Он ещё раз потянул носом. Потом нагнулся и стал приглядываться, не покажется ли в траве красная ягода. А когда под листком зажглось алое пятнышко, Понимальчик опустился на корточки и замер.
Перед ним была ягодная поляна. Прикрытая листьями земляника пряталась от глаз, но стоило присесть, как пупырчатые земляничины, одна крупнее другой, выглядывали из зелёной травы.
Понимальчик стал было считать ягоды, но тут же сбился со счёта.
«Я съем одну ягоду, – решил Понимальчик, – только одну, вот эту… Или нет, лучше ту, пускай эта дозревает. А завтра утром ещё одну, вон ту, например. И так каждый день: одну земляничину утром, другую вечером. Единожды два – два. Два помножить на тридцать дней – шестьдесят. Шестьдесят ягод здесь наберётся. Может, ещё и на другой месяц останется…»
И он осторожно протянул руку за ягодой.
«Чур, моё!»
– Ой, что это ты там нашёл?
Понимальчик испуганно отдёрнул руку. Над ним стояла Ленточка.
– Ничего не нашёл, – безразличным голосом сказал Понимальчик. Он пересчитывал ягоды краешком глаза. – Шестьдесят три! – вдруг выпалил он так громко, что эхо повторило: «Ври!»
– Чего шестьдесят три? – удивилась Ленточка. Она сделала шаг и тоже присела на корточки.
– Куда ты! – замахал руками Понимальчик. Но было уже поздно.
– Ой, сколько земляники! – захлопала в ладоши Ленточка. – И тут… И ещё… И ещё сколько!..
– Чур, моё! – быстро сказал Понимальчик. Он растопырил руки, загораживая полянку.
– Твоё? – Ленточка перестала бить в ладоши. – А зачем тебе столько много?
– Считать, вот зачем. Я их пересчитываю. Раз, два, три… – зашевелил губами Понимальчик. – Тринадцать… семнадцать… двадцать две…
– Ну и пожалуйста, считай, – обиженно сказала Ленточка. Она легко, с прискоком встала и пошла по тропинке.
– Слушай, – окликнул её Понимальчик, – если не скажешь никому…
Ленточка даже не оглянулась.
– Подожди! – крикнул Понимальчик.
Никто не ответил ему. Ленточка скрылась за деревьями.
Стало темнеть, а Понимальчик всё сидел на корточках. Ему почему-то стало скучно и уже совсем не хотелось считать земляничины.
За кустами послышались шаги. Понимальчик встал. К нему приближалась долговязая фигура учителя Так-Така.
– Кто здесь? – спросил учитель, нащупывая ногой дорогу.
– Это я, – прошептал Понимальчик. – Я тут ягоды нашёл… много ягод.
– Так-так, прекрасно! – воскликнул учитель. – Я плохо вижу, особенно в темноте, но представляю себе, как ты обрадовался.
– Я обрадовался… сначала… – пробормотал Понимальчик.
– Ну конечно же, – перебил его учитель Так-Так и поднял указательный палец. – Я понимаю, тебе не с кем поделиться, поэтому ты и не очень рад.
– Наверное, поэтому, – сказал Понимальчик скучным голосом.
– Как жаль, что я-то с детства не ем земляники, – вздохнул учитель Так-Так.
Новенький-старенький
Он пришёл утром в школу раньше всех. Озираясь, прошмыгнул в пустой класс и уселся за парту, поджав обутые в парусиновые ботинки ноги.
Вскоре начали собираться ученики. Первым влетел в класс рыжий мальчик, которого звали Фикус. Рыжий парнишка был уверен, что придёт в школу самым-самым первым. Увидев за партой незнакомого мальчика, Фикус недовольно шлёпнул себя по коленке.
Потом прискакала Ленточка. Она оглядела новенького и удивилась: откуда же она его знает?
Класс гудел. Новенький не говорил ни слова.
Вразвалку пришёл Фок. Заметив новенького, он хмыкнул и вдруг заглянул под парту, на которой сидел молчаливый ученик. Парнишка ещё дальше подобрал ноги в парусиновых ботинках. Фок опять уставился на новенького и даже сел рядом с ним.
– У нас новенький! – сказал мальчик Фикус, когда учитель Так-Так вошёл в класс.
– Тоже мне новенький, – проворчал Фок, – знаем мы таких новеньких.
Учитель внимательно посмотрел на Фока, потом на мальчика в парусиновых ботинках, потом опять на Фока.
– Да это же… – сказал Фок, – помните, как его…
– Я наказываю тебя, – строго сказал учитель Фоку. – Оставляю без домашнего задания.
Фок покраснел и от горя схватился за голову. Ещё бы не расстроиться! К завтрашнему дню было задано вырезать из брюквы ослика, а что останется – съесть.
Мальчик в парусиновых ботинках молчал. Конечно же, учитель сразу узнал его: за партой, подобрав ноги, сидел ученик, которого раньше называли Ржавой Пяткой.
Скорей бы стемнело
– Занятия не кончились, – сказал однажды учитель. – Сегодня у нас ещё один урок: «Учись видеть».
– Здорово! – рявкнул Фок.
– А можно без перемены? – спросила Ленточка.
– Нет, – сказал учитель Так-Так. – Сейчас по домам. А когда стемнеет, явитесь сюда, и каждый захватит по две картофелины. Сырых!
– У-ох! – радостно выдохнули ученики.
…Наступил вечер. Каждый у себя дома нетерпеливо поглядывал в окно: скоро ли стемнеет. Но не так-то просто было договориться с родителями. «Ах как вас перегружают!» – переглядывались мамы и папы. «Картошка? Это ещё зачем? Разве тебе не хватает учебников?» Впрочем, что с них взять, ведь им не пришлось учиться в разноцветной школе.
Когда Ржавая Пятка вернулся из школы, бабушки дома не было. «Вот и хорошо. – подумал он, – а то ведь не пустила бы. Да ещё пятница сегодня – уж точно бы не пустила!»
Ржавая Пятка нашёл на сковороде оладьи, зажёг плиту и поставил сковородку на огонь. В это время протяжно скрипнула калитка. Ржавая Пятка заметался по дому. Раздумывать было некогда: бабушка уже семенила от калитки к крыльцу.
На вешалке висел старый тулуп. Ржавая Пятка залез на табуретку и сунул руки в рукава тулупа. Потом оттолкнул ногой табурет и, повернувшись к стене лицом, повис вместе с тулупом на крючке. Заслышав бабушкины шаги на крыльце, он втянул голову в плечи и подобрал под себя босые ноги.
Вежливая старушка вошла в дом, вытерла ноги о половичок и прислушалась.
– Ты дома? Отвечай, пожалуйста, – спросила она, наклонив голову.
Из кухни донеслось шипение.
Но старушка, вместо того чтобы идти на кухню, где шипели и подгорали оладьи, подошла почему-то к шкафу, в который запирала таинственный мешочек.
– Что такое? – сказала она, приложив ухо к дверце шкафа. – Нет, это не они.
Шипение всё усиливалось, комната стала наполняться дымом.
Ржавая Пятка продолжал висеть в тулупе. Он изнывал. Мало того, что в нос ему бил густой запах овчины, под тулуп начал проникать дым из кухни. Ужасно захотелось чихнуть. Ржавая Пятка тихонько поднял руку в рукаве и зажал себе ноздри. Но и это не помогло.
– Ап-ап-ап-апчхи!
Вслед за этим раздался стук: вешалка на тулупе оборвалась и тулуп вместе с Ржавой Пяткой рухнул на пол.
– Кто там? – взвизгнула бабушка. Она уже возилась на кухне с оладьями.
– Это я, – сказал Ржавая Пятка. Он вскочил на ноги, но не успел скинуть с себя тулуп.
– Что с тобой? – запричитала бабушка. – Какой-то, прости за выражение, сторож! Где ты был?
– Я… я гулял, – промямлил Ржавая Пятка.
Тут снова послышалось шипение, но на этот раз из шкафа. Вежливая старушка покосилась на шкаф.
– Позволь, – сказала она, – гулял? В тулупе?
– Холодно мне, – выдавил из себя Ржавая Пятка.
– Нет, извини, одно из трёх, – ровным, скучным голосом завела вежливая старушка, – или ты болен, тогда будь добр лечь в постель, или, боюсь подумать, ты меня, свою родную двоюродную бабушку, обманываешь. А это значит, что я не воспитала тебя в духе…
Но этого Ржавая Пятка уже не мог вытерпеть. Он сбросил и отпихнул в сторону тяжёлую овчину, распахнул ногой дверь и выбежал вон.
Перепрыгивая через огородные грядки, он вдруг вспомнил что-то, наклонился и, как собака, раскидав комья земли, выдернул и сунул в карман два картофельных клубня.
Для чего же очки?
Учитель поджидал их на крыльце школы. Рядом с ним стояло белое с крышкой ведро. Крышка то и дело приподнималась и гремела, словно тарелка в духовом оркестре. В ведре была газированная вода. С малиновым сиропом. Воду и сироп учитель купил ещё днём.
Небо над лесом было непроницаемо серым, и на урок «Учись видеть» школьникам пришлось добираться в полной темноте. Хорошо, что тропка была натоптана, и поэтому никто не заблудился.
– Давайте собирать хворост. И шишки, – послышался голос учителя.
Стукаясь лбами, все стали нагибаться и шарить руками перед собой.
Потом учитель достал из кармана звонок и громко позвонил. Можно было начинать урок. Сухой хворост вспыхнул от одной спички, из пламени застреляли искорки.
Учитель отошёл от костра и скрестил руки на груди.
– Так-так… Прелестно, – сказал он, озабоченно глянув вверх, – ни луны, ни звёзд! Я и хотел вам доказать, что смотреть – это ещё не значит видеть.
Высокое пламя костра рвалось к небу, и видно было, как в прогалине, между верхушками деревьев, клубятся тяжёлые серые облака.
Так-Так снял очки, подышал на них и протёр стёкла носовым платком.
– Учёный видит Луну, даже не глядя на неё, – произнёс он.
– А для чего же тогда очки? – спросил Ушастик.
– Очки? – растерянно переспросил Так-Так, и некоторые подумали, что даже учитель не всё знает. – Очки, наверное, для того… чтобы побыстрее вдевать нитку в иголку. Но есть кое-что посильнее самых толстых очков и морского бинокля…
– И даже подзорной трубы? – спросил Фок.
– Да, – твёрдо сказал учитель. – Это – воображение.
Картошка с газированной водой
– Вот, скажем, – продолжал учитель, – когда пахнет укропом, мне ясно видится дом, в котором жили мои родители. И кадка с посоленными огурцами. Она стоит в сенях, рядом с полными вёдрами, а на крышке лежит медный ковшик, весь во вмятинах – мы его часто роняли… А впрочем, укроп – это, пожалуй, из другого урока: запахи мы ещё не проходили. Кстати, вы положили в костёр картошку?
– Давно! – закричали ученики.
– Так-так, друзья мои… – Учитель задумался. – Возьмём другой пример. У каждого из вас есть близкие люди. Их лица вы можете увидеть даже в темноте, даже тогда, когда эти люди далеко.