– Я увидела на дороге коробку, принесла её домой, ведь за коробку могут дать два мао. А внутри оказалась будто бы еда, – глотая слезы, повторяла женщина. – Пони съел её и издох…
Ночь после этого печального происшествия была для Хуан Цайцинь полна страданий. Она корила себя за то, что опять стала виновницей большого несчастья, ненамеренно, конечно, но кому от этого легче? Для их семьи две-три тысячи юаней – сумма немалая, и значит, она обрекла мужа на беспросветный труд! Слёзы текли по её худому лицу не переставая. Сюэр как могла утешала мать и осталась ночевать вместе с ней, приговаривая:
– Мама, не плачь!
Чжунцзе тоже принялся утешать её, и даже сказал, что завтра же купит нового пони, но его несчастная супруга всё никак не могла успокоиться.
А на следующий день, точнее уже ближе к вечеру, папа и впрямь привел еще одного пони! И хотя в сравнении с погибшим он был совсем тощим и маленьким, в семье опять стало два пони.
Дылда и Коротышка
Ранняя пташка Маои торопился на занятия в школу.
Первым уроком сегодня физкультура. Ему нравится физкультура. Маои справляется с заданиями лучше всех своих одноклассников, и учитель всегда хвалит его. Исключительные успехи по физкультуре – его единственная гордость в школе.
Высокий физрук обожает его! Учитель смотрит на него мягче, чем папа, и участливее, чем мама. На что похож этот взгляд? Как будто он большой старший брат. У Маои нет старшего брата, и ему нравится, что учитель смотрит на него, так как это делал бы старший брат, если бы он был. Маои не сомневается в своих успехах на физкультуре. На прошлом уроке он очень здорово прыгнул в высоту, и на следующем уроке он повторит своё достижение перед учителем.
Учитель физкультуры так любит Маои, замечает его сильные стороны; не то что папа, который всегда видит только недостатки, а достоинства – никогда, и это, по правде сказать, ужасно угнетает. Папа постоянно твердит Маои, что надо уступать сёстрам и быть во всём лучше них. Из-за этого Маои кажется, что он никогда ни в чём не преуспевает. Вот бы папа смотрел на него добрее, ну, например, вот так, как учитель физкультуры.
Внезапно раздавшийся звонок прервал размышления Маои, и он со спринтерской скоростью бросился на спортивную площадку. Мальчик хотел, пока перемена, подержать в руках свой любимый баскетбольный мяч. Он давно не играл, а на следующем уроке у них как раз должен быть баскетбол.
– Как тебя зовут? – У баскетбольной стойки, где Маои каждый день мог побегать вволю и проявить свои способности, его остановили двое мальчишек, высокий и низенький – Дылда и Коротышка.
– Хуан Маои. – Ему совершенно не хотелось тратить время на пустые разговоры.
– Ха-ха, так значит, ты сын той безумной тётки, которая отравила пони своего мужа! – громко сказал Дылда, наклонившись к Маои.
– Ты поди тоже псих? Сейчас проверю! – И другой, Коротышка, протянул руку и ухватил Маои за ухо.
– Посмотри на себя, куда тебе учиться в нашей школе! – И Дылда с Коротышкой схватили его – один сзади, другой спереди, и не отпускали.
– Ну и обноски! Ай, вы поглядите, во что он одет! – Коротышка толкнул Маои, и тот упал на спину. Тут же откуда ни возьмись появились ещё семь-восемь мальчишек и окружили его…
Потом весь день на уроках Маои совершенно не замечал, как учитель то и дело бросал на него взгляды, и не слышал, что он рассказывал. Перед глазами у мальчика всё мелькали лица тех ребят, искривлённые презрительными усмешками, а в ушах звучали их голоса, выкрикивающие обидные слова.
Когда уроки закончились, Маои встал, кое-как запихнул свою обиду вместе с учебниками в ранец и отправился домой.
Возвратившись из школы с чёрно-зелёным от горечи лицом, он медленно-медленно готовил еду, как сонная муха, прибирался в доме, и всё это – молча. Когда родители, придя домой, окликнули его, он не проронил ни слова; когда сёстры стали его звать, он бросился за дверь и выбежал на дорогу. Отец, догадавшись, что дело неладно, пошёл за сыном.
– Почему другие мамы помогают папам поддерживать порядок в доме, а наша – нет, да ещё позорит нас? Мама довела семью до такого, какая уж мне теперь учёба? Ну почему у меня такая мама? – проговорил, задыхаясь, мальчик.
Первый раз Маои жаловался отцу, первый раз рыдал в голос от обиды, но не рассказал ему, что двое мальчишек из школы унижали его на спортплощадке перед кучей других ребят. Он только хотел понять, почему его семья не такая, как у других.
– Как ты можешь так говорить про свою маму! – возмутился отец. – Неужели ты не понимаешь, что всё это из-за болезни! Она подумала, что в коробочке что-то съедобное. Знай она, что погубит пони, разве стала бы так поступать?
Конечно, Маои всё понимал. Ведь он с малолетства помогал матери по дому, всё прощал, а на людях защищал её и выгораживал. Мог ли он непочтительно относиться к ней, родившей его, воспитавшей его?
Одно ему было неясно: неужели из-за болеющей мамы он должен страдать от нападок и оскорблений ребят из школы? Ведь любому мальчишке-подростку больно слышать насмешки товарищей.
– Дайте мне, пожалуйста, две тетради по математике. – Маои стоял у прилавка школьного магазина и пересчитывал монетки на ладони.
– Эй, одолжи-ка мне тетрадки! А может, и денег дашь в долг? – послышался знакомый голос, едва он вышел из магазина. Ну конечно, это был Дылда, он отобрал у Маои тетради, да ещё и деньги стал вымогать.
Задрав голову, Маои глянул на него. По тому, как Дылда посмотрел в ответ, стало ясно, что он не денег занять хочет. Да и нечего было Маои ему одалживать.
– У нас нет денег, я никогда не ношу с собой ничего на карманные расходы, поэтому мне нечего тебе одолжить! – Маои не хотел злить Дылду и становиться его врагом, но и церемониться с ним не желал.
– Я учусь в третьем классе средней школы. А ты? – В ответ на невозмутимость Маои Дылда смягчил свои интонации.
– Я во втором, – честно ответил Маои.
– Я старше тебя, можешь быть моим младшим братом. Поищи дома и завтра принеси денег старшему брату.
– Я же сказал, что денег нет, поэтому принести тебе не могу. И никакой ты мне не старший брат! – раздражённо крикнул Маои Дылде.
– Нет денег, и ты ещё смеешь учиться в «Школе отпрысков»? Ну, тогда не обижайся, теперь каждый день будешь огребать! – Кулак Дылды со всего маху опустился прямо на спину Маои, больно-пребольно.
Разумеется, в ответ Дылде тоже прилетел тяжеленный удар.
С малых лет с Маои чего только не случалось на горных дорогах, несколько Дылдиных тумаков для него были сущим пустяком. Он даже немного обрадовался: «Чего бояться? Ты меня ударишь, я тоже тебя тресну в ответ. Посмотрим, кто кого!»
В тот день на уроках он уже не кис, как в прошлый раз, а спокойно учился, на переменах играл в баскетбол. Похоже, после того, как он осмелился дать сдачи, в школе больше никто не решался его обижать.
Вечером Маои весело шагал домой.
Почти дойдя до шоссе, он вдруг заметил на обочине двух человек, сидящих на корточках. Один из них был Дылда. Когда Маои подошёл, двое разом встали.
Школа была всего в двухстах с небольшим метрах от его жилища: миновав шоссе, Маои оказался бы почти дома. Он не ожидал, что побитый Дылда затаит на него злобу и вместе с Коротышкой подкараулит его здесь.
– Ты сам-то откуда? – Коротышка первым напал на него.
– Эй, отвечай, откуда? Из волости Лаопо, поди?
Кажется, просто пройти мимо не получится. Но выступить одному против двоих Маои побаивался.
– А ты что за крендель? Я из Бабе, а не из Лаопо! – Если их не одолеть кулаками, тогда надо говорить громко и уверенно, чтобы подавить морально. Но Маои сразу почувствовал, что его голос прозвучал слабовато.
– Как же! Жалкий оборванец! Сейчас мы тебе всыпем! – На этот раз Дылда и Коротышка как следует его отделали.
В девять с лишним вечера дети сделали домашнее задание, в лампе заканчивался керосин, а мама с папой уже уснули. Чистый лунный свет через три больших деревянных решетчатых окна щедро лился в дом Хуан Чжунцзе. Трое детей легли спать. Мягкий свет луны скользил по их личикам, и дети во сне были точно ангелы.
Правда, один из ангелов только делал вид, что спит. В душе у него поселилась тревога, которая, как маленький бесёнок, заставляла его ворочаться с боку на бок и переживать.
Памятная ночь в полнолуние
Лампа постепенно тускнела. Наконец язычок пламени, трепетавший в ночи, погас.
Комната погрузилась в сумрак. Один из спящих потихоньку, без единого шороха, поднялся, но луна всё же его заметила. Он зашёл на кухню и, приметив бабушкину скалку из жужубы, сунул её во внутренний отдел ранца – тот, что прямо у спины.
Наутро Маои встал раньше всех и в бодром расположении духа, который поддерживался скалкой в ранце, отправился на учебу. По дороге он нёсся как ветер. Что ж, на третий день он, кажется, больше не боялся, ведь сколько бы против него ни выступило человек, у него теперь есть оружие, а значит, хулиганам не поздоровится, если они посмеют на него напасть.
Однако на четвёртый день Маои сник и брёл по дороге так, словно потерял душу, больше не улыбался и ни с кем не разговаривал. Маои, три дня таскавший с собой в школу скалку, не стал веселее, наоборот, ему казалось, что ранец час за часом наливается тяжестью и вот-вот раздавит его. Маои уже не подмывало вступить в решающий бой.
Скалка в ранце была точно нож в сердце. В душе Маои, носившего скалку за спиной, теперь не осталось ничего, кроме мучительного ожидания, нервного напряжения и страдания (совсем чуть-чуть). За это время у шоссе произошли ещё две встречи. И Маои имел дело уже не с двумя, а с четырьмя-пятью мальчишками.
Один раз они нашли мелкий повод его побить: кто-то из школы узнал, что семья Маои выращивает сахарный тростник, и предложил потребовать у Маои угощения, но тростник как раз только что обработали гербицидами, и его нельзя было есть, о чем Маои честно сказал, однако школьники не поверили и обозвали его жадиной. Из-за этого ему и досталось.