обратив это заклинание, Слава вылез из салона и, не запирая дверцу, направился в бар.
Заведение, наверное, имело космическую наценочную категорию, потому что из двадцати пяти столиков заняты были только четыре. В противоположном от двери конце зала на небольшом подиуме стояли три столика, отгороженные друг от друга и от общего зала плюшевыми тяжелыми шторами. За одним из них в гордом одиночестве восседал усатый Коля и лениво поджидал клиента. Этакая автомотопроститутка! — с веселой злостью подумал Грязнов и решительно направился к нему.
Мастер сказал неправду: Коля ел не баранину. Он пил пиво с солеными орешками и маслинами. Однако, судя по лоснящемуся круглому лицу и плотной фигуре, жирное мясо хозяин станции употреблял регулярно.
— У вас не занято? — спросил Грязнов, подходя к столику.
Коля посмотрел испытующе, не спеша произнес:
— Если ко мне за делом — садись, если меня не знаешь — гуляй за другой столик.
Слава уселся напротив, проверив в кармане наличность, заказал кружку пива и орешки.
Все это время Коля следил за ним из-под полуопущенных век, и, вероятно, нашаривание в кармане денег, с которым Грязнов делал заказ, разочаровало Колю — клиент, если это он, или бедный, или жадный.
Грязнов в свою очередь, шаря в кармане и озираясь по сторонам, пытался определить, один сидит Коля или с охраной. Двое парней сидели за очень удобным для обозрения всего зала столиком. Они могли быть охранниками, но почему тогда они не отреагировали на решительное движение чужака к столику босса? Может, у босса пушка на коленях лежит? Ладно, будем импровизировать, решил Слава.
— Если вы Коля, то я к вам.
— Коля, — бесцветно, без интонации назвался тот.
— Слава, — в тон ему ответил Грязнов.
— Чего хочешь?
— «Мерс» подлатать и оснастку подновить.
— Что именно?
— Пошли посмотрим.
— Ты что, сказать не можешь?
— Не разбираюсь я.
— А водить умеешь?
— До Москвы доехал же!
— Краденая?
— Машина-то? Не-е…
— Ты кто по жизни?
— Зачем тебе? — насторожился притворно Грязнов.
— Мой ремонт — лучший в Москве! Он дорого стоит. Я видел, как ты мелочь на пиво искал… Может, у тебя не хватит?
— Так у меня нету щас денег!
— А что есть? Зачем тогда пришел?
Слава нагнулся через стол поближе к Колиному лицу и громким шепотом спросил:
— А песком возьмешь?
— Каким песком? — не понял или прикинулся непонимающим Коля.
Все тем же шепотом Слава пояснил:
— Я с приисков еду… Золотишко… Понимаешь?
— С собой?
Коля уже не выглядел полусонным.
— Маленько есть.
— Покажи!
Грязнов откинулся на спинку стула, жадно отхлебнул пиво и, широко улыбнувшись, покачал головой:
— Э нет, хитрован! Я тебе покажу, а халдей сейчас же срисует и своим передаст! Да ты и сам грабанешь, знаю я вас. Свистнешь своим — придут, прижмут руки к жопе и обшмонают!..
— Не бойся, мы честные партнеры!
— Честных партнеров Феликс Дзержинский перестрелял!
— Покажи!
— Не рычи, Коля! В машине мешочек-то. Говорю: пошли посмотрим.
— Ты дурак! Угонят тачку — и нет твоего песка!
— Там только образцы, да и не позарится никто на мою машинку — крепко ей досталось!
— Хорошо, пойдем!
— Пойдем. Курточку можешь оставить — сей же час вернемся дальше о деле говорить. И вот еще что — если есть у тебя тут ангелы-хранители, не бери их с собой, ага?
— Хорошо.
— Тогда я потопал.
Грязнов в распахнутом пальто, покручивая на пальце ключи от машины, пошел к выходу. Краем глаза успел заметить, что Коля подошел к двум парням. Значит, опыт и интуиция не подвели — бережет чеченец свою жизнь. Так, на окна показывает, чтобы следили…
Слава юркнул в автомобиль, завел мотор, приоткрыл дверцу, чтобы Коле легче было всунуться в салон. Нашел какой-то сверток, может с мусором, бросил на сиденье и мягко включил передачу, не снимая пока ногу с педали сцепления.
Коля подошел, наклонился к открытой дверце:
— Ты зачем завел? Боишься?
Слава хмыкнул:
— Печку хочу включить, замерзнешь, пока будешь смотреть.
Коля всунулся в салон плечами, потянулся руками к свертку:
— Тут?
— Ага!
Одновременно с этим восклицанием Грязнов одной рукой схватил Колю за шиворот и дернул к себе, вторая рука держала руль, ноги на педалях произвели привычную манипуляцию: плавное включение сцепления и нажатие на педаль акселератора…
Коля ввалился на сиденье, оставив за пределами автомобиля часть таза и ноги, а «мерседес» рванулся вперед, хотя и с дозволенной скоростью шестьдесят километров в час.
Слава проворно обшарил Колю, вытащил из кармана пистолет и весело крикнул:
— Залезай быстрей, а то оставишь ноги на дороге!
Коля, уцепившись за рычаг ручного тормоза, кое-как влез на переднее сиденье, перевел дух и воскликнул не зло, а скорее обиженно:
— Дурак, да?!
— Почти, — согласился Слава.
Немного придя в себя, Коля пошарил за пазухой, отыскивая пистолет.
— Машинка твоя у меня, — успокоил или, наоборот, скорее озадачил его Грязнов. — А то ты человек горячий, начнешь палить, потом жалеть будешь!
— Ты! Ты зачем это сделал?!
— Покатать тебя хочу. А то чинишь-чинишь чужие машины, сам небось и не катался на «мерсике»?
— Пф!.. — презрительно фыркнул Коля и спросил уже спокойно и деловито: — Ты из какой группировки?
— Я не из группировки. Я из семьи.
— «Спрута» насмотрелся? На кого работаешь?
— На Московский уголовный розыск.
Коля тихо присвистнул, поскреб щеку, с утра выбритую, но уже синеватую от новой щетины.
— За мной нет ничего по вашей линии.
— Ты уверен?
— Да.
Беспорядочно поворачивая с улицы на улицу, Грязнов свернул в узкую, глухую улочку и остановился у обочины тротуара.
— Теперь поговорим предметно, Коля, и, если ты не будешь откровенен, как на исповеди, я впаяю тебе двести восемнадцатую, а пока ты будешь по ней отдуваться, твое теплое местечко займет какой-нибудь другой Тенгиз! Теплое место долго не пустует, сам знаешь!