– Клянусь.
– Ула! – радостно кричит Нюся и кидается ему на шею. Порывисто целует в щеку и крепко обнимает.
– А теперь бегом переодеваться и спать, – вклиниваюсь в их идиллию, пока еще неизвестно чего не на обещали друг другу.
– Я не хочу, – хмурится дочь и теснее прижимается к Ивану.
– Уже поздно, пора. – Он поддерживает мое решение и отстраняется.
– Нет. – Нюся недовольно топает. Маленькая скандалистка и манипуляторша.
– Вот Дед Мороз посмотрит, как ты себя ведешь, и останешься без подарка, – сердито качаю головой. Совсем разбаловалась.
– Ну мам! – очередной недовольный выпад. – Мы еще дом не укласили!
– Ничего страшного. – Иван берет ситуацию в свои руки. – Завтра с мамой украсите, как захотите. А сегодня уже поздно и всем пора спать.
– Честно?
– Честно-честно, – улыбается ей и протягивает руку.
– А ты меня пловодишь? – Нюся хитро прищуривается. – А я тебе ласскажу, какие подалочки еще поплосила у Деда Молоза!
– Пойдем, хитрюга. – Иван смеется и подхватывает ее на руки.
– Мама, ты сколо плидешь?
– Скоро. Как уснешь, сразу приду. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Провожаю их взглядом и начинаю убирать оставленный после развлечений бардак.
Пока Иван укладывает Нюсю, иду на кухню. Галины Федоровны нигде не видно. Решаюсь сама похозяйничать. Делаю чай и бутерброды. Отношу в гостиную и оставляю на журнальном столике. Свет не включаю, елка так красиво переливается, что не хочется портить эффект.
– Второй ужин? – Голос Ивана мурашками рассыпается по коже. Внутренне напрягаюсь, приготовившись к очередной схватке с собой и поворачиваюсь к нему.
– Я подумала… возможно, ты голоден…
Он подходит ближе. Смотрит в глаза. Вижу в них свое отражение в разноцветных всполохах.
– Даже не представляешь насколько, – хрипло шепчет и сокращает расстояние между нами до нескольких сантиметров.
– Я не знаю, где Галина Федоровна, – говорю первое, что приходит в голову. Лишь бы не молчать. Тишина сейчас хуже всего на свете. Мне ее не вынести.
– Она уже спит. Голова болела, решила пораньше лечь…
– Я могу сама что-то приготовить.
Делаю шаг в сторону кухни, радуясь такому замечательному поводу, чтобы сбежать, но Иван не отпускает. Перехватывает за запястье и вынуждает остаться на месте.
– Ничего не нужно, – продолжает изучать мое лицо. Я физически ощущаю касания его взгляда на щеках и губах. Особенно на губах.
– Но ты… я… – нервно облизываю губы и замечаю, как его зрачки увеличиваются, почти полностью поглощая радужку. Только сейчас до меня доходит, о каком голоде говорит Иван.- Ох… – выдыхаю шумно и отхожу к журнальному столику. – Тогда чай?
– Ты боишься меня? – Иван не отступает, следует за мной по пятам.
– Нет, – неопределенно пожимаю плечами, хотя мою дрожь уже, наверное, не скрыть.
– Почему тогда убегаешь? – спокойно и уверенно, а у меня внутри все трясется от его голоса. – Не даешь приблизиться? – заправляет прядь мне за ухо и проводит пальцами по скуле и щеке. Замираю от этих давно забытых ощущений. Сердце от волнения рвется наружу, а в горле пересыхает.
– Не знаю. – Вру, конечно, знаю. Боюсь опять поверить и обмануться. Отстраняюсь от его пальцев, чтобы вернуть себе личное пространство и перевожу тему. – Почему ты не отмечаешь Новый год?
Иван улыбается такой ленивой, кошачьей улыбкой, что внутри все скручивается тугим узлом. Знает, как действует на меня, и специально издевается. Закусываю до боли губу, пытаясь сохранить хотя бы остатки самоконтроля.
– Без тебя этот праздник потерял свое великолепие. – Он совсем близко. Касается носом виска и обжигает дыханием ухо. – Да вообще все потеряло смысл. Ты ушла и забрала его с собой.
– Вань, ну что ты… – судорожно всхлипываю, но не знаю, что сказать. Он разбивает мою оборону тараном. Прет напролом, а мне нечем защищаться. Я открыта и уязвима перед ним.
– Вик, ты нужна мне, как и прежде. – Горячие губы касаются виска, оставляя на нем пылающий ожог. С силой зажмуриваюсь и стискиваю кулаки.
– Я… – выдыхаю, пытаясь сказать хоть что-то. – Зачем ты мучаешь меня?
– Я пытаюсь быть откровенным и не повторять ошибок прошлого.
– Зачем? Чего ты хочешь?
Разворачивает меня к себе и упирается лбом в мой лоб. Мягко держит ладонями за голову и вынуждает смотреть в глаза. Подчиняюсь. Я больше себе не принадлежу. Моя воля отдана ему, как, в общем-то, и сердце, и душа.
– Я хочу все вернуть… – шепчет, пронзая меня насквозь взглядом.
Невольно начинаю дрожать еще сильнее. Мне страшно. Страшно поверить, довериться ему еще раз, вновь обжечься. Головой все понимаю, но этот страх сильнее меня. Он сидит где-то в подсознании и больно жалит.
– Это же невозможно… – произношу одними губами.
– Пусть так. Значит, я хочу начать все с начала.
– Это из-за Нюси? Так я и так не против, чтобы вы общались.
– Это из-за тебя. Я люблю тебя и больше не хочу терять. Никогда.
Господи, сколько я ждала этого мужчину и этих слов. Сколько слез было пролито в подушку ночами. Сколько я училась жить без него. Приняла свою судьбу и смирилась с ней. А теперь он предлагает перевернуть всю жизнь с ног на голову… Самое ужасное, что я даже не сопротивляюсь. Не могу. Не хочу. Я как под гипнозом… Плевать на все…
– Ванечка, я… – выдыхаю и сглатываю, чтобы смочить пересохшее от волнения горло.
– Т-с-с. – Он прикладывает палец к моим губам. – Не надо сейчас ничего отвечать. Я не хочу давить на тебя. Скажешь, когда будешь готова. Я просто озвучил свои намерения, чтобы ты знала, что я настроен серьезно.
– Спасибо тебе за все, – говорю сквозь слезы. Меня распирает от эмоций, я больше не могу их контролировать. Сотни тысяч бабочек устраивают соревнования в моей груди.
Его губы приближаются, а мое сердце случит, как сумасшедшее, заглушая все другие звуки.
– Не надо, – слышу свой хриплый шепот и инстинктивно прикрываю глаза.
Горячие губы накрывают мои, обдавая лавиной забытых ощущений. Голова предательски кружится, а ноги становятся ватными. Он целует меня так нежно и трепетно, что внутри разрываются сотни искр. Ничего не требует, а предлагает и просит. А я с готовностью отвечаю на его призыв. Ванечка мой. Родной, любимый, единственный. Как же я соскучилась по нему. Прижимаюсь теснее, желая глубже погрузиться в палитру эмоций, что дарит мне только он. Я сдаюсь окончательно и бесповоротно…
Звонкая трель мобильного телефона действует, как ушат ледяной воды. Вздрагиваю от неожиданности и резко отстраняюсь. Иван вовремя ловит меня и не дает упасть. Достает смартфон и смотрит на дисплей.
– Прости, мне надо ответить. Это очень важно.
– Конечно.
Целует меня в висок и выходит из гостиной на кухню. Слышу его серьезный голос, но не понимаю ни слова. Нахожусь в каком-то странном отуплении. Без сил падаю на диван и стараюсь выровнять дыхание. Губы горят огнем, а сердце колотится, как сумасшедшее. Неужели все это не сон? Прячу лицо в ладонях, никак не могу поверить в свое счастье. Страшно до жути…
Смотрю на дверь, куда ушел Иван. Он сейчас вернется. Большего я сегодня точно не выдержу. Резко подскакиваю на ноги и торопливо сбегаю в комнату Нюси. Надо лечь спать, но как уснуть, когда внутри творится такой переполох? Титаническим усилием воли заставляю себя успокоиться и отправляюсь в душ, чтобы хоть немного прийти в себя.
Глава 20 Иван
На дисплее светится имя – Кирилл. Знал бы ты, как не вовремя! Но это действительно важно. Просто так он бы не стал звонить в такой час. Сдвигаю зеленую трубку в центр и прикладываю телефон к уху.
– Слушаю.
– Иван Сергеевич, я с хорошими новостями, – звучит в динамике бодрый голос моего безопасника.
– Надо же. Излагай.
Очень надеюсь, что новости и правда хорошие, иначе мой гнев будет ужасен.
– Кажется, я нашел, как прижать этого урода.
– А подробнее.
– У Лютаева нет денег. Совсем. Он почти банкрот.
– Продолжай.
– Его бизнес – это мыльный пузырь. В общем, опуская детали – Михаил в глубокой финансовой заднице, – хмыкает Кирилл, а я невольно хмурюсь.
Ни черта не понимаю из его слов. У меня другая информация.
– Ты не путаешь? Я знаю его фирму. Она довольно крупная и давно на рынке. Не помню, чтобы у них возникали проблемы.
– Раньше у руля был его отец и фирма процветала. А сейчас он отошел от дел и передал управление старшему сыну, – подробнее рассказывает Кир. – Тот, оказывается, очень плохой руководитель, вогнал фирму в многомиллионные долги. Со дня на день нагрянут кредиторы и растащат на сувениры все до последнего гвоздя.
– Как интересно… – тяну задумчиво. Это же отличный способ жестко нагнуть Лютаева. – И что же он собирается делать?
– Скоро должна состояться его свадьба с Елизаветой Гончаровой, – продолжает рассказывать Кирилл.
– Дочерью Николая Юрьевича?
Гончаров когда-то был моим деловым партнером. Когда я начинал, мы сотрудничали, а потом нам обоим это стало невыгодно. Разошлись в разные стороны по обоюдному согласию и без претензий.
– Именно. Насколько я понял, девчонка влюблена, как кошка, и…
– Ты думаешь, Гончаров не знает о финансовых проблемах будущего зятя? – с сомнением интересуюсь.
Это бред. Если уж он собрался выдать единственную дочь замуж, то наверняка проверил претендента вдоль и поперек.
– Уверен, что знает. Но, вероятно, ради дочери закрывает глаза.
Такой вариант тоже возможен. Николай Юрьевич очень любит дочь и всегда потакает ее капризам. Но мне это только на руку.
– Дальше не продолжай. Я все понял.
– Какие наши действия?
– Тут два варианта, – размышляю вслух. – Или встретиться с Михаилом и напомнить о его положении, или сразу с Гончаровым…
– Я думаю, первый совершенно бесполезная трата времени.
– Пожалуй, ты прав. – Еще раз спокойно разговаривать с этим уродом я не смогу. – Устрой мне встречу с Николаем Юрьевичем. Он нормальный мужик, думаю, мы придем к взаимопониманию.