Она широко раскрыла глаза, но тяжёлый взгляд по-прежнему был обращен не на меня.
– Я провалилась на глазах у самых влиятельных людей того королевства, но самое главное – я провалилась в собственных глазах. Тогда я всё бы отдала, чтобы свернуться калачиком и исчезнуть навсегда, чтобы больше не жить с этой неудачей.
Я с трудом сглотнула. Мои пальцы впились в ручку тяжёлой корзинки Греты.
– Ну, – резко сказала Марина, – я была идиоткой. Вот и всё. – Она повернулась и опасно сверкнула на меня глазами, как затаившийся дракон, готовый в любой момент полыхнуть огнем. – Никто на свете не может всегда всё делать правильно, Авантюрина. Никто! В жизни каждого из нас бывают минуты, которые мы хотели бы исправить, если бы могли. Но когда мне случилось упасть самой… – Её лицо сжалось. – Я всё потеряла. Свой шоколадный дом, своё положение, своих так-называемых-друзей. Всё это исчезло в один вечер из-за моей беспечности и глупой самоуверенности.
Она посмотрела на свою ладонь, покоившуюся на каменном бортике фонтана.
– Поэтому я знаю, каково это – убежать подальше и зализывать свои раны там, где тебя никто не знает. Но, – она снова посмотрела на меня со свирепым выражением, – ты думаешь, я смирилась навсегда? Спряталась подальше и жалела себя? Нет. Я нашла Хорста, он был тоже заинтересован в открытии нового дела. У него имелись свои причины уехать из Вилленны, свои проблемы, от которых он был не прочь убежать. Мы пораскинули мозгами и выбрали Драхенбург. Уютный суетливый городишко в богатом королевстве с хорошими торговыми связями по всему миру. И достаточно далеко от Вилленны, чтобы никто из здешних не знал наших имен. Короче говоря, неплохое место для старта. По крайней мере, мы так думали. – Она вздохнула и посмотрела на меня.
– Мне очень жаль, – пробормотала я. Впервые в жизни я произнесла эти слова вслух, и они заскрипели в моём горле, как гравий. Встретившись с взглядом Марины, я сгорбилась так, будто хотела от неё спрятаться. – Знаю: я всё испортила.
– Что? – Она уставилась на меня. – Ты хоть слушала, что я сейчас говорила?
Я вытаращила на неё глаза, ничего не понимая.
Марина покачала головой.
– Я говорю тебе, почему я всё испортила, Авантюрина! Почему на меня нашло это безумие, когда к нам впервые зашёл король и его семья! Я говорю тебе… – Она остановилась и глотнула воздуха, будто бежала так быстро, что у неё сбилось дыхание. – Я говорю тебе, что иногда, когда тебе прежде уже приходилось терпеть неудачу, кажется, что избежать неудачи невозможно. Страх может выскочить в самый неподходящий момент, когда этого меньше всего ожидаешь. Но… – Она посмотрела на меня с яростью. – Это не повод, чтобы прекратить стараться! Если мы потеряем «Шоколадное сердце», что с того? Мы начнём заново, вот и всё, даже если нам придётся пройти через пять разных королевств. Ты что, действительно думаешь, что я так легко сдамся?
Я едва могла дышать.
– Но… вы ничего не испортили. Я была единственным ответственным лицом в кухне. Это была моя задача защитить дом, когда в него пришли люди лорд-мэра. Я…
– Это правда, – сказала Марина. – А чья это была ошибка? Кто оставил подмастерье, проработавшего в шоколадном доме меньше двух недель, одного отвечать за кухню? В тот момент, когда за штурвалом был так необходим опытный человек?
Она нетерпеливо вздохнула.
– В этом виноваты мы оба, я и Хорст, если ты сама не догадалась. Может, я и делаю лучший шоколад в Драхенбурге, но дипломат из меня точно никакой. Это работа Хорста, а в тот день его рядом с вами тоже не было. Когда мы были так нужны внизу в нашем кафе, мы с ним орали друг на друга на втором этаже. – Она шумно втянула воздух носом. – Но я не могу сказать, что мне стало хоть капельку лучше после того, как мой лучший подмастерье вскочил и убежал, едва я начала разбираться с беспорядком, который мы учинили!
Я перестала дышать и во все глаза смотрела на нее.
Марина презрительно покачала головой.
– Ради бога, девочка, не притворяйся дурочкой. Может, в этой суете ты и сожгла пирожные, зато я попробовала тот горячий шоколад, что ты приготовила.
Я прокашлялась и затаила дыхание.
– И? – прошептала я.
Она пожала плечами.
– Неплохо, – рассудительно сказала она. – Особенно для первого раза.
Я выпятила грудь, расправила плечи и улыбнулась самой глупой улыбкой в истории человечества.
Я приготовила свой первый горячий шоколад, и он получился неплохим. Это сказала сама Марина! А она никогда, никогда не делала комплименты незаслуженно.
– А Хорсту и пирожные понравились, – продолжала Марина. – Я собиралась их выкинуть, они сильно подгорели, но он стащил одно и съел целиком. Он сказал… – Она нахмурилась. – Как же это было? Ах, да. Он сказал, что у них такой же вкус, «какой обычно бывает запах перед тем, как их приготовят».
Я вытаращила глаза.
– Какой… запах?
Что-то в этом предложении было знакомое… о! Разве не об этом я думала, когда пекла пирожные? «Пожалуйста, пусть их вкус будет таким же отменным, как и аромат…»
– Полная чепуха, – заметила Марина. – Но в этом весь Хорст. Он мечтал стать поэтом, хотя, глядя на него, этого и не скажешь. Но твоя подруга, которая напечатала листовки – в тот день она выпила целых две чашки твоего горячего шоколада, и с тех пор бредит шоколадным домом. И мечтает его спасти.
– Правда? – Это было так не похоже на циничную Силке.
– Мм-м, – промычала Марина с непроницаемым выражением лица. – И она очень старалась тебя найти.
Я нахмурилась, пытаясь понять.
– Чтобы я сделала для неё ещё горячего шоколада?
– Гм-м, – сказала Марина. – Если ты не знаешь ответ, тебе стоит спросить у неё самой. – Она встала. – А теперь, не знаю, как тебе, а мне пора возвращаться к работе. У меня нет времени вот так сидеть и болтать, будто я аристократка.
– Правильно, – сказала я глухо и поправила корзинку на коленях.
Вот и всё? Она сейчас уйдёт?
– Ну? – спросила Марина. – Что ты задумалась? – Она посмотрела на меня тяжёлым взглядом. – Будешь прятаться всю жизнь, боясь снова наделать ошибок? Или ты готова выбросить эту порцию жизни, которая скисла, смешать новую порцию и работать до последнего вздоха, выкладываясь на сто процентов? – Она скрестила сильные руки. – Иными словами, подмастерье: ты идёшь со мной или нет?
Я смотрела на неё, раскрыв рот. Перед глазами всё поплыло. А потом…
Яростный, драконий рёв радости вырвался из моей груди. Я расправила плечи, забросила корзинку Греты как можно дальше и выбрала свою страсть к шоколаду вместе со всем, что жило во мне.
Овощи, фрукты и мешочки с зерном разлетелись по плитке мостовой на радость голубям. Я вскочила, подняла голову и прогремела счастливым криком на всю площадь. Мой хвост, хоть и невидимый, с ликованием бился о землю, а крылья расправились во всю ширь, когда я вскинула в воздух свои человеческие руки.
Я подпрыгнула и стала выделывать напротив фонтана головокружительные па, так что голуби разлетелись кто куда, а люди стали останавливаться, показывать на меня пальцами и перешёптываться, как будто никогда прежде не видели счастливого дракона. Марина смеялась глубоким, мягким смехом.
– Это означает «да», правильно я поняла? – продолжая усмехаться, Марина покачала головой и пошла вперёд, не обращая внимания на шокированных зрителей. – Выплескивай свою прыть сейчас, девочка, пока мы не вернулись домой. Диких плясок в своей кухне я не потерплю – предупреждаю сразу. Нам еще битой посуды не хватало.
– Не беспокойтесь. – Я поспешила следом за ней, и с широкой, сияющей улыбкой повернулась к Силке, когда она догнала нас. – Я этого не допущу, никогда.
Я ведь была драконом, как-никак. А значит, не было ничего важнее того, чтобы защищать свои сокровища и свою семью, особенно после того, как я их едва не потеряла.
– Всё разрешилось? – спросила Силке, шагая рядом. – Хорошо. Потому что должна сказать тебе, Авантюрина, мне не терпится выпить ещё порцию твоего горячего шоколада. И…
– Авантюрина?! – Визг Греты звенел у меня в ушах, пока она пробиралась к нам через толпу. – Что ты делаешь? Где моя корзина? И с кем это ты разговариваешь? – Задыхаясь, она пробралась к нам и остановилась, схватившись рукой за сердце. – О, дорогая. – Печально качая головой, Грета повернулась к Марине. Затем она мимоходом оглядела Силке, её пальто и брюки, и на её лице отразился ужас. – Не знаю, какие истории рассказала вам эта порочная, неблагодарная девчонка, но это моя служанка, горничная, и ей не позволяется…
– На самом деле, – твердо заявила Марина, – она работает в моем шоколадном доме. Последние две недели это был мой подмастерье.
– Что? – Грета широко раскрыла рот.
– Не помню, чтобы я тебя отпускала. А ты, Авантюрина? – спросила Марина, подняв брови.
Я усмехнулась ей в ответ, и облегчение жидким золотом пробежало по моему телу.
– Нет, я ушла сама. Меня не выгоняли.
– Значит, ты разорвала свой контракт подмастерья? Гм-м… – Силке сурово покачала головой и щелкнула языком. – Городскому совету это не понравится! Что говорит закон о работодателях, которые уводят подмастерьев у их работодателей? – Она невинно вздернула голову и посмотрела на Грету. – Это только штраф или три дня в тюрьме? Что-то не могу припомнить. А вы?
У Греты в горле забулькало.
– Я… городской совет… что?
– Может быть, – сладко пропела Силке, – вы просто выплатите Авантюрине её жалованье за первую неделю, и мы обо всём забудем?
– Я… но я не должна ей платить. Я была к ней добра! – зашипела Грета. – А вы сказали… шоколадный дом? Авантюрина?
– Забудь об этом, – шепнула я Силке и покачала головой. – Вот. – Я достала из кармана монеты, которые не успела израсходовать, и бросила Грете. – Ваша корзинка у фонтана. Возможно, голуби еще не всё съели. А всё, что они успели съесть, можете вычесть из моего жалованья.
– Жалованья? – завопила Грета. – Но я никогда!..