– Понимаю тебя, брат, он нам тоже доставил немного хлопот, – согласился Касым.
– В кого он такой уродился, не пойму? В нашем роду вроде таких нет. Наверное, я сам виноват. Разбаловал сына-наследника и теперь мучаюсь. В детстве его следовало чаще пороть, чтобы не вольничал.
– Не переживай так сильно. Зато твой Жасан работящий, смышленый в делах. Такой человек в жизни не пропадет, а глупость его – это по молодости.
– Брат, нам нужно поговорить о девочке. Когда Жасан рассказал об этой истории, то вся кровь закипела во мне, думал, что убью сына. А он, негодный, видит, что я собираюсь бить его, сам подал мне плетку и говорит: «Я не жалею, что похитил девочку. Представляешь, какой дерзкий стал?» Эти его слова так поразили, что моя злость разом исчезла, и едва хватило сил полосонуть его по спине. Тогда я стал кричать, объясняя ему, какую глупость он натворил, а после велел Жасану завтра же доставить ее на станцию Тош и оставить там, чтоб русские работники забрали ее. Дальше поездом они отправят ее домой. Однако мой Жасан отказался сделать это. Кажется, он потерял свой разум. Я был в гневе и отхлестал сына, сказав ему: в таком случае сделаю это сам. А в ответ этот негодяй заявил родному отцу, что уйдет от нас, и тогда я ударил его кулаком по лицу. А ведь он способен на такое. Я не хочу терять сына. Скоро я состарюсь, и без сыновей нам нельзя. К тому же люди будут насмехаться, мол, слабак, не смог удержать сына.
– А что сказал наш отец?
– Когда мы пришли к отцу и я рассказал о случившемся, то сначала дед хвалил внука, даже по плечу похлопал. Мол, молодец, что помнит наши древние обычаи – красть невест, а затем схватил камчу и отхлестал его за то, что в стан привел иноверку. В конце отец сказал: «Теперь вернуть девочку опасно: она все расскажет, и сюда явятся люди с оружьем в руках». И подумав, он добавил: «Если из нее сделаете мусульманку, то я готов принять ее в свой род».
– А тебе известно, что в молодые годы наш отец сам выкрал нашу мать у племени огузов? Вот почему он хвалил внука.
– То были другие времена. Тогда русские не вмешивались в наши дела, и жили мы по законам предков. Нынче стало опасно: большевики – народ злой. Ко всему девочка из Москвы, а значит, ее будут искать очень усердно. Самое лучшее убежище – это у тебя. Никто не знает, что ты живешь здесь один. Брат, я прошу, пусть какое-то время она будет у тебя. Что скажешь, Касым?
– Пусть остается, – сразу ответил Касым. – Видимо, у нее такая судьба. Да и как не помочь брату. Это грех.
– Я хочу, чтоб девочка жила здесь до замужества. Для вас она будет дочкой и помощницей. А как ее имя?
– Нам не известно. Мы дадим ей мусульманское имя, а Сарем обучит ее нашему языку.
– Мы купим ей одежду, и приданое будет с нашей стороны.
– Нет, – резко возразила Сарем, тем самым удивив мужчин. – Если это дитя стала нам дочкой, то приданое я сама соберу. Пусть все будет по обычаям.
Такие слова пришлись Касыму по душе, и он был согласен с женой.
– Вот и условились. Я уверен, что вы сделайте из нее мусульманскую невестку.
– За это можете не беспокоиться, – заверила Сарем. – Хотя ей совсем не просто будет свыкнуться с нашей жизнью.
Когда Лена подняла глаза, то лицо Керима стало мягче, и он отметил про себя: «Хорошо, что у девочки не совсем светлые волосы».
– Слушай, Касым, а мой сын не зря оказался таким упрямым, как осел, ведь девочка и в самом деле хороша.
– Теперь ясно, в кого пошел Жасан. Оказывается, не только в деда, как мы думали.
И братья весело засмеялись.
Керим не сомневался в доброте младшего брата и привез с собой бурдюк кумыса – молочного вина.
В этот вечер Сарем сготовила бешпармак – любимое блюдо кочевников, и все собрались за дастарханом. Больше всего говорили мужчины, они иногда шутили и смеялись, вели беседы обо всем, что лезло в голову. Сарем улыбалась, ведь приход гостя к кочевникам – это целое событие. И лишь Лена не изменилась в лице, все такая же серьезная, она брала кусочки мяса и ела без всякого аппетита. Она не могла знать, что эти люди уже решили ее судьбу, а это угощение по этому поводу.
В те минуты Лена думала о своем: «Прошел еще день, а папы все нет. А что сейчас делает мама? Может, с папой они ищу меня в песках? А бедные Валя и Толя тоже ждут меня и при каждом стуке в дверь бегут в прихожую. А что делает Оля? Наверное, уже вернулась с пионерского лагеря».
Ранним утром Керим отбыл к себе. Минуло два дня, как у малого колодца снова возникла фигура всадника. Его лошадь скакала по пескам. Сарем выглянула из юрты: вроде это Жасан. И все же хозяйка увела девочку в укрытие, за стену из кизяка. Да, это был Жасан. Племянник торопил своего коня. Спрыгнув с лошади, он сказал:
– Отец девочки, милиционер и геолог идут сюда.
От страха у Сарем затряслись колени и она села на песок.
– Не бойтесь, тетя, – стал утешать племянник. – Они не знают, что она тут. Просто хотят проверить: здесь ли девочка. Но я опередил их, скоро они доберутся сюда. Сейчас я заберу девочку, мы скроемся в песках и пробудем там дотемна. А когда милиция уйдет, вы дадите мне знак – разведете костер, и тогда мы вернемся.
– Жасан, ты говоришь, что отец девочки будет здесь, может, вернуть девочку?
– Нет, нет! Я не отдам ее, – закричал племянник. – Тогда милиционер заберет меня с собой и бросит в свой зиндан (тюрьму). Вы этого хотите?
– Нет, я не желаю этого. Но ты можешь бежать, и тебя не найдут.
– Тогда они заберут дядю Касыма, ведь девочку он прячет.
– Ладно, сейчас я подготовлю девочку, хотя…
Сарем и племянник зашли в юрту. Лена занималась шитьем узора на белой тряпочке. Она глянула на Жасана с презрением. Это он виноват, это он похитил ее, бросив на голову мешок.
Но в тот час племянник думал о другом:
– Тетя, спрячьте все ее вещи в мешок.
В страхе Сарем заметалась по юрте, собирая самодельные куколки, лоскутки. Все это она хотела спрятать в сундуке и скинула крышку. Однако Жасан остановил ее:
– Тетя, подождите. Когда они делали у нас обыск, то милиционер заглядывал даже в сундук. Поэтому ее игрушки я заберу с собой.
Из юрты Жасан вышел с узелком и засунул его в сумку, которая висела с боку лошади. Там лежали бурдюк воды, лепешки и копченое мясо. Сарем подвела девочку к коню, и та поняла, что ее хотят куда-то увезти. От этого Лена заплакала: она не желала ехать с этим юношей, потому что он злой. Сарем же стала успокаивать дитя, пытаясь объяснить, что скоро она вернется сюда, в эту юрту. Но Лена все плакала и не хотела садиться на лошадь. А между тем юноша уже сидел на коне и торопил тетю. Неожиданно девочка кинулась бежать. Жасан устремился за ней и на лету подхватил ее, усадив рядом.
– Осторожнее! – сквозь слезы крикнула Сарем и ждала, пока они не скрылись за барханами.
В пути Лена затихла от того, что в голову ей пришла чудесная мысль: «А вдруг этот пастух решил отвести ее к отцу?» Ехали они недолго, пока Жасан не остановил лошадь в низине, у склона бархана. Здесь он спустил девочку на землю.
Ничего не понимая, Лена опять захныкала. Впрочем, пастух не обращал на нее внимания, занятый своим делом. Он расстелил на песке коврик и над головой девочки натянул навес в виде шатра. Далее выложил перед нею игрушки: куколки, бутылочки, коробочки. Однако Лена была к ним равнодушна и легла на бок, уставившись вдаль. Так она уснула.
Когда Лена открыла глаза, уже было темно. Ей стало страшно от того, что над ней мерцали тысячи звезды, и казалось, будто она парит по небу. Но стоило повернуть голову на бок, как она увидала сидящего Жасан. Юноша тоже глянул на нее и сказал: нам пора, указав рукой. Они стали приближаться к юрте дяди, как Жасан сразу заметил вдали огонек – значит, милиция ушла. На душе стало легко. У костра их встретил дядя Касым. Пламя костра освещало его хмурый облик. Тут же возникла и тетя, которая обняла девочку и молча увела ее в юрту. Жасан сошел с коня и сел у огня.
– Ну как, они были тут? – спросил племянник.
– Тебе очень повезло, они ушли. Я не видел их: сам недавно вернулся со стадом. С ними вела беседу Сарем.
– Куда они ушли?
– В сторону железной дороги, а оттуда собираются в Кизляр.
– Надеюсь, они больше не явятся сюда, – обрадовался в душе Жасан.
– Кто знает. Но будет лучше, если до поры до времени никто не будет знать о ней, а то наши невестки болтливы, и глядишь, снова явится милиция.
– Дядя, а может быть, вы скажете нашим, что эту девочку-сироту вы подобрали в Ташкенте и привезли к себе?
– Для этого мне надобно посоветоваться с твоим дедом.
В это время к ним подошла Сарем, которая слышала разговор мужчин:
– Эх, Жасан, у тебя нет сердца. Если бы ты видел отца этой девочки. Это был самый несчастный человек на всем белом свете.
– Ну ладно тебе, – произнес муж, – уже ничего не исправишь.
Встреча с сестрой
– Олечка, срочно звони Вале и Пете и скажи, что нашлась Леночка. Пусть скорее едут к нам, – сказала Надежда Николаевна.
И соседка Оля, словно веселая девочка, кинулась к телефону и набрала номер музея изобразительного искусства, где Валя работала заместителем директора по науке. Как всегда, трубку подняла секретарша:
– Людочка, здравствуйте! Это говорит Оля. Мне срочно нужна Валентина Семеновна.
– Сейчас она занята – в кабинете ее нет, – это был мягкий голос женщины средних лет.
– Можете позвать ее к телефону?
– К сожалению, не могу. Она в большом зале с гостями из Франции – очень важные люди.
– Но у меня тоже срочное дело.
– Что-нибудь с Надеждой Николаевной, ей плохо? Вы скажите, я тотчас передам.
– Да нет, с ней, слава Богу, все в порядке. Тут другое дело. Если она не может, то передайте, что объявилась ее сестра Леночка.
– Извините, я не совсем поняла, чья сестра?
– Это сестра Вали, Валентины Семеновны, родная.
Секретарь опустила трубку ило тихо, с задумалась. Она хорошо знала семью своего начальника: у Валентины Семеновны нет сестры. Странно! Но ее беспокоил другой вопрос. Сегодня весьма важная встреча: французы хотят организовать выставку лучших работ музея в Париже. Это было настолько значимое событие, что Валентина Семеновна лично занималась этим делом, тем более свободно владела французским. И все же Людмила решилась сообщить о ее сестре. Но прежде она задержалась у старинного зеркала, где подкрасила губы.