Неожиданно Мамука услышал громкий смех и заметил сначала Стефана, а потом еще двоих молодых людей, вышедших на балкон. Один был плечистым и накачанным, другого он оценить не успел, потому что тот сразу же сел и только его голова виднелась над оградой балкона. Наконец появилась Ивана и заняла место между ними. Громкие голоса распарывали вечернюю тишину. В цветущий перед домом куст полетел, как светлячок во мраке, непогашенный окурок и, приземлившись на лепестки дикой розы, долго там умирал.
Мамука, натянутый, как струна, внимательно следил за ними и пытался расслышать, что они говорят, но расстояние было слишком большим. Он ничего не понимал, а перед ним было голое пространство пустого двора. Спрятанный в густой листве своего наблюдательного пункта, он иногда слышал звонкий смех Иваны, перекрывавший громкий галдеж остальных.
«Что она в них нашла? – задавал он себе вопрос, слушая стук собственного сердца, барабанящего под грудиной. – Что они ей могут дать такого, чего я не могу?» – шептал он, сдерживая вздохи. Ведь они просто пользуются ею, предлагая спид и другую дурь[25], не давая никаких шансов на будущее, а он ее искренне любит. Как разбитые кусочки глиняной вазы, он сложил бы ее разбитое время и направил по другому руслу. Он вытащил бы ее на другой, солнечный, берег жизни и никогда не позволил бы ей страдать. Она даже не догадывается, каким подарком судьбы он был бы для нее, даря ей самые теплые чувства. Но тут закрылась дверь балкона, пропустив внутрь разнузданную компанию.
Еще долго взгляд Мамуки был прикован к окнам Иваны, а потом свет погас, и комната утонула во мраке. Серая толстая кошка пробежала у его ног и пропала в густой траве. Безвольным шагом Мамука направился к автобусной остановке. Придя домой и не чувствуя голода, он разобрал постель и лег в кровать. Сон не шел. Из густой тьмы возник образ смеющейся Иваны. Она сидела, положив подбородок на поднятые колени, прядь золотых волос упала на обнаженную грудь. Надув пухлые губы, она пальцем поманила его к себе.
«Боже, чем она сейчас там занимается?» – задал он вопрос самому себе, закрыв глаза.
Мамука испытывал какое-то садомазохистское наслаждение от своей боли. Отдавшись на волю буйной фантазии, он представлял Ивану в разных позах со своими соперниками, а потом онанировал, спрятанный во мраке своей комнаты, с закрытыми глазами, время от времени прерывая действие, откладывая наступление оргазма и горячо желая, чтобы все это продлилось как можно дольше.
А Ивана и ее компания, распив последние банки пива и употребив последние дозы крэка[26], повалились спать кто где.
XIX
У Стефана, зависимого от героина, уже несколько дней была ломка, которую могут понять только те, кто прошел через те же муки ада. Он страдал от ночных кошмаров, на него нападали огромные крылатые змеи, высовывали огненные языки. Ему виделись бородатые одноглазые дивы, которые неожиданно превращались в маленьких кривоногих гномов, они смеялись, оскалив зубы, какими-то хриплыми голосами, пытаясь затащить его в свою подземную нору. Он просыпался в холодном поту, мучимый головной болью и бессильный.
Он не мог достать героин по одной простой причине – у него не было денег, а зная его как безответственного плательщика, дилеры не давали ему в кредит. Возбуждение, которое он испытывал, наблюдая, как под пламенем зажигалки медленно вскипает героиновая каша, не могло сравниться ни с одним другим удовольствием на свете. Ритуал перевязывания руки и сладострастного поиска здоровой вены с полным шприцем в дрожащей руке превращал его в мага и первосвященника таинственной секты, вход в нее был разрешен только избранным. Мелкие кристаллы волшебно на его глазах превращались в светло-желтый порошок, похожий на соль, на которую кто-то помочился.
Не имея достаточно денег, чтобы купить героин, изнуренный многодневной ломкой, дошедший до самой границы, в тот день Стефан с огромным усилием смог приобрести одну дозу метамфетамина. Он договорился встретиться с продавцом перед гостиницей для холостяков «Форум» в Гамлестадте, достал последние триста крон, и они перед его разгоряченным взглядом безвозвратно исчезли в кармане у дилера. Наконец, в его руках оказался пакетик с вожделенным веществом. В холодной, потной ладони он сжимал непрезентабельного вида пакетик порошка метамфетамина плохого качества – цель всех его устремлений в тот момент, за него он готов был продать и отца, и мать.
Стефан с осторожностью осмотрелся по сторонам. Серые свинцовые облака нависли над мокрыми крышами домов, казалось, до них можно дотянуться рукой. Площадь была пустой. Он направился к тоннелю или, лучше сказать, полуарочному крытому коридору, где размещались контейнеры и баки с мусором, вокруг которых бродило несколько облинявших кошек. Стефан забрался в самый безопасный угол, в нетерпении вытряхнул содержимое свертка на гладкий кусок стекла, что нашел тут же около металлического бака для мусора. Гибким краем пластиковой карточки он привычным движением руки нарисовал две бледно-желтые полоски, а из банкноты в двадцать крон сделал маленькую трубочку, через которую намеревался вдохнуть спасительный порошок. И в этот момент, когда он нагнулся, поднося трубочку к ноздре, со стороны подул боковой ветер и за секунду, как по волшебству, перед его носом сдул все содержимое его мучительных устремлений. Не веря собственным глазам (какая-то злая судьба устроила против него заговор!), крикнув от отчаяния и дав выход своему гневу, он изо всех сил ударил ногой по железному мусорному баку, перевернув его на бок. Металлический лязг перевернутого бака разрезал ленивую послеполуденную тишину хмурого сентябрьского дня. Прихрамывая и волоча затекшую ногу, Стефан направился через пустую площадь к автобусной остановке. На его лице было написано выражение растерянности неудачника, которого даже ветер смог обмануть. Вдруг он начал громогласно смеяться.
– Черт побери! Выходит, что и ветер – наркоман. И он дышит[27] и нюхает[28], только никто, кроме меня, этого не заметил.
А потом, почувствовав сильное покалывание и боль в верхней части стопы, он присел на каменную скамью перед цветочным магазином и горько заплакал. Начал накрапывать мелкий осенний дождик.
Однажды вечером, где-то в конце марта, полиция, проводя рутинную проверку, задержала Стефана в Ловьердете. Поскольку автомобиль, на котором он ехал, был заявлен как украденный, ему сразу же надели наручники, а во время обыска машины под водительским сиденьем обнаружился пакетик со ста граммами кокаина. Его обвинили в краже и торговле наркотиками и посадили в тюрьму в Тидахолме.
Ивана снова осталась одна. Она чувствовала себя одинокой и подавленной и все чаще впадала в глубокую депрессию. К матери дочь заходила редко, несмотря на то что жили они всего в сотне метров друг от друга. Она навещала ее ненадолго, чаще всего из-за чувства голода, но и тогда, за едой, они ругались и пререкались.
Родители наркомана поначалу ничего не замечают, потом узнают и не могут примириться с фактом, что их ребенок – наркоман, а когда понимают, что он уже на краю пропасти, наступает период непонимания и обоюдной агрессивности.
– Несчастная, с кем ты сейчас валандаешься? Даже на телефонные звонки не отвечаешь.
Ивана сначала смотрела на нее ничего не выражающим взглядом, а потом зло отрезала:
– Чего тебе от меня надо? Следишь за мной и все хочешь знать. С кем я, где, что делаю… Пойми ты, наконец, что я – взрослый человек и у меня своя жизнь. Я же тебя ни о чем не спрашиваю!
– Кто же тебя будет спрашивать, если не я? Я – твоя мать. Было бы лучше, если бы и ты вела себя как мать, а не так. Бросила Ангелину, потеряла всякую родительскую ответственность перед ней. Как тебе не стыдно!
– Пусть тебе будет стыдно! Каждый твой кусок у меня в глотке застревает! – взвизгнула Ивана и, перебросив через плечо джинсовую куртку, вылетела на улицу.
Оставшись одна после ареста Стефана, мучимая чувством безнадежности и скуки, в дурном настроении, страдающая от бессонницы и наркотиков, Ивана в это время сближается с косовским албанцем Адемом, с которым встречалась время от времени. Он покупал ей наркотики, а поскольку ей нечем платить, предложил работать на него, продавая наркотики в розницу. Он все чаще стал навещать ее, и со временем между ними установились близкие отношения.
Вначале Ивана боялась, что ее поймает полиция, а потом привыкла. Ее телефонная книжка была исписана номерами телефонов людей, половину из которых любой более-менее серьезный полицейский мог поместить по ту сторону колючей проволоки. Живя в своем невротичном мире и судорожно борясь за спид или что-нибудь посильнее, она вообще не замечала разницы между криминалом и нормальными людьми. В мире, где царит недоверие всех ко всем, где любой готов за грамм «беленького» продать самых близких, жить невозможно. Обмануть здесь значит быть успешным. Так и Ивана добавляла в кокаин или героин разрыхлитель теста, поэтому кое-что перепадало и ей.
Адему неожиданно пришла в голову сумасшедшая, но, по его мнению, отличная идея. Зачем с ней канителиться, когда можно на ней подзаработать? Он начал водить ее на ужины, в ночные клубы и другие места, где она, за неимением денег, никогда не бывала и даже не догадывалась, что они существуют. Со временем Адем втерся к ней в доверие, а ей нравилась его компания. Он даже подарил ей золотое кольцо, которое Ивана восприняла как знак их помолвки.
Было начало мая, когда он удивил ее предложением поехать ненадолго отдохнуть. За последние семь лет Ивана только один раз была на море, с Магнусом Петершоном, о чем она всегда с радостью вспоминала, и новый случай упускать не собиралась.
– Мы съездим на пару дней в Приштину, навестим моих родителей, а потом – на море в Черногорию. У меня родня в Улцине, нам это обойдется недорого. Согласна?