– Сынок, – нежно заговорила тетя Сарем, – ты совершил грех. Людей нельзя так красть, особенно детей. Подумай, какое горе ты причинил родителям этой девочки. Они будут страдать.
– А разве мать этой девочки не может еще нарожать таких? У меня другого такого случая уже не будет.
– Твои суждения глупые.
– Почему я не могу этого делать, ведь наши деды тоже воровали невест, да и сегодня такое случается.
Между тем в юрту вернулся Касым, оказалось, снаружи он все слышал. Дядя так и не мог остыть:
– Запомни, наши предки не крали детей. Я мог бы понять, будь она мусульманской девушкой. Ты кого привел? И зачем ее привел ко мне? Вези в свою юрту, к своему отцу. Я не стану брать грех на душу, хотя мы родня и должны помогать друг другу, но не в таких делах. Это твой каприз.
– Пока я не могу вести ее к себе. Ко всему, мне подумалось: втроем вам будет веселее. Она станет тете Сарем как дочка.
– Будет очень весело, когда сюда явится милиция и заберет меня. Будет очень весело! Да и зачем нам русский ребенок, ты не подумал об этом?
– Они сюда не придут, о вашей стоянке никто не знает. А если даже явятся, то они пройдут через наше стойбище, и тогда мы успеем вас предупредить. Я сам прискачу сюда и заберу девочку.
– Знай, если ее отец большой начальник, то ее будут искать по всей пустыне.
– Я видел ее отца, на большого человека не похож: молодой, одет очень просто.
– Мне это неинтересно. Вот что, забирай свою девчонку и вези к своему отцу. Пусть он сам решает, что делать с ней. Я хочу жить в покое.
В юрте стало тихо. Племянник сидел с поникшей головой и не знал, что делать. Тишину нарушил мягкий голос тети:
– И все-таки девочку нужно вернуть. Для любой матери это большое горе. Ты, Жасан, еще молод и не понимаешь этого. Тем более у русских мало детей, и они будут искать ее долго.
– Слова твоей тети справедливы. Пока еще не поздно, нужно вернуть.
– Поезд уже ушел. Я сам видел, – соврал юноша.
– Есть другой путь, – предложил дядя. – Девочку надо оставить на станции Черак. Там ее заберут и отправят домой.
– Но тогда она расскажет о том, как ее похитили, милиция придет сюда, и меня арестуют. Нет, я не отдам ее.
В душе Касым был согласен с племянником: возвращать ее опасно, она выдаст Жасана. Вдруг все услышали стон девочки.
– Что с ней? – спросил дядя.
– Всю дорогу не хотела есть, сильно ослабла. В таком состоянии я не могу везти ее дальше, на наше стойбище. В пути может умереть.
– Ладно, пусть остается, но ненадолго. А ты, Жасан, завтра же отправляйся домой и извести отца о случившемся. Понял?
Изгнание
Уже второй год, как Касым живет в уединении, вдали от родового стана. Это выглядело как-то странно, ведь в пустыни жить одному трудно, да и по местным обычаям, сыновья редко уходят от отца. А коль такое стряслось, то в этом роду что-то неладное – это не мелкая обида или ссора. Чтобы скрыть истину, Касым сам рассказал братьям следующее. Оказалось, он повздорил с отцом из-за баранов и по своей воле ушел из родового стойбища. И далее пояснил, что при дележе семейного стада его родитель, то есть Ибрагим-бобо, дал Касыму меньше овец, чем другим братьям. Даже младшему Халилу досталось больше. Тем не менее даже такая причина казалась братьям несерьезной, чтобы из-за этого уходить. А что же сказал сам Ибрагим-бобо? Его речь была кратка: Касым был менее работящим, чем остальные. Об этом он сообщил в своей юрте. Старший же сын, отец Жасана, был не согласен с отцом, однако не смел возразить. Младший принял сторону отца: ему виднее, он хозяин стада. Но из-за этого не уходят, и поступок Касыма выглядел странным.
С годами все смирились, что брат живет отшельником. Однако истинная причина была в ином, и о ней знали лишь четыре человека: сам Касым, его отец, мать и Юлдуз – жена младшего сына, Халила.
Еще два года назад Касым и Сарем жили со всеми в родовом стане. Жили дружно, помогали друг другу и слушались отца. Вроде жизнь текла мирно, все были довольны и лишь среднему Касыму не везло. Ему уже тридцать пять, а детей еще нет. Никак тощий живот Сарем не становился круглым. И тогда стало ясно: ждать нет более смысла. Кому нужна такая жена, которая не способна рожать? Такую невестку давно выгнали бы или вернули в отчий дом, не будь Сарем родней Ибрагим-бобо. Посему мать Касыма уже не раз думала о том, что пора ее сыну найти вторую жену, которая заполнит юрту детскими голосами. Иначе несчастный Касым встретит свою старость в одиночестве. Кто будет его опекать, когда станет немощным? Для любой семьи это позор.
Как мы уже говорили, Халил был младшим сыном, на семь лет моложе Касыма. Восемь лет назад его женили на Юлдуз. Невеста была веселой, озорной, и молодой муж порой сдерживал ее нрав кулаками. От рождения Халил имел угрюмый вид. Юлдуз же любила смеяться и с наивностью рассказывать обо всем, что лезло в голову. Также любила повеселиться, особенно танцевать на свадьбах родни. Однако такое поведение было не к лицу мусульманке. Азиаткам следует быть скромными во всем, даже в близости с мужем. А свою бойкость и усердие нужно проявлять лишь в делах по дому. Но при всем этом Юлдуз оставалась хорошей хозяйкой и послушной женой. Будучи младшей невесткой, она ухаживала за стариками мужа и с женщинами стана готовила еду в огромном котле. И чаще всего ей помогала Сарем, у которой был тихий нрав. Юлдуз любила шутить, рассказывать веселые истории. Сарем же смеялась редко, чаще ее лицо было задумчивым, но всегда добродушным. Несмотря на различия, две невестки стали близкими подругами, и Юлдуз доверяла ей все сокровенные мысли.
И как-то раз в полутемной юрте между ними состоялся совсем необычный разговор. Эту беседу затеяла Юлдуз:
– Ах, Сарем, мне очень жалко вас. Я вижу, как вы мучаетесь без детей. А годы идут, и пора вам думать о том, как завести ребенка на стороне.
– Это как… на стороне? – изумилась Сарем, сидя на стеганом одеяле, после долгого мытья посуды.
– Надо вашему Касыму найти добрую женщину, которая родит для вас ребенка.
– Но где сыскать такую? Я не хочу, чтоб он привел сюда новую жену.
– Я могу вам помочь, – хитро улыбнулась невестка. – У меня есть одна дальняя родственница. Месяц назад она стала вдовой, с четырьмя малыми детьми. Этой бедняжке живется очень трудно. Сейчас самое удобное время: если она забеременеет, то все будут думать, что ребенок от покойного мужа.
– А желает ли она, все-таки такое дело?
– Я уговорю ее. Но этой бедняжке нужно будет дать денег, ведь ей одной трудно растить детей.
– Сегодня же я поговорю об этом с Касымом, хотя говорить о таком как-то стыдно.
– Милая Сарем, знайте, если вы не заведете ребенка, то у Касыма появится вторая жена, и тогда муж станет ласкать вас все меньше и меньше.
– В твоих словах есть истина, я благодарна тебе за умный совет. Если все получится, как ты сказала, то с меня дорогой подарок.
– Будьте уверены, все получится. А что вы подарите мне?
– Мне думается, это будет красивая ткань.
– Буду молиться за вас. Мне пора на кухню, надо готовить обед.
Вечером со стадом вернулся Касым. Поев у отца рисового супа, вернулся к себе и сразу лег спать. Пока муж не заснул, Сарем легла рядом и робко заговорила о деле, подбирая нужные слова.
Слова жены сильно удивили его. Он открыл глаза и задумался, глядя на свод юрты. Касым тоже мечтал о ребенке, но такая мысль не приходила ему в голову. То, что сказала жена, пришлось ему по вкусу. Он был не прочь испробовать другую женщину, а то худощавое тело жены уже надоело. В ответ муж равнодушно сказал, что прежде нужно посоветоваться с матерью. После этого Касым закрыл глаза, и жена задула фитиль светильника. Юрта погрузилась во мрак.
Вечером следующего дня Касым позвал к себе мать. Старуха явилась сразу и тяжело опустилась на старое одеяло. И тогда смущенная Сарем повела речь о деле, предложенном Юлдуз. Говорила она обрывками, с намеками, без подробностей. Далее Сарем пояснила, как это можно сделать, сохранив при этом тайну. Мать задумалась и очень скоро объявила, что такое решение подходит им.
Ранним утром, с уходом мужчин на пастбища, невестка Юлдуз зашла в юрту стариков забрать посуду. Не успела она сложить чашки на поднос, как свекровь велела: «Ну-ка присядь». Юлдуз сразу догадалась, о чем пойдет разговор. Свекровь заинтересовалась той женщиной, и невестка сообщила подробности, в конце добавив:
– Мне думается, что для Касыма и Сарем это хорошее дело.
– Я сама знаю, что им хорошо, а что плохо, – проворчала свекровь. – Прежде чем предлагать такое Сарем, нужно было сказать мне. Здесь я старшая из женщин.
– В другой раз так и сделаю, как вы велели.
Свекровь недолюбливала эту невестку из-за ее открытого и веселого нрава. Сама старуха имела всегда серьезное лицо и не любила шуток.
Юлдуз с подносом удалилась из юрты. Свекровь была довольна: это удачное решение. Нынче завести вторую жену стало делом опасным, потому что новая власть запретила многоженство, и народ стал бояться. Хотя кочевники далеко от властей, и все же… Вон, и геологи стали тут появляться.
Старуха перебирала старинные черные четки, когда в юрту вошел Ибрагим-бобо. Едва тот опустился, она рассказала о деле Касыма.
Недолго думая, старик дал свое согласие. И ему такое решение пришлось по душе, он даже похвалил Юлдуз. Старик мигом сообразил: это дело обойдется ему дешевле, чем женить сына опять.
На следующее утро Юлдуз в сопровождении племянника Жасана отправилась верхом к той женщине в аул. Вернулась через два дня и сразу сообщила свекрови, что вдова готова принять ее сына.
Теперь туда мог ехать Касым. Дорога была ему открыта. По такому случаю жена достала из сундука новый зелено-синий халат в полоску, тюрбан и вручила все это мужу.
Проводив мужа в дорогу, Сарем сразу вернулась в юрту и из открытого сундука достала кусочек красного бархата. Внутри лежала дощечка, исписанная арабским шрифтом. Это суры из Корана, ее привез Ибрагим-бобо из мечети Ясави в Туркестане. Сарем коснулась губами святую вещь, затем уложила ее на подушку перед собой и стала молиться. Она просила у Аллаха лишь одного – чтобы эта женщина одарила их ребенком.