– Пап, мы приехали? – Звонкий голос Нюси эхом раздается в повисшей тишине.
– Приехали, – подхватываю ее на руки и несу знакомить с дядьками.
Вижу их офигевшие лица и едва сдерживаю смех.
– Ну вы фейсы попроще сделайте, не пугайте ребенка.
Останавливаюсь напротив них, позволяя, как следует рассмотреть мою дочурку, и спускаю ее на землю.
– А я и не боюсь. – Нюся демонстративно вскидывает подбородок и на полном серьезе заявляет: – Я умею длаться!
Матвей пихает Павла локтем в бок и начинает закатываться от смеха.
– Разве принцессы дерутся? – с улыбкой спрашивает Паша.
– А как же! – деловито продолжает. – Плинцессы должны уметь все.
– Какая прелесть. – Улыбка старшего брата становится блаженной. Видимо, кто-то влюбился. Понимаю, я и сам долго не продержался.
– Очаровашка, – поддерживает Матвей, наконец придя в себя.
– Как зовут тебя, милое создание? – Павел протягивает руку, и Нюся уверенно вкладывает в нее ладонь.
– Анна Иванна, – с гордостью произносит Нюся.
– Ах, Иванна… – Он многозначительно смотрит на меня.
Усмехаюсь и согласно киваю. Дважды повторять не надо. Думаю, братья без труда сложили два плюс два.
– Офигеть… – качает головой Паша и почтенно целует ее руку. – Я, кстати, Паша.
– А я Матвей, – вклинивается младший брат. – Ваше Высочество, мы рады приветствовать вас.
– То-то же, – фыркает Нюся и отворачивается.
Смеемся все вместе, а девочка отвешивает царский поклон.
Настойчивый стук в окно мгновенно прекращает веселье. Оборачиваюсь и вижу мать. Машет рукой, чтобы заходили в дом. Перевожу взгляд на Вику. Стоит бледная, а губы мелко дрожат. Но перед смертью не надышишься. Вместе пойдем.
– Ну что, принцесса, – обращаюсь к дочке. – Пойдем знакомиться с бабушкой?
– Ула. Пойдем! – Она хватает Вику за руку и тянет к дому.
– Сейчас будет мясо, – шепчет Матвей Павлу, но так, чтобы все слышали.
– О да, надо было попкорн взять, – отвечает тот.
– У кого-то зубы лишние, как я погляжу? – словно между делом замечаю.
– Умолкаем…
Приколисты, блин. Нам вот совсем не до смеха.
– Ничего не изменилось, – шепчет мне Вика и качает головой, пряча улыбку. Это точно, мои братья стали старше, но совсем не изменились.
Сейчас и правда будет непросто. Но самое страшное то, что мне надо быть спокойным и сдержанным, чтобы контролировать ситуацию. Я понятия не имею, как поведет себя мама и обязан защитить свою семью при любых раскладах. Вообще, конечно, она женщина дипломатичная. И никогда не переходит на оскорбления, даже голос старается не повышать. Но это совсем ничего не значит. Ее ядовитые, завуалированные слова могут жалить больнее, чем открытые оскорбления. Но я все еще надеюсь на мирное урегулирование конфликта.
Набираю в легкие побольше воздуха и уверенно распахиваю входную дверь, пропуская братьев вперед. За ними входят Вика и Нюся. Я последний, но обхожу их, пряча за своей спиной.
– Приехали наконец-то? – Мама выходит из кухни с полотенцем в руках.
Внутренне напрягаюсь, готовясь к худшему, но не опускаю глаза и смело встречаю ее внимательный взгляд.
– Бабушка! Давай знакомиться! – Нюся путает все карты. Неожиданно вырывает руку и бежит вперед.
Вика дергается за ней, но я успеваю вовремя остановить ее. Все в ступоре замирают. Вокруг воцаряется звенящая тишина. Никто не смеет даже пошевелиться. Нервно сглатываю и стараюсь адекватно оценивать ситуацию.
– Бабушка, ну пливет, – требовательно канючит Нюся и тянет ее за руку.
– Бабушка? – Мама непонимающе смотрит на нее и поднимает на меня растерянный взгляд.
Вау. Такого эффекта я не ожидал. Видимо, ее убило наповал… Подтверждающе киваю и невольно усмехаюсь. Время пришло платить по счетам.
– Ну что же ты не знакомишься с внучкой? – хмыкаю и складываю руки на груди.
– Иван, это не смешно. – Голос матери звенит в полнейшей тишине.
– Разве похоже, что я шучу? – приподнимаю одну бровь. – Знакомься вот, моя жена Виктория… – вывожу ее вперед и вижу, как у матери вытягивается лицо. Еще один сюрприз.
– Добрый вечер, – невнятно мямлит Вика, но не предпринимает попыток завязать разговор. Вот и правильно. Сейчас это только наши разборки.
– Не может быть. – Мама хватается руками за голову и качает ей из стороны в сторону.
– Что-то не так? – сухо интересуюсь и выхожу вперед, чтобы лучше ее видеть. – Ты же хотела, чтобы я приехал. Вот я здесь, вместе со своей семьей. Женой и дочкой. Или ты не рада?
– Конечно рада, но… – выдыхает она, но продолжения так и не следует. Понятия не имею, о чем она сейчас думает и что чувствует, но мне почему-то ее совсем не жалко.
– Но? – выжидательно смотрю на нее. – Если мы доставляем неудобства, то вполне можем вернуться к себе домой.
– Не говори глупости, – берет себя в руки и выдавливает из себя фальшивую улыбку. – Это и твой дом тоже.
– Рад, что ты это помнишь.
– Что ты имеешь в виду? – настороженно хмурится.
– Позже поговорим…
Видимо, такой расклад ее устраивает, и она переключает внимание на внучку. Вообще все дальнейшее плохо складывается в реальную картинку. Мама присаживается на корточки и помогает Нюсе снять куртку и варежки.
– Как тебя зовут, девочка?
– Нюся, – довольно отвечает та, стягивает шапку и отдает ей.
– Какое красивое имя.
– Как у плинцессы.
Мама улыбается, и мне кажется, искренне. Неужели? Тугая пружина, что все это время не давала спокойно дышать, разжимается. Облегченно выдыхаю, надеясь на то, что самое страшное мы пережили без потерь.
– А где ты букву «р» потеряла?
– Не знаю, она меня не слушается, – доверчиво делится Нюся и театрально пожимает плечами. Ей очень нравится быть в центре внимания.
– Родители… – с укором тянет мама и кидает на нас недовольный взгляд.
– Мы к логопеду записались, – виновато вставляет Вика и начинает нервно кусать губы.
– Что ж не к хирургу сразу? – Мама закатывает глаза к потолку. – Ладно, с этим я сама разберусь.
– Мама, – строго напоминаю о своем присутствии и кидаю в нее недовольный взгляд. Все это лишь наше сугубо семейное дело. Не больше и не меньше.
Она неопределенно хмыкает и резко выпрямляется.
– Проходите уже, хватит ютиться в прихожей.
Братья словно срываются, начинают галдеть и смеяться. Быстро скидывают верхнюю одежду и обувь, подхватывают Вику и Нюсю и скрываются в гостиной. Мы остаемся наедине.
– Пойду сумки возьму, – разворачиваюсь и выхожу из дома.
Мама накидывает куртку и следует за мной.
– И что все это значит? – опирается плечом на кузов машины, наблюдая за моими действиями.
Достаю только самое необходимое. Опускаю сумки на снег, захлопываю багажник и ставлю машину на сигнализацию. В голове крутится несколько вариантов развития событий, но выбираю самый короткий и честный.
– Я все знаю, мам… – говорю коротко и смотрю в глаза, пытаясь отыскать там хоть толику сожаления за мои искалеченную жизнь.
– Что все? – Она напрягается, но не сдает позиции.
Вряд ли я чего-то добьюсь. Похоже, что Вика была права. Но раз уж взялся, надо довести дело до конца.
– Знаешь, – глубоко вздыхаю и выдыхаю, подбирая слова, – даже не зная правды, я всегда интуитивно винил тебя в уходе Вики. И был прав.
Мама нервно ведет плечами и отводит глаза в сторону.
– Сейчас я готов тебя простить. У меня только один вопрос. Зачем? Зачем ты уничтожила меня?
– Я хотела как лучше… – тихо отвечает она и ежится то ли от порыва ветра, то ли от собственных эмоций. – Вика тебе не пара…
– Это не тебе решать, к счастью, – получается немного грубее, чем хотел, но эмоции сдерживать все труднее.
– Что ты намерен делать?
– А я все уже сделал, – снимаю перчатку и показываю кольцо на безымянном пальце. – Твоя очередь делать выбор, мам, – не давлю, а просто озвучиваю. – Либо ты принимаешь мою семью целиком, либо мы с тобой просто перестанем общаться.
Смотрит на меня с недоумением и пораженно качает головой. Не ожидала, что я научился жестко рубить под корень. У нее же и научился.
– Это шантаж!
– Это право выбора, – устало усмехаюсь. – Мне интриги и распри в семье не нужны. Я хочу просто жить долго и счастливо со своей любимой женой и нашей дочкой.
– Неужели ты и правда ее так любишь? – тихо спрашивает и поднимает голову. С неба начинают сыпаться крупные снежинки, красиво кружась в воздухе.
– Я всегда ее любил, жаль, ты настолько черствая, что не смогла этого понять, – отвечаю с сожалением.
– Неправда, – горячо возражает, но упрямым фактам противопоставить ей нечего.
– Это уже не важно, – подхватываю сумки и иду к дому. – Я обрисовал тебе свою позицию. Только, пожалуйста, не надо обижать Нюсю. Она все-таки ребенок и не участвует в наших разборках.
– За кого ты меня принимаешь? – Мама возмущенно вздергивает подбородок, обгоняет меня и первая скрывается в доме.
Можно ли считать, что перемирие, хотя бы временное, достигнуто? А черт его знает… будем надеяться, что да. Хотя как-то все прошло подозрительно легко и спокойно. Надо держать ухо востро, как бы она не выкинула какой дичи…
Глава 27 Виктория
Подготовка к празднованию Нового года идет полным ходом. Все суетятся, чем-то занимаются, и только я никак не могу нигде приткнуться. Брожу по дому, как привидение, и ищу пятый угол. Осталось всего несколько часов, и мы соберемся за одним столом. Нюся счастлива стать частью такой большой семьи, а я, как ни пытаюсь, не могу разделить ее радость.
Все вроде бы хорошо, но тревожное ощущение никуда не уходит. С Людмилой Петровной все тоже неоднозначно. За те три дня, что мы пробыли в ее доме, едва ли перебросились парой слов. Она не кусает меня, но и не принимает. Чувствую ее отчужденность и пока не знаю, как к этому относиться. С одной стороны, худой мир лучше доброй войны, но с другой – это подвешенное состояние меня угнетает. Я не могу расслабиться ни на минуту, все время жду какого-то подвоха, но его не случается.