Голова Амелии отяжелела от всех этих грустных мыслей. Она положила её Мэри на плечо и тихо проговорила:
– Странно получается. Ты любишь кого-то, и тебя тоже любят, а потом эти люди исчезают. Куда же девается любовь?
Отец Рождество задумался над её словами. Он вспомнил свою маму – она погибла, упав в колодец. Вспомнил отца, который умер годы спустя, когда сам Отец Рождество был чуть старше Амелии. Он повернулся к девочке. В горле у него стоял ком. Отец Рождество хотел объяснить, что пытался прилететь в прошлом году, но не смог. Хотел рассказать, что волшебство не всегда исполняет наши мечты, но всё равно делает жизнь намного счастливее. Но он решил, что ещё не время говорить об этом. Зато можно сказать кое-что другое:
– Любовь никогда не исчезает, – мягко произнёс он. – Даже если люди уходят, у нас остаётся память о них. И потому любовь не умирает. Мы любим, нас любят в ответ, и любовь накапливается, чтобы защищать нас всю жизнь. Любовь больше жизни, жизнь заканчивается, но любовь – нет. Она остаётся внутри нас. В наших сердцах.
Амелия ничего не ответила – слишком боялась расплакаться. Поэтому какое-то время она сидела тихо. Это помогло. Потом она обратила внимание на барометр надежды.
– Почему он погас? – спросила она.
Отец Рождество встревоженно посмотрел на приборную доску. Амелия говорила правду: от пылающих огней остался лишь бледный завиток лилового. И часы снова бодро отсчитывали секунды. Красные щёки Отца Рождество стали белыми, как снег на Оленьем лугу.
Он схватил телефон.
– Привет, Отец Топо. Я не понимаю, в чём дело. Мы спасли Амелию, но барометр надежды всё равно тухнет.
Отец Топо тяжело вздохнул. После такого вздоха нечего было и надеяться на хорошие новости.
– Отец Рождество, Нуш…
Долина троллей
По скалистому склону Нуш спустилась в залитую лунным светом Долину троллей.
Она тихо шла по снегу, осторожно обходя козьи скелеты и валуны. Время от времени Нуш натыкалась на гигантские четырёхпалые следы и вздрагивала от испуга.
У неё был план.
Довольно простой.
Он заключался в том, чтобы поговорить с Ургулой, предводительницей троллей. Нуш нервно сглотнула. Эльфа утешала себя мыслью, что потом она сможет написать лучшую статью, которую когда-либо печатал «Ежеснежник». К тому же Отец Водоль заверил её, что тролли никогда не собирались убивать эльфов. Но тут Нуш вспомнила, как огромный кулак пробил пол её спальни и схватил Занудника. Да, тот отделался лёгким испугом, но Нуш подозревала, что, не схвати она мыло, этим бы дело не кончилось.
Ургула обладала властью над всеми унтертроллями и убертроллями. Они признали её предводительницей, потому что Ургула была самой большой. Да, именно так рассуждают тролли (если тролльи мозги вообще способны рассуждать). Чем ты крупнее, тем ты сильнее, а чем ты сильнее – тем больше жареных коз тебе полагается. Нуш знала, что Ургула живёт в пещере под горой в западной части долины. Об этом тоже было написано в «Полной троллепедии», которую Нуш прочитала сорок девять раз, пока училась журналистике.
Прошагав добрую половину долины, Нуш увидела впереди оранжевый огонёк.
Вскоре огонёк вырос в большой костёр, вокруг которого собрались тролли всех размеров, от мала до велика. Их громоздкие тени плясали на заснеженных холмах. Нуш поняла, что ей придётся сделать изрядный крюк, чтобы дойти до пещеры Ургулы.
Тем временем тролли хлестали из бутылок троллий эль и закусывали жареной козлятиной. Все они были одеты в неряшливо сшитые одежды из козьих шкур и оглушительно шумели. Не потому что на дворе было Рождество, а потому что по натуре своей не умели вести себя тихо. Они распевали старинную троллью песню «Камни – мои лучшие друзья».
Поскольку тролли никогда не отличались умом и сообразительностью, Нуш без труда подобралась к ним поближе и спряталась за колючим кустом. Она очень хотела послушать, о чём тролли будут говорить, когда перестанут петь.
– А вы помнить прошлое Рождество? – спросил самый маленький одноглазый унтертролль. Нуш узнала его: он участвовал в атаке на Эльфхельм.
– Ага, Бух. Мы тогда разнести Эльфхельм. А зачем мы это сделать?
– Потому что Ургула нам приказать, – ответил Бух.
– Ага. Но зачем?
– Я не знать.
– А сюда мы зачем прийти?
– Ждать.
– Чего?
– Чего-то.
«Ждать», – мысленно повторила Нуш. Внезапно у неё возникло очень плохое предчувствие. Наверное, такое посещает мышь, когда та принюхивается к сыру и вдруг понимает, что он – в мышеловке.
Кого они ждут?
Нуш едва слышно ахнула. Она поняла, что совершила огромную ошибку, явившись в Долину троллей.
О чём она только думала?
Нуш сжалась в комок за кустом. Разговор троллей ей совершенно не понравился. Их голоса грохотали, как камни, летящие вниз по склону. Но Нуш встревожилась куда сильнее секунду спустя, когда услышала другой голос. Тихий, тонкий голосок, который она бы ни с чем не перепутала.
– Мамочка!
Это был Малыш Мим.
Внутри тролльего кулака
Нуш торопливо обернулась. У неё за спиной стоял Малыш Мим в яркой тунике. Никогда ещё он не казался таким маленьким. Малыш Мим склонил голову к плечу и широко раскинул руки, словно ждал, что его обнимут.
– Мамочка, я шёл за тобой! Шёл прямо по твоим следам!
Не теряя времени даром, Нуш кинулась к сыну и сгребла его в охапку. Но едва она это сделала, как их обоих сгрёб в охапку кто-то третий. Нуш почувствовала, что они взмывают над землёй, и через три секунды уставилась на самое большое лицо, которое видела в своей жизни. Это был убертролль с волосатыми ноздрями, бугристой кожей и тремя глазами. Третий глаз помещался на лбу, но не совсем посередине. Он съехал куда-то влево, словно тролля лепил маленький ребёнок.
– Прости, мамочка, – захныкал Малыш Мим из темноты тролльего кулака.
Нуш ласково погладила его по волосам.
– Я сама виновата, пирожок. Не надо было сюда приходить. Но всё будет хорошо.
Всё будет хорошо?..
Нуш неохотно призналась себе, что в жизни не слышала ничего глупее. Они висели в сотне метров над землёй, и огромный тролль, скорее всего, намеревался их съесть. Какое уж тут «хорошо».
И всё же Нуш не спешила отчаиваться. Она энергично помахала троллю.
– Эй, здоровяк! Мы с сыном выбрались на позднюю рождественскую прогулку и заблудились. Не подумай ничего плохого…
Тролль молча таращился на Нуш. На самом деле, это был не тролль, а троллиха (хотя так сразу и не скажешь). Звали её Саманта. На носу у Саманты рождественским шаром сияла красная бородавка. А за спиной у неё толпились пятеро троллей. Точнее, шестеро, если считать двухголового за двоих. Все ещё немного помолчали, а потом одноглазый Бух заговорил.
– Вот кого мы ждать, – сказал он.
Нуш решила, что лучше выложить всё начистоту.
– Ладно, послушайте… Я журналистка, работаю на «Ежеснежник». Вообще-то, обычно я беру интервью у оленей. Но сейчас мне поручили расследовать кое-что. Хотя не то чтобы расследовать… Я просто собиралась… Дело вот в чём. Понимаете, мне не нравится быть оленьим корреспондентом. Меня попросили написать статью о том, что случилось на прошлое Рождество. И я выяснила, что вы ни в чём не виноваты. На самом деле, вы довольно мирные существа. Но Летучие историкси…
Как раз в этот миг Нуш увидела одну из них у себя над головой. Четырёхкрылая историкси порхнула вниз и шепнула что-то троллихе на ухо. Что бы она ей ни сказала, это не сулило Нуш ничего хорошего.
– Ты прийти убить нас, – пробасила Саманта и слегка сжала кулак.
– Нет! Совсем нет! – завопила Нуш. – Посмотрите на нас! Как мы с сыном можем убить тролля?! Только подумайте!
– Мы не любить думать, – ответил Бух, почёсывая круглую башку. – Мозги трещать.
– Мамочка, мне страшно, – снова захныкал Малыш Мим.
Нуш попыталась успокоить сына, но внутри твёрдого, пропахшего козьим духом кулака сделать это было непросто. Она торопливо сунула руку в карман, чтобы нашарить кусок мыла, который захватила на всякий случай. А вот и он! Увы, Саманта сжимала их слишком крепко, чтобы Нуш смогла его быстро вытащить. Отчаянно извиваясь, эльфа вывернула руку и потёрла мылом троллью шкуру. Та покрылась пузырями и задымилась.
– ВААААААГХЫЫЫЫЫВАААААААГХ! – разнеслось по долине.
Нуш и Малыш Мим в жизни не слышали ничего подобного. Рёв обиженной троллихи докатился до дальних скал, и одна из сосен от испуга сбросила иголки. Саманта яростно затрясла кулаком. Нуш и Малыш Мим закричали. Перепугавшись, Нуш сжала мыло слишком сильно. Оно выскользнуло у неё из руки и проскочило между гигантских пальцев троллихи. Нуш с отчаянием смотрела, как оно с тихим стуком падает в снег где-то далеко внизу.
– Ох, гриб-вонючка! – выругалась она сквозь зубы.
Однако, проводив взглядом кусок мыла, Нуш заметила кое-что ещё. Разглядеть, что именно, было непросто, потому что Долину троллей окутывала тьма, и только на востоке едва брезжил рассвет.
Присмотревшись, Нуш поняла, что это животные, которые что-то за собой тянут. Очень знакомые животные. И очень знакомое «что-то». Разумеется, это был Отец Рождество со своими оленями.
Нуш притянула к себе Малыша Мима. Они вместе прижались к трещине между тролльими пальцами и принялись следить, как мчатся по воздуху сани. Нуш разглядела рядом с Отцом Рождество двух человек – женщину и девочку. Но это было неважно. Важно было лишь то, что Отец Рождество здесь.
– Мамочка, с нами всё будет хорошо! – пискнул Малыш Мим. – Смотри, Отец Рождество прилетел нас спасать!
– Будем надеяться, – прошептала Нуш, обнимая сына.
Отец Рождество натянул поводья, и сани заложили круг над головами троллей.
– Отпустите их, – попросил он. – Это мирные эльфы, они не причинят вам вреда. Отпустите их, и давайте поговорим.
Тем временем к костру подтянулись другие тролли – сутулые, вогнуто-выгнутые, серые, покрытые наростами и бородавками. С одним, двумя и тремя глазами. Некоторые были двухголовыми. Другие едва доходили своим собратьям до колен. Но абсолютно все они в предрассветном сумраке выглядели ужасно пугающими.