Устав сама от себя, поднимаюсь в нашу комнату. Нужно приготовить наряд себе и дочке, заодно хоть переключить мысли и попытаться проникнуться всеобщим весельем. Но сил нет, я выпотрошена этим напряжением и физически, и морально. Присаживаюсь на кровать и просто смотрю в одну точку.
Негромкий стук заставляет насторожиться. Поднимаюсь и иду к двери. Распахиваю и застываю в немом изумлении. Мать Ивана стоит передо мной. Ее холодные глаза пронзают насквозь, заставляя поежиться.
– Можно? – ради приличия спрашивает.
– Конечно, – снисходительно усмехаюсь. Как будто у меня есть выбор.
Людмила Петровна проходит в комнату, осматривается и идет к окну.
– Поговорим? – бросает сухо и поворачивается ко мне спиной.
– Давайте попробуем, – вздыхаю я и складываю руки на груди. Ничего не жду от этого разговора, но то, что свекровь решилась-таки сделать первый шаг, немного настораживает.
– Когда-то давно ты так легко отказалась от моего сына… – говорит она тихо, но каждое слово взрывается во мне, словно бомба. – Просто поверила мне на слово и сбежала. Даже как-то обидно было за него… Что это? Трусость? Малодушие?
Разворачивается и впивается в меня взглядом. Внутри вспыхивает опасное пламя, а по коже ползут неприятные мурашки. Задыхаюсь от возмущения, но титаническим усилием воли заставляю себя не поддаваться эмоциям. Свекровь только этого и ждет, нарочно провоцируя меня.
– Я была девчонкой, – с деланным равнодушием пожимаю плечами. – Я просто испугалась…
– Ты и сейчас такая же.
– Неправда, – качаю головой, но оправдываться не собираюсь. Только не перед ней.
– Да брось, – хмыкает Людмила Петровна, но, как-то беззлобно что ли. – Хочешь сказать, сейчас поступила бы по-другому?
– Возможно.
На несколько секунд повисает напряженная тишина. Молча сверлим друг друга глазами, никак не решаясь продолжить разговор. Нам просто не о чем говорить. Пропасть между нами ничем уже не убрать.
– Зачем ты вернулась? – прямо спрашивает она. А меня аж переворачивает от ее вопроса. Неужели не понимает, что делает больно? Хотя она, наверное, за этим и пришла.
– Потому что я люблю вашего сына, – четко проговариваю каждое слово и гордо вздергиваю подбородок. Хочу, чтобы она знала, что на этот раз я не отступлю. Ей не удастся меня запугать.
– Допустим, – кивает и улыбается одними уголками губ. – Даже то, что он тебя любит тоже. А дальше что?
Внезапно ловлю себя на мысли, что от свекрови не исходит агрессия. Она не пытается меня ужалить или уколоть. Просто ведет какой-то странный диалог, смысл которого мне не ясен.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – сдаюсь, так и не сумев разгадать ее ребус.
– Вот и я не понимаю, зачем ты опять появилась в его жизни…
– Это счастливая случайность.
– Случайности не случайны, – философски изрекает и идет в мою сторону. Достает альбом для фотографий, но не отдает в руки, а кладет на кровать. – Мой тебе подарок на Новый год.
Отходит обратно к окну и отворачивается.
– Что это? – присаживаюсь на кровать, открываю первую страницу и вздрагиваю от неожиданности. На меня смотрю я, только совсем молодая. Непонимающе поднимаю взгляд и натыкаюсь на спину свекрови.
– Когда-то давно я совершила необдуманный поступок, – начинает говорить она. – Хотя нет, какой он необдуманный. Скорее, недостойный… – Голос обрывается и требуется несколько вдохов, чтобы продолжить. – Зачем? Не могу ответить. Помутнение какое-то. Не знаю… но простить я себя так и не смогла за это.
Слушаю ее исповедь и практически не дышу. На автомате начинаю листать страницы и изумляюсь еще больше. Там десятки, сотни моих фотографий. Я беременная, я с новорожденной дочкой на руках, я забираю Нюсю из садика.
– Господи, это же… – пораженно выдыхаю, но не могу закончить фразу. Слов просто нет. Они закончились в этом переполохе мыслей. Смотрю на Людмилу Петровну и жду хоть каких-то объяснений, но та не спешит их давать.
Оборачивается и перехватывает мой опешивший взгляд.
– Да, я следила за твоей жизнью, – отвечает на невысказанный вопрос. – По возможности старалась помогать, чтобы хоть как-то искупить свою вину.
– Помогать? – на автомате переспрашиваю, никак не получается свести концы с концами. Я окончательно запуталась в этой паутине.
– Дипломы, например… удаленная работа… квартира, которую ты снимаешь за бесценок, – перечисляет свекровь те моменты, которые я считала везением. Да не может этого быть! Так не бывает. Здесь какой-то подвох, просто я пока не смогла его найти. Ладно, допустим, все это правда, но тогда не ясен мотив.
– Но зачем?
– Не знаю, это необъяснимо… – Людмила Петровна неопределенно пожимает плечами.
– Почему вы просто не пришли ко мне?
– И что бы я сказала? – Горькая усмешка искривляет ее губы. – Да и не стала бы ты меня слушать.
– Рассказали бы правду.
– Я не была уверена, что эта правда кому-то нужна. У вас с Иваном были уже свои жизни. Еще раз вмешиваться я не решилась.
Конечно, разрушить легко, а попытаться построить заново уже непосильная задача.
– Трусость или малодушие? – не сдерживаюсь от язвительного замечания.
– Возможно, и то, и другое…
Нет в ней злости, лишь какая-то тихая грусть. Меня к такому точно не готовили. Я думала, что она будет враждовать, а получается, враждую здесь только я. Причем сама с собой.
– Подождите, Лютаев тоже ваша услуга? – внезапно осеняет меня. Эта работа тоже свалилась, как снег на голову. Большой оклад плюс разные надбавки…
– Да. Я попросила за тебя. – Свекровь недовольно поджимает губы. – Но все, что происходило дальше, ко мне не имеет отношения. Я даже не могла представить, какая он, оказывается, сволочь.
– Все это не укладывается в голове, – искренне недоумеваю. – А про Нюсю вы тоже знали?
– Конечно. – Грустная улыбка чуть трогает ее губы. – Я всегда незримо присутствовала в вашей жизни.
– Чудеса. А встрече Нюси с Иваном тоже вы поспособствовали?
– Отчасти. После того как тебя арестовали, я хотела забрать Нюсю до выяснения обстоятельств. Но перехватила их с другом около подъезда. – Улыбка свекрови становится шире. – Проводила их до офиса Ивана. Ну, точнее, подсказала правильную дорогу и проследила, чтобы дошли. А дальше Иван все сделал сам.
– Я просто в шоке, – качаю головой. Не знаю, как реагировать на такую правду.
– И Григорий Павлович – мой хороший знакомый. Так что я в курсе всего…
– Но вы же были против наших отношений, – последний аргумент, никак не вписывающийся в весь этот фантастический рассказ. Не верю ей, но и отмахнуться не получается. Слишком много фактов подлинно сходятся.
– Я и сейчас не в восторге. Даже скажу больше, несколько раз пыталась вразумить Ивана, – вижу, как нелегко дается ей каждое слово. – Но он доказал, что любит тебя и только с тобой будет счастлив. Больше я вам мешать не стану.
Уверенно идет к выходу, давая понять, что на сегодня исповедь закончена. Но около двери оборачивается и перехватывает мой взгляд.
– Прости меня…
Не дожидаясь ответа, выходит. А я остаюсь наедине со всем этим хаосом и анархией.
Время идет, а я до сих пор не решила, как поступить. По-хорошему, надо все рассказать Ивану. Но его реакция непредсказуема. Я не хочу вставать между ним и матерью. Быть виной их разлада. Она сама должна ему все рассказать. Так будет честнее и правильнее. Но, получается, я скрою правду, и мне это совсем не нравится.
– Ты почему еще не готова? – неожиданно за спиной раздается голос Ивана. Вздрагиваю и оборачиваюсь на звук. – Нюся уже отхватила свою порцию внимания. Не хватает только тебя.
– Ты же знаешь Я не очень люблю внимание…
Подходит ближе и заключает меня в объятия. Улыбаюсь и прижимаюсь к нему, купаясь в любви и нежности. Все проблемы сразу отходят на второй план и кажутся надуманными и нелепыми.
– Что-то случилось? – Иван чутко считывает мое настроение. Ничего от него не скрыть.
– Нет, просто как-то не по себе, – бормочу ему куда-то в шею, наслаждаясь нашей близостью. Соскучилась по нему ужасно, но Нюся спит с нами в комнате, поэтому приходится сдерживаться.
– Не пугай меня так. – Иван отстраняется и внимательно всматривается в мое лицо.
– Ко мне приходила твоя мать, – признаюсь со вздохом и чувствую, как он сразу же напрягается.
– Что ей опять надо? Вы опять поругались?
– Нет. Мы просто поговорили, и я не знаю, как к этому относиться…
Не знаю, как ему рассказать правду. Но как не сказать, тоже не знаю. Все слишком зыбко и туманно.
– Хочешь мне рассказать? – Иван будто читает мои мысли.
– Хочу, но не сейчас, – улыбаюсь ему. Недосказанность напрягает но, стараюсь не обращать внимания. – Ты прав, пора собираться.
– Все правда хорошо?
– Да, не переживай, – беззаботно отмахиваюсь я.
– Тогда жду тебя внизу?
– Да, скоро спущусь.
Он уходит, а я снова остаюсь одна, снедаемая сомнениями. Имею ли я право решать такой важный вопрос за всю семью? Ответственность ведь тоже ляжет на меня. Но я правда считаю, что поступаю правильно, ни к чему портить всем праздник. Завтра же поговорю со свекровью и попрошу все рассказать Ивану.
Быстро надеваю приготовленное платье, поправляю макияж и прическу. Придирчиво осматриваю себя в зеркало. Получившийся образ мне очень даже нравится. Просто, но со вкусом.
Спускаюсь. Все уже собрались за большим праздничным столом. Приветливо улыбаюсь и сажусь между Иваном и дочкой и попадаю в какую-то другую атмосферу. Думала, расслабиться не получится, но происходит ровно наоборот. Уже через несколько минут я забываю о своих загонах и вливаюсь в семейный круг.
Братья подшучивают над Иваном, он им отвечает. Свекровь рассказывает смешные случаи из их детства, как они озорничали. Не могу сдержаться и смеюсь в голос. Напряжение спадает, как будто и не было. Я интуитивно принимаю семью Ивана как свою собственную. Со всеми их достоинствами и недостатками. Даже Людмила Петровна не кажется мне таким уж чудовищем. Не знаю, атмосфера праздничного чуда ил