На другой день, ближе к полудню, стали являться гости. К тому часу ряды длинных столов были уже накрыты цветной скатертью и там уже красовались тарелочки с кишмишом, орехом, восточными сладостями, персики, дыни и арбузы. На отдельной тахте восседал старый мулла, с седой бородкой в кругу таких же стариков. И когда заходили гости-мужчины и садились за стол, то перед угощением мулла читал короткую молитву. Женщины сидели отдельно, в другой части двора.
С утра Айгуль уже не находила себе места в этом доме. Помогая женщинам на кухне, она часто бегала в пустую комнату, чтоб взглянуть на настенные часы. От волнения ей казалось, что стрелки замедлила свой ход.
Лена же сидела с гостями. Это была крытая длинная веранда и в средине – скатерть со сладостями и разной едой. Взрослые женщины с интересом обсуждали, какие нынче ткани в моде в качестве приданого – это очень важно. По сундуку невесты люди будут судить о достатке ее семьи. Лена слушала их рассеянно, думая о своем. Одна из женщин обратилась к ней, спросив, какие блестящие ткани она купила своей дочери в приданое. В ответ улыбаясь, Лена извинилась, что не расслышала ее вопроса. Тогда женщина напротив повторила вопрос. И едва Зухра перечислила названия тканей, как все разом стали хвалить ее за богатые наряды. Ей явно завидовали. До чего же везет: муж такой работящий, зажиточная семья. Однако к таким речам Лена была равнодушна.
Время от времени мать Айгуль также бросала взгляд на часы, которые весели над дверью. И когда обе стрелки сошлись на двенадцати, Лена сказала себя: «Пора! Надо отравлять дочку». Она встала и прошлась за спинами женщин и затем заглянула в летнюю кухню, где Айгуль мыла посуду с какой-то молоденькой невесткой в блестящей тюбетейке и ярком платье. Та что-то увлечено рассказывала ее дочери. Увидев маму, Айгуль все поняла – ей пора. Оттуда Лена одна направилась в конец двора и скрылась за сараем. Через минуту туда пришла дочь. Мать и дочь крепко обнялись, и Лена почувствовала, как дрожит ее худенькое тело.
– Мама, может, вы поедете со мной?
– Очень хочется, но не могу. Иди скорее, а то я расплачусь. Вот твоя сумка, здесь твои документы, вещи и деньги. Будь осторожна, в пути никому не доверяй. Будь постоянно среди женщин, если в купе окажутся мужчины, то поменяйся местами.
У самой Лены защемило сердце и вот-вот слезы готовы были вырваться и залить лицо.
– Иди доченька, все будет хорошо. Обо мне не думай. Я свое отжила.
– Мамочка, неужели мы больше не увидимся?
– Увидимся, хотя очень не скоро. Когда выйдешь замуж, родишь детей, может тогда отец простить? Иди скорее, я сама тебе напишу письмо. Будем переписываться.
До прибытия поезда на станцию оставалось еще два часа, он следовал из Ташкента в Москву.
Айгуль ускользнула со двора через запасную калитку, которая находилась рядом с сараем.
Приехав в центр городка, Айгуль села там на маленький желтый автобус. Пассажиров было мало. Всю дорогу она молила бога, чтоб эта рухлядь не сломалась в пути. Тогда она опоздает на поезд. И как назло, по дороге автобус зашли двое ребят. Увидев одинокую девушку, они переглянулись, сделав хитрые улыбки. Как только они уселись за нею, то сразу пытались завязать с милой девушкой разговор. От испуга Айгуль не знала, как вести себя, ведь раньше никогда не приставал к ней.
– Как ты думаешь, как зовут эту красавицу? – громко произнес один из них.
По одежде и манере эти юноши походили на городских ребят. Только они могут вести себя так развязано. Айгуль придала своему лицу строгое выражение и уставилась в окно.
– Интересно, куда едет эта красавица? – захихикал другой.
Ответа не последовало. Девушка со строгим лицом старалась не замечать их. Тогда один из них тронул ее за плечо. Айгуль резко поднялась с места и села рядом со стариком, в тюбетейке и полосатом халате. При нем ребята не станут приставать к ней. Так и случилось и те успокоились.
В небольшом здании станции было многолюдно. У кассы стояло четверо, другие устроились на скамейках вдоль стен вокзала. Айгуль вышла на перрон: он был пуст. Тогда она вернулась и глянула на круглые настенные часы. До прибытия поезда еще полчаса. Айгуль присела рядом с женщинами, а в голове крутилась одна и та же мысль: «А может, отец уже заметил мое исчезновение и начал искать? Быстрей бы поезд приехал». Через окно напротив Айгуль не сводила глаз с пустого перрона. Время текло слишком медленно.
Так прошли эти мучительные полчаса, а поезда не было. Тогда Айгуль кинулась к кассе и спросила о московском поезде. Ответ был коротким: «Поезд задерживается в пути». – «Но как долго ждать?» – чуть не вскрикнула девушка и во время прикусила язык, иначе пожилая кассир заинтересуется ей: почему такая молоденькая едет в такую даль одна.
Айгуль вернулась на место, испугано глядя на двери откуда могут явиться отец или брат, а может и милиционер. И лишь спустя десять минут донеся гудок приближающегося поезда. От радости Айгуль устремилась на перрон. И как только сошли пассажиры, она первой взошла в свой вагон. В купе ее соседями оказались двое мужчин средних лет, в светлых рубашках и русская женщина лет сорока, в летнее платье – желтый горошек.
Расставшись с дочерью, Лена вернулась на веранду к гостям. При всем ее лицо сияло, как у всех гостей. Когда люди узнают о побеге, то сразу начнут вспоминать, как вела себя ее мать в тот день. Если была грустной, то значит, она знала о побеге. Поэтому Лена всячески улыбалась, но иногда становилась задумчивой. А еще часто смотрела на часы, спрашивая себя: «Наверно, она уже в автобусе, на полпути от вокзала». И в душе мать молила бога, чтоб в дороге не возникли никакие преграды.
Вскоре Лена снова бросила взгляд на стенные часы. Должно быть, дочь уже едет в московском поезде, решила она. Но ликовать еще рано. Мать и дочь условились: если через полтора часа после отъезда поезда, Айгуль не вернется к гостям, то побег удался.
Ужасно медленно тянулось минуты.
Вот и истекло время – полтора часа. Теперь мать могла поднять тревогу о пропаже дочери. А начала лена с того, что заглянула на кухню и спросила:
– Вы не видели мою дочь, что-то не могу найти?
– Уже соскучились по дочери? – спросила одна из женщин. – Наверное, со своими подружками в комнате.
Уже во дворе Лена нашла хозяйку дома и сказала:
– Вы не видели мою дочь, куда могла подеваться? Я весь двор осмотрела.
– Да не волнуйтесь. Должно быть, сидит у соседей с подругами.
– Здесь столько работы, а она занимается всякой болтовней.
– Пусть отдыхает: у нее все впереди, еще наработается по дому, – сказала родня-учительница.
– Она нужна, мое лекарство осталось у нее в сумочке.
Тогда хозяйка окликнула из летней кухни свою дочь и велела разыскать Айгуль. Сами же остались у казана, под навесом.
Вскоре девочка вернулась с тревожной вестью: Там Айгуль нет. Лена и хозяйка обменялись беспокойными взглядами. Тогда они послали ее к другим соседям. Может, там болтает с подружками? Через пять минут дочка хозяйки опять вернулась ни с чем. Тогда им стало страшно.
День клонился к вечеру, и гости стали расходиться. Двор почти опустел, столы остались без людей. Лена позвала мужа в сторонку, где тот восседал на тахте с мужчин. Жасан был выпивший, глаза сияли, он пребывал в хорошем настроении. Жена сказала:
– Уже больше часа, как я не могу найти Айгуль. Не знаю, что и делать.
– Должно быть, где-нибудь с подружками болтает. Зря ее взяли собой, если не умеет вести себя в гостях.
При этом муж нахмурил брови, и лицо само говорило, зачем его отвлекать из-за таких пустяков. Неужели он должен еще и здесь заниматься дочерью. И муж вернулся к мужчинам.
Однако через полчаса Лена снова позвала мужа и сказала: «До сих пор нам не удалось найти Айгуль». Отец задумался с тревогой в глазах. Лишь затем спросил:
– Кто видел ее в последний раз?
– Соседская девочка, это было в полдень: она шла в сторону остановки. В руках у нее матерчатая сумка.
– Куда она могла уйти, эта дурная девчонка? В райцентр, по магазинам? – и муж злобно сплюнул в сторону. – Кажись, наша дочь рассудка лишилась. И все это перед свадьбой. Я не знаю, что с нею сделаю, когда она вернется. Об этом никому не говорите, никто не должен знать: сами отыщем ее. Вот плоды твоего умного воспитания, – и зашипел на жену, – вот, до чего довели поездки в Москву и чтения книг. Кират, возьми двух ребят из родни и мигом отправляйтесь в центр и загляните в каждый магазин. Где она может быть?
– Папа, магазины уже закрылись.
– Тогда ищите по всему городу, в кинотеатре, – чуть не крикнул отец, с трудом сдерживая гнев.
Сын удалился. Родители остались одни. Воцарилась гнетущее молчание. От тихой дочки отец никак не ожидал такого своеволья. Да и совсем не понятно: с какой целью она сбежала в райцентр. А может быть, завела какого-нибудь любовника, от такой мысли на душе стало тяжело. Лена молчала, склонив голову – мать была в ответе за дочь.
Жасан снова подсел к старикам. В это время один из них рассказывал о том, как в юные годы он пас овец в пустыне и встретил на отряд красноармейцев, которые заблудились и уже были на краю гибели. Когда он вывел их из песков, то на них нападали басмачи. В короткой схватке, многие басмачи погибли, а часть бежала. Большевики наградили молодого пастуха грамотой, но спустя неделю глухой ночью басмачи убили всю его семью: отца, мать, братьев, сестренок. Сам пастух, убив двух бандитов кетменем, смог убежать. Даже такая захватывающая история не смогла увлечь Жасана от тревожных мыслей о дочери. «Как она смела уйти одна? Как!? Ну, ничего, пусть только приведут эту мерзавку, я задам ей! Будет сидеть в комнате, взаперти до самого замужества. Быстрей бы свадьба».
С наступлением темноты вернулся Кират с другом. Увидев их, отец пошел к ним навстречу. В ответ растерянный сын развел руками, хотя они побывали на всех главных улицах города, даже в больнице.
– Будь проклят день, когда она явилась на этот свет, – зашипел отец.