Шумно выдыхаю, решаюсь и ставлю уверенную подпись.
– Вот и все, – хмыкает адвокат. – Надеюсь, теперь мы свободны?
– Да, можете идти. Но помните, что следствие еще не завершено и вам нельзя уезжать из города.
– До встречи.
Григорий Павлович помогает мне подняться, забирает свой чемоданчик с документами и открывает дверь. Робко выхожу, до конца не веря в свое счастье. Неужели и правда свобода? Хочется смеяться и плакать одновременно, а главное, поблагодарить моего спасителя за все. Забираю свои нехитрые пожитки.
Из самого ценного здесь только телефон, с миллионом фотографий дочки и тоненькое выцветшее колечко, когда подаренное Ванечкой. Надеваю на безымянный палец и привычно покручиваю.
– Верхней одежды у вас, насколько я понимаю, нет?
– Нет, – растерянно отвечаю. Даже не подумала об этом.
– А на улице мороз. Вот, наденьте это. – Адвокат накидывает на мои плечи свое пальто. – И идите за мной.
– Куда? – на автомате спрашиваю, семеня рядом.
– Увидите. – Он улыбается как-то по-доброму, так что последние сомнения пропадают. Предъявляет пропуск, и нас выпускают за территорию. Свежий морозный воздух едва не сносит с ног. Глубоко вдыхаю и никак не могу надышаться.
Григорий Павлович щелкает брелоком, автомобиль приветственно моргает фарами, и мы идем к нему. Забираюсь на пассажирское сидение и пристегиваю ремень безопасности.
Адвокат заводит двигатель и плавно трогается с места. Смотрит на часы и бормочет себе под нос.
– Минут через сорок будем на месте.
– Где? – Тревога вновь просыпается в душе. – Мне надо к дочке…
– Мы едем к Козыреву, а уж есть там дочка или сын, мне неизвестно.
Откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Я не готова к еще одной встрече со своим прошлым. От одной только мысли, что буду находиться рядом с Ванечкой, бросает в дрожь. Как все пройдет, как встретит меня Нюсенька? Как справиться с чувствами, что распирают меня изнутри?
Автомобиль плавно двигается по заснеженной трассе. Двигатель мерно урчит, а негромкая музыка приятно ласкает слух. Наконец получается расслабиться и даже задремать. Мне снится Ванечка, он что-то говорит. Не слышу ни слова, просто смотрю на его губы и помимо воли улыбаюсь.
Меня толкает немного вперед и резко отталкивает назад. Распахиваю глаза и непонимающе осматриваюсь. Машина остановилась посреди дороги, едва не столкнувшись с другой. Трасса скользкая, но каким-то чудом удалось избежать аварии.
– Что случилось? – спрашиваю у Григория Павловича.
– Все нормально. Летают тут всякие ненормальные, – отмахивается он, трогается с места и объезжает другой автомобиль. – Приехали почти.
Неопределенно киваю и инстинктивно выглядываю в окно как раз в тот момент, когда стекло начинает ползти вверх, скрывая пассажиров от посторонних глаз. Всего на секунду мне кажется, что я вижу лицо Людмилы Петровны – матери Ивана. Резко отворачиваюсь, едва не подпрыгнув от неожиданности. Вот только ее мне сейчас не хватало для полного счастья.
Нет, этого не может быть. Головой понимаю, что очень даже может, но не хочу в это верить. Упорно убеждаю себя, что мне показалось, и даже почти получается успокоиться.
– Мы на месте. – Григорий Павлович останавливает машину около высоких ворот и быстро что-то пишет в телефоне. Ворота разъезжаются в обе стороны, пропуская нас на территорию. Смотрю на огромный дом с панорамными окнами, и мне становится не по себе.
Обнимаю себя, начиная мелко дрожать от страха. Я не боюсь, что Иван сделает со мной что-то плохое. Я боюсь себя. Своей реакции на него и вновь проснувшихся чувств. Они не нужны никому ни мне, ни ему. Мы изменились, и у каждого давно своя жизнь…
– Пойдемте, вас ждут.
Адвокат выходит на улицу, открывает мою дверь и и помогает выбраться из салона. Учтиво благодарю его и ощущаю на себе тяжелый взгляд. Знаю, кому он принадлежит, но встретиться с ним нет сил. Стараюсь дышать ровно, чтобы унять участившийся пульс, но получается только хуже. Не справляюсь с эмоциями и оборачиваюсь. Иван стоит в метре от меня. Сердце ухает вниз, а дыхание срывается.
– Ванечка, – шепчу неосознанно и помимо воли делаю шаг к нему.
Ни слова не говоря, сгребает в охапку и прижимает к своей груди. Дышу им и не могу надышаться. Утыкаюсь носом в горячую шею и начинаю рыдать. Слезы сами по себе льются из глаз, и остановить этот поток не получается.
Иван не мешает мне. Просто гладит по спине и что-то тихо говорит на ухо. Не понимаю его слов, мне все равно. Просто слушаю хрипловатый голос, чувствую близость и с жадностью впитываю каждую секунду рядом. Только сейчас понимаю, насколько соскучилась. На сколько мне его не хватало…
Меня колотит, но не от мороза, а от противоречивых переживаний. От осознания невозможности всего происходящего. Надо взять себя в руки и разорвать нашу связь, но я не могу. Ни физически, ни морально.
– Все хорошо, успокойся, – поднимает мое лицо за подбородок и пальцем вытирает соленые капли. – Пойдем в дом, Нюся заждалась.
Судорожно вздыхаю и робко киваю. Он указывает рукой на окно в доме, в котором я вижу дочку, машущую мне всеми силами. Сердце болезненно сжимается. Малышка моя, соскучилась, наверное. Слезы моментально высыхают.
– Пойдем скорее…
– Григорий Павлович, вы пройдете? – Иван отдает ему пальто и накидывает мне на плечи свою куртку.
– Нет нужды. Да и поздно уже. Завтра все обсудим.
– Хорошо. Спасибо за все, – протягивает руку.
Адвокат кивает и пожимает.
– До свидания и спасибо, – спохватываюсь я и тоже подаю руку.
– Всего доброго, Виктория, – усмехается он и идет к своей машине.
– Пойдем домой. – Иван обнимает меня за плечи и ведет по дорожке к дому.
Открывает дверь и пропускает вперед.
– Мама! – звонко кричит дочка и бежит ко мне. Присаживаюсь перед ней на корточки и крепко обнимаю. – Я так соскучилась.
– А я-то как соскучилась, – глажу ее по мягким волосам и целую нежные щечки.
– А ты больше не уйдешь?
– Конечно нет, – улыбаюсь ей.
– Обещаешь?
– Обещаю. Ты не хулиганила тут?
– Совсем чуть-чуть, – смущается Нюся, а глаза хитрые-хитрые. – Мне папа лазлешил.
– Папа? – перевожу взгляд на Ивана. Тот лишь пожимает плечами и широко улыбается. Сговорились, значит?
Аккуратно снимаю обувь и прохожу в гостиную. С интересом осматриваюсь по сторонам. Внутри дом такой же большой, как и снаружи, и очень просторный. Минимум мебели, зато очень много воздуха и света. Красиво, но как-то неуютно и холодно. Зябко веду плечами, отбрасывая дурацкие мысли.
– Мамочка, пойдем я тебя познакомлю с тетей Галей. – Нюся хватает меня за руку и куда-то тянет. Перехватываю внимательный взгляд Ивана и сдаюсь. Все что угодно, лишь бы не с ним наедине.
Дочка ведет меня на кухню. Здесь женщина в возрасте суетится около плиты и что-то негромко напевает. Не знаю ее, не видела ни разу. В воздухе витает божественный аромат, от которого желудок сразу сжимается и громко урчит, напоминая, как давно я ела в последний раз. Смущенно закусываю губу, ощущая, как щеки заливает стыдливый румянец. Я прямо как бедная родственница.
– Тетя Галя, моя мама плиехала. – Женщина оборачивается, натыкается на меня взглядом и расплывается в радостной улыбке.
Робко улыбаюсь в ответ, не зная, как реагировать.
– Я Галина Федоровна, – важно представляется, вытирая руки о фартук. – Помогаю Ивану по хозяйству.
– А я Виктория.
– Вот и познакомились. Вы, наверное, голодная, – начинает суетиться Галина. – Мы тоже еще не ужинали. Составите компанию?
– Мне бы в душ сначала… – неуверенно переминаюсь с ноги на ногу. Так хочется поскорее смыть тюремный запах и наконец почувствовать себя человеком.
– Конечно-конечно. – Она снимает фартук. – Я покажу…
– Я сам.
Вздрагиваю, услышав голос Ивана, и оборачиваюсь. Он все время был здесь или только что подошел? Как же я, наверное, глупо себя веду. Иван не стесняясь рассматривает меня, пронизывает насквозь, словно пытается проникнуть в душу. Мне неуютно и неловко под его изучающим взглядом, но я стараюсь не подавать виду.
– Галина Федоровна, – произносит многозначительно Иван.
– Да-да конечно. – Она с полуслова понимает его. – Мы с Нюсенькой пока на стол накроем.
– Пойдем, – это уже мне. Так сухо и буднично, что неприятно отдается в сердце. Все понимаю, но от этого не легче.
Ничего не остается, как пойти за ним. В полной тишине поднимаемся на второй этаж. Кожей чувствую его напряжение и не знаю, как его интерпретировать. Наверное, я не вовремя. У него, скорее всего, своя жизнь, а я как снег на голову еще и с ребенком…
Иван так резко останавливается, что я едва не врезаюсь в него.
– Здесь комната Нюси, – указывает на одну дверь. – Здесь моя, – теперь на противоположную. – Выбирай. – Его хрипловатый голос вибрирует во мне на все лады, задевая потаенные струны души. Так сложно держать себя в руках, но я каким-то чудесным образом справляюсь с этой задачей.
– Спасибо, эта подойдет, – натянуто улыбаюсь и вхожу в комнату дочки. Мельком осматривая обстановку. Иван проходит следом.
– Вещи есть в шкафу, – распахивает створки. – Бери все, что необходимо: полотенце, халат, щетка. Все есть где-то здесь.
Неуверенно киваю.
– Я сейчас…
Уходит на пару минут и возвращается с одеждой в руках.
– Женского у меня нет, поэтому вот, – иронично усмехается и кладет на кровать свою футболку и спортивные штаны.
– Спасибо, – слабо улыбаюсь. – Вань, я… – Хочу поблагодарить за все, но язык будто прилипает к небу, а нервы натягиваются до предела.
– Потом поговорим. Обо всем, – с нажимом отвечает он и подкрепляет свои слова многозначительным взглядом.
Мне нечего возразить, остается только послушно кивнуть. Иван выходит за дверь, оставляя меня одну. Обнимаю себя за плечи и сажусь на кровать. Находиться рядом с ним – это настоящая пытка. Хочется свернуться калачиком и выть, словно раненый зверь, но не могу. Дочь ждет внизу. Я должна быть сильной ради нее. Надо срочно уезжать домой, иначе я не выдержу.