Немного хочу сказать о себе – к этому времени я уже два года как чувствовала слабость в запястьях, пальцы болели; я обошла семь или восемь больниц, и везде рекомендации врачей умещались в одно слово: отдых. Пальцы не должны работать, особенно не следует набирать текст на клавиатуре. Я прислушалась к врачам и уже больше полугода ничего не писала. Но вот у меня перед глазами появился образ девушки почти одного возраста с моей дочерью; ради борьбы с бедностью жизнь этой девушки навсегда прекратила свой ход, когда той было всего тридцать лет, а тело осталось в ущелье гор Дашишань – разве могла я из-за какой-то боли в руках остаться равнодушной к её истории?
Именно в это время моя дочь, которой недавно исполнилось тридцать лет, спорила со мной насчёт национального педагогического состязания. Дочь утверждала, что должна в нём участвовать, а я переживала, что она слишком измотана, и была против. Но как мать, стоящая на пороге старости, как опытный человек на середине жизненного склона, уже прошедший его половину, могла ли я мешать молодому, полному сил созданию неутомимо стремиться в будущее?
В те небывало жаркие отпускные десять дней дочь с азартом молодости приняла участие в состязании, радостно стремясь к своей мечте. И тогда я тоже решилась: поеду в Гуанси, соберу информацию о Хуан Вэньсю. Не найдя других коллег в свою команду, я решила позвать в эти незнакомые края мужа, чтобы вместе изучить пути, которыми ходила пока неизвестная нам неутомимая девушка. Её гибель в самом расцвете лет стала горем для родителей. Подумав как следует, мы решили, что навестим её отца и мать и утешим их добрыми словами, встретимся с близкими ей людьми, даже если хорошего литературного материала нам это не даст.
Мы с мужем создали временную репортажную команду: я отвечала за текст, а он – за фотосъемку и логистику. История этой девушки по-настоящему меня тронула. В две самых знойных недели того года я днём и ночью носилась по просёлочным дорогам, где некогда ходила Вэньсю; не замечала жару, да и о своём недомогании на время забыла. За полмесяца я похудела на семь или восемь килограммов, а супруг не помнил, что ему нужно отдохнуть и поберечься после серьёзной операции, и лишь в промежутках между походами за информацией находил время, чтобы сходить в местную больницу на уколы и подлечиться.
В декабре того же года, охваченная невиданным писательским энтузиазмом, я выполнила творческую задачу, порученную мне Отделом пропаганды Китая – создала документальную повесть, которую назвала «Вэньсю, ты самая прекрасная песня молодости: по следам жизни и взросления „современного примера для подражания“ Хуан Вэньсю». Повесть вышла в двенадцатом номере журнала «Китайский писатель», в рубрике «Документальные произведения», а её название попало на обложку. Кажется, всё завершилось успешно, и, по моим тогдашним представлениям, я отлично справилась с задачей.
Однако после публикации в ежемесячнике, когда мимолётное удовлетворение прошло, меня стали одолевать сомнения: разве этого текста достаточно, чтобы выразить мои мысли о Вэньсю?
А как же необыкновенная, полная уверенности улыбка на её прекрасном лице?
Как же её детство и юность – годы, когда она, преодолев все тяготы, раскрылась, подобно цветочному бутону?
И я решила сделать ещё одну попытку.
Мы вновь плутали в глубинах ущелий Дашишань, разыскивая место, где всё началось.
Из Байсэ мы отправились в уездный город Тяньян, из Тяньяна – в посёлок Намань, а оттуда – в ещё один посёлок, и потом – в самые глубины гор Дашишань. Мы преодолевали гору за горой, пока не оказались в деревне Дэай волости Бабе, в местечке под названием Люшан. Миновав рощу банановых деревьев, по извилистой тропинке мы добрались до места, где родилась Вэньсю.
Перед нами стояли развалины, поросшие буйной зеленью. На грунтовой дороге, спрятавшейся в тени широколиственных бананов, сразу бросался в глаза передвижной лоток семьи Хуан – весь поросший бурьяном. От каменных стен, деревянных балок и синей черепицы, что были здесь прежде, не осталось и следа. Лишь водяной бак справа от постройки безмолвно лежал посреди пышной растительности, охраняя здешнее прошлое. Войдя на участок, мы заметили, что среди диких растений, опутавших всё кругом, можно найти и ростки кайратии, особенно там, где прежде находилась главная часть дома. Отец и мать Вэньсю наверняка называли кайратию на местный манер – «свиная лоза», так именуют это растение местные жители. За несколько десятков лет она так расползлась, что покрыла весь склон сплошным зеленым ковром. Вдали, где, скорее всего, находился задний двор, виднелась рощица азалий – они были довльно далеко, но и оттуда сияли ослепительно ярко. Вероятно, это были те самые кусты, которые мать Вэньсю посадила с заветной надеждой, что всё изменится к лучшему и её болезнь наконец-то пройдёт.
В травяных зарослях, где прежде земля пустовала, я увидела цветущие деревья, каких раньше не встречала: с мелкими цветочками нескольких оттенков разом – бордового, светло-красного, жёлтого, жёлто-оранжевого и молочно-белого. Все они были такими нежными, почти прозрачными. Этот кустарник называется лантана, но деревенские старики больше привыкли звать его «пятицветная слива». Цветки были мелкие, изящные, а сами деревья даже меньше белых азалий и ниже банановых кустов – наверное, ровно такие, что сидевшая у мамы на руках крошка Вэньсю как раз видела их и могла потрогать.
От старика – партийного секретаря деревни Дэай – я узнала, что семья Вэньсю уехала отсюда тридцать лет назад, их отец уж очень стремился к этому. Бабе – единственная волость в городском округе Байсэ, где нет наземных вод. У семьи Хуан был огромный водяной бак, но воды всё равно часто не хватало. Отец Вэньсю считал, что воду можно принести издалека, но ведь кроме этого в Люшане не было ни электричества, ни хотя бы одной приличной дороги, ни тем более хорошей школы, где трое детей могли бы учиться. В Тяньяне он нашел замечательную школу, где учились дети квалифицированных рабочих из Шанхая и крупных городов провинции Цзянсу. В просторных светлых классах шуршали страницы учебников и тетрадей, и было слышно, как читают вслух, а в школьном дворе, полном миндальных деревьев, гуляли ребята в новенькой яркой форме.
Этому дню суждено было войти в историю семейства Хуан, он изменил судьбу Вэньсю. Осенним утром 1989 года, в разгар цветения лантан, они отправились за пределы гор: целеустремленный отец вёл на поводу пони, погонял свиней и коров, бабушка несла за спиной шестимесячную Вэньсю, а старшие брат с сестрой держали старушку за руки. Семья из семи человек преодолевала одну гору за другой, переходила одну речку за другой; они шли целый день и целую ночь и наконец оказались в окрестностях уездного города – у шелкопрядильной фабрики уезда Тяньян. Они построили себе хижину с соломенной крышей и взяли в подряд пустырь, чтобы выращивать сахарный тростник и манго.
Манго первые несколько лет не плодоносят, поэтому отец с братом зарабатывали, возя грузы на пони по горам. Когда семья бедствовала, старшие брат с сестрой вместе с Вэньсю собирали в горах дикие фрукты и ягоды, подбирали у шелкопрядильной фабрики кокосовую скорлупу и продавали её. После рождения Вэньсю её мама, страдавшая пороком сердца, заболела от переутомления, а после на неё свалилось ещё больше недугов. Те немногие деньги, что были у семьи, тратились только на самое необходимое.
Одноклассники Вэньсю делились с ней обедами, тетради давали учителя, школьный административный сбор платили с денег, которые выручал брат, продавая горные фрукты и ягоды, одежда доставалась от работавшей на фабрике женщины, а мамино лечение оплачивало государство. В 2016 году, когда Вэньсю окончила аспирантуру, её семья наконец-то выбралась из бедности. После выпуска отличница Вэньсю получила много предложений от национальных предприятий и вузов, но свято помнила отцовский наказ: «Возвращайся в родные края, стань честным слугой народа».
Вэньсю вернулась в старый революционный район, городской округ Байсэ, в качестве целевого стажёра Гуанси-Чжуанского автономного района и посвятила этим местам свою молодость. Байсэ – это особое место: здесь и одна из первых освобождённых революцией областей, и территория проживания малых народов, и приграничная зона, и бедный район; здесь горы Дашишань и водные мигранты[48]. Байсэ – одно из главных полей национальной войны с бедностью. И Вэньсю стала на этом поле отважным воином.
Написав об этом, я всё равно не была довольна, мне хотелось продолжать. Конечно, история о том, как Вэньсю, принеся клятву, вернулась в родные края и отправилась первым секретарём в деревню, чтобы бороться с бедностью, достойна воплощения. Но как же детство и юность Вэньсю – эти бедные и вместе с тем богатые, холодные и в то же время тёплые годы жизни? Как же её отец, на котором держалась вся семья? Кто об этом напишет?
Я придумала, как ещё, кроме документальной прозы, рассказать о девочке Вэньсю – в детской книге. Да, в книге для детей я тщательно проанализирую жизнь юной Вэньсю и подробно расскажу о ней.
В конце концов, должна же я сказать что-то и детям!
Конечно, за Вэньсю стоит её великий отец.
Да, так и есть, она росла за спиной отца, и его мечты стали отправной точкой её стремлений.
Откуда у девушки из бедного района могло взяться столько искренних улыбок, столько любви и доброты к людям и обществу? Из рассказов тех людей, с кем мне довелось побеседовать, было ясно: всё это исходило от её отца, Хуан Чжунцзе.
Хуан Чжунцзе – это неотъемлемая предыстория рассказа о взрослении Вэньсю, человек, без которого мне не обойтись в своём произведении, обязательный персонаж.
История о Вэньсю должна начинаться с того, как он, следуя призыву государства учиться у Лэй Фэна, начал совершать добрые дела в посёлке и деревне. Я должна написать книгу об этом отце-крестьянине, о его семье, выбравшейся из тягот. И тогда люд