К счастью, хоть Разин и напоминал теперь старую кошачью когтеточку, он все же сумел сесть и теперь ощупывал голову, на которой заметно поубавилось волос. На плече пламенел ожог, шея была так изодрана, словно эта дрянь пыталась отгрызть ему голову.
– Ты как?!
– Плохо, – хриплым голосом сообщил мне Разин. – Глюки пошли, наверно, не выкарабкаюсь.
– Вань, ты чего, какие глюки?
– Это он про меня, – сзади подсказал мне Васильев, и я перевел дух: Ванька просто прикалывался!
К нам, хромая, подбежала Иола, а сразу за ней два биорда спикировали на дорогу вместе со стрелками.
– Ну что, в больницу? – спросил нас один из биордов, кивнув на Ивана. – Или к морголам?
Однако тот яростно затряс головой и вскочил на ноги:
– Нет, все хорошо, я лучше домой. Там есть универсальная мазь, буду как новенький. И доставлять не надо, сам дойду.
– Тогда мы отнесем девочку к ее отцу, – сообщил другой биорд, а лотт уже осторожно крепил к себе поясом перепуганную, дрожащую с головы до пят девчушку.
– Передайте Жрецу, что мы скоро вернемся, поможем ему закончить с остальными перевертышами, – сказала Иола, но второй лотт с длинными седыми волосами печально мотнул головой:
– Вы уже сделали все, что могли. Эта малышка была последней из выживших. Мы наблюдали за ними через вентиляционное отверстие в крыше. – И содрогнулся, должно быть, припомнив увиденное.
А потом они улетели – Древний народ ненавязчив, – и мы остались вчетвером. Плюс дракон, который взволнованно расхаживал вокруг нас.
– Ну что, в самом деле пойдешь сам или отнести? – спросил я, хотя понимал, что Иван ни за какие коврижки не проявит слабину при Иоле. Да и не будь ее – тоже.
Но Разин медлил. Я вдруг поймал его тревожный взгляд и понял: он о чем-то догадался. Может, то, что именно от Димки я попросил его спрятать Тасю, а, возможно, и все остальное сообразил: видел же, как Васильев помогал мне укрощать перевертыша. И теперь изо всех сил пытался найти повод, чтобы не идти в тот дом, где гостил. Потому что там была Тася.
– Лех, давай ты по-быстрому туда смотаешься и принесешь мне местную мазилку. Я объясню, как найти нужный дом.
– Да ладно, раны промыть бы сперва, – тут же вмешался Васильев.
Я поймал на себе сразу два беспомощных взгляда: Ванькин и Иолин. При этом сам я ощущал странное равнодушие, словно человек, которому в очередной раз подтвердили смертельный приговор. Я понимал, что все кончено, что судьбу не обманешь. Потому молча подставил Ивану плечо. С другой стороны его подхватил Васильев, посоветовал:
– Поджимай ноги, прокатим с ветерком.
– Быстро не бегите, чтобы Ур-Магур не отставал, а то решит, что его бросили, и запаникует, – мрачным до невозможности голосом велел Разин.
– Лады. Кстати, а сестра твоя тоже ведь здесь? – уже начав движение, уточнил Димка. – Я спрашивал о вас ребят в лагере, сказали, вы вместе куда-то отправились.
– Со мной, а что?
Да, отвык Димыч от людей, прежде по голосу Ивана живо сообразил бы, что развивать тему не стоит.
– Да ничего. Буду рад ее повидать, она милая.
Я едва не застонал от отчаяния. А впереди уже возникли из-за деревьев первые домики деревеньки с красивым названием Озерный Край. На один из них, аккуратный узенький дом лоттов, Ванька указал поджатой во время нашей пробежки ногой.
Слишком узкие проемы, и как Ванька с его плечищами вообще через них проходит? Разве что боком. Он и сейчас отстранил нас, самостоятельно проковылял через гостиную в гостевую спальню, рухнул на кровать. И все время с явным удивлением поглядывал по сторонам: Таси в доме не оказалось, и это было для него неожиданно.
Во мне снова зародилась надежда, что все еще обойдется.
Иола принесла ведро с колодезной водой и самолично промыла раны друга. Затем осторожно принялась накладывать на кровоточащие ссадины лимонного цвета мазь, которая при соприкосновении с кровью начинала слегка бурлить, а потом втягивалась в рану. Ванька лежал невероятно довольный, едва не урчал.
– Ну и где же Тася? – Слова Димки заставили меня вздрогнуть.
– Убежала куда-то, – после небольшой паузы отозвался Разин. – Она передо мной не больно-то отчитывается.
– Вань, а что насчет дракона? – поспешил я сменить тему. – Откуда он вообще нарисовался?
В окно как раз заглядывала одна из драконьих морд, явно обеспокоенная.
– А, Ур-Магур! – Ванька расцвел. – Он теперь вроде как мой. Ну, я же много раз говорил, что не прочь завести такого.
– Но ведь заводят обычно маленьких, как у внука Шакракумора, тренируют с детства.
– Ну да, я так и планировал. Но при нападении перевертышей погиб хозяин Ур-Магура, житель этой деревни. Бедолага без хозяина отказывался от еды и прогулок, просто загибался. Мне как рассказали об этом, я пошел к нему в амбар, и он меня нормально принял, разрешил помыть его, на прогулку со мной пошел. Так что мы теперь одна команда.
Я никогда прежде не замечал, как идет Ивану улыбка, особенно такая – ласковая и мечтательная. И я был счастлив за друга, но больше всего на свете хотел убраться из дома и деревни, пока не вернулась Тася. Иван заметил мое беспокойство и спросил:
– Что, Лех, торопишься куда-то?
– Вань, ты прости, – замялся я. – Но скоро уже вечерняя мелодия зазвучит, а я еще должен к Шакракумору забежать, узнать, как там Тер-Андроль. А потом наверх, в лагерь, ну, ты знаешь, какие у меня обстоятельства.
Ванька согласно кивнул:
– Так вы бегите, я уже в порядке. Хотелось, конечно, послушать о твоих последних подвигах, но это успеется.
– Я останусь, – тут же заявила Иоланта. – Про его подвиги мне все известно, я тебе расскажу.
Сказано было таким тоном, будто я весь вчерашний день занимался исключительно разной ерундой. Но меня это сейчас не трогало: лишь бы смыться поскорее и Димку увести.
– Ну, двинули? – Оглянулся на Васильева.
Тот с готовностью вскочил с высокой трехногой табуретки.
– Ладно, Иван, ты поправляйся! И сестре своей передавай привет от меня. А еще лучше, когда полегчает, поднимайтесь в лагерь, сегодня вечером мы там посидим напоследок, завтра мне уезжать.
– Может, и поднимемся, – ответил Ванька и кинул на меня вопрошающий взгляд.
Я просигнализировал глазами: не надо.
И мы покинули дом. Я тут же включил полную атлантскую скорость и крикнул:
– До туннеля кто первый, идет?
Вот уже и деревня Агурон впереди, за полем. Мы немного сбавили темп, чтобы не посбивать пасущихся здесь коз и овец. Небо чуточку померкло, но до мелодии еще оставалось время. Во дворе Шакракумора малыш Энерир играл со своим Чак-Кунаком, который уже почти догнал его ростом. Мальчик радостно поздоровался со мной, застенчиво – с Димкой, наверное, успел подзабыть его.
Сквозь распахнутое настежь окно я мог видеть сидящих за столом Шакракумора и Тер-Андроля: они распивали какой-то золотистый напиток, вопили и хлопали друг друга по плечам. Похоже, тут все было в полном порядке.
– Алеша, а посмотри, что Чак-Кунак уже умеет, – попросил меня Энерир, и я притормозил у самых ступенек дома. Васильев же, еще по пути сюда мечтавший о чашке бодрящего местного чая, прошел прямо в дом.
– Давай показывай.
Сияющий Энерир кинул дракону мяч, тот мигом поймал его на кончик чуть приплюснутого носа и принялся вращать, словно заправский футболист на пальце. Потом чуть дернул головой, мяч улетел назад, но был отбит хвостом и снова вернулся в прежнюю позицию. Потом точно так же дракоша пасовал поочередно своим задним лапам. А под конец запустил мяч так высоко в тускнеющее небо, что я даже на миг потерял его из виду. А затем мяч помчался вниз и вдруг вспыхнул яркой звездой.
– Чак-Кунак, ну ты опять?! – взвыл юный хозяин.
На морде дракончика было отчетливо написано смущенное: «Прости, не удержался».
– Вы молодцы… – начал было я и вдруг насторожился.
Потому что из распахнутого окна уже некоторое время не доносилось ни звука. Взволнованный, я поспешил внутрь и понял, что судьбу вокруг пальца все равно не обведешь.
Глава двадцать третьяВоплощенное зло
Димка превратился в соляной столб всего в шаге от порога комнаты, развернувшись всем телом к дивану, где рядом с невестой биорда сидела Тася. Лица Васильева я видеть не мог, зато видел ее лицо: испуганное, смятенное, вопрошающее. Притихли за столом с недонесенными до рта кружками хозяин дома и Тер-Андроль.
Все было кончено. Мое сердце остановилось на миг, а потом забилось вновь – пусто и равнодушно.
Тася с явным усилием перевела на меня взгляд.
– Алеша, я…
– Не говори ничего, не надо, – взмолился я. – Ты ни в чем не виновата, те гады это с вами сотворили…
– Так ты знал? – развернулся ко мне Васильев.
– Я догадался. Еще там, у твоей палатки.
Вдруг Димка схватился руками за голову, крикнул хрипло: – Черт!
И бросился вон из дома.
Еще минута недоуменной тишины.
Потом Тася тихонько поднялась с дивана, прошла мимо меня, низко опустив голову. Я поплелся за ней, во дворе спросил:
– Побежишь за ним, да?
– Нет. Просто хочу посидеть в саду, одна.
– Понял, – сказал я и вернулся в дом. На автомате, а лучше б мне было сразу уйти. Потому что здесь меня ждали, чтобы получить хоть какие-то объяснения. Но мне уже все сделалось безразлично, и я в деталях рассказал друзьям, что случилось.
Когда закончил, вид у всех был огорошенный. Потом биорд дернул себя за длинные космы и простонал:
– И все по моей вине! Этой девчушке морголы передали для меня одно особое снадобье из водорослей, раз уж их свист не помог.
– Неважно, – сказал я. – Может, и хорошо, что так вышло.
– Да, не будем торопиться с выводами, – осторожно вклинился Шакракумор. – Мне приходилось читать в древних книгах, что такое действительно иногда делалось, когда два атланта в юном возрасте теряли пары. Считалось, что лучше пойти против природы, но дать ребятам шанс. Но атлант с человеком? Будем надеяться, все обойдется.