Из пещеры у подножия самой большой горы вышла Ургула в сопровождении своего супруга Джо. От их шагов дрожала земля. Ургула была такой высокой, что головой заслоняла луну. Волосы её торчали, как ветки, перекрученные ветром. Когда Ургула открывала рот, становились видны три зуба, каждый размером с серую прогнившую дверь.
Возле уха Ургулы вилась ещё одна Летучая историкси и что-то без устали ей нашёптывала.
Отец Рождество посадил сани на безопасном – насколько это возможно – расстоянии от троллей.
– Там, впереди, послушайте меня! – обратился он к Блитцену и Грозе. – Это очень важно. Отвезите Мэри и Амелию в Эльфхельм. Летите тихой дорогой. Той, что ведёт на северо-северо-восток.
– А как же ты? – испуганно спросила Мэри.
Отец Рождество спустился с саней.
– Я? Я собираюсь заключить мир с троллями, – сказал он и бодро зашагал прямо к гигантской Ургуле.
– Возьми меня вместо них, – запрокинув голову, предложил он предводительнице троллей. Её грубая кожа была вся покрыта наростами, как скалы – лишайником. Ургула посмотрела на Отца Рождество сверху вниз и рыгнула. Его едва не сшибло с ног волной вони. Гнилое козье мясо – тот ещё деликатес.
– Послушай, зачем тебе их есть? – спросил Отец Рождество. – Эльфы маленькие и костлявые. Посмотри лучше на мой большой живот. Согласись, выглядит аппетитнее.
– Отпустить эльфов, Саманта, – приказала Ургула. Наверное, так могла бы говорить настоящая гора, вздумайся ей поболтать. Летучая историкси по-прежнему шептала что-то Саманте на ухо.
В следующий миг она хорошенько замахнулась и разжала кулак. Нуш с Малышом Мимом обнаружили, что летят по воздуху над Долиной троллей прямо к Лесистым холмам. Они приземлились на мягком заснеженном склоне неподалёку от домика Пикси Правды и покатились. Они катились всё быстрее и быстрее, и снег облеплял их, пока Нуш и Малыш Мим не превратились в два больших снежных кома с лицами.
– Мамочка, меня сейчас стошнит, – пожаловался Малыш Мим. И не обманул. Не будем вдаваться в детали, но у эльфийской рвоты очень приятный лиловый цвет.
Остановились они, налетев на дверь Пикси Правды. Хозяйка дома выскочила посмотреть, кто устроил такой переполох.
– И снова здравствуй, – выдохнула Нуш, отряхиваясь от снега. – Нам нужна твоя помощь. Отец Рождество в беде.
Рождественский ужин
Отец Рождество лежал на плоском камне посреди пещеры Ургулы. Предводительница троллей приказала одноглазому Буху присмотреть за пленником, чтобы тот не вздумал бежать. И Бух, недолго думая, положил свою тяжёлую, как камень, лапищу Отцу Рождество на живот. Тот сдавленно охнул, но возражать не стал.
Пещера Ургулы была огромной. Высокий свод терялся в темноте, и Ургуле с Джо даже не приходилось нагибаться. Предводительница троллей с супругом молча наблюдали за тем, как унтертролль, который был всего в три раза выше Отца Рождество, посыпает его травами и каменной солью.
– У нас быть рождественский ужин, – глухо сказала Ургула. – Ты маленький. Но я спорить, что вкусный. Хорошее Рождество. Сытное Рождество. Бух, ты зажечь огонь.
– Послушай, Ургула, – подал голос Отец Рождество и попытался сесть, но огромадная лапища Буха быстро охладила его пыл. Магия Отца Рождество не работала. Возможно, на свете вообще не осталось волшебства – одни законы природы. Поэтому Отец Рождество ничего не мог поделать с троллем, который прижимал его к камню. А камень тем временем становился всё теплее и теплее. На стенах пещеры заплясали тени и оранжевые блики, и Отец Рождество понял, что камень был ещё и печкой. Тролли явно вознамерились зажарить его живьём.
– Что случилось? Я просто не понимаю! Мы же подписали мирный договор. Все тролли и эльфы хотели жить мирно. Все поставили на нём подпись! Даже хюльдры, и пикси, и гномы, и Пасхальный кролик, хотя он живёт в сотнях миль отсюда. Что пошло не так? Почему вы напали на Эльфхельм в прошлом году? И зачем пытаетесь поджарить меня сегодня? Это же Рождество. Время мира, добра и взаимопонимания!
Отец Рождество вдруг вспомнил, как эльфы заточили его в тюремной башне, когда он был мальчиком. Чтобы спасти свою жизнь, ему пришлось убить унтертролля по имени Себастиан.
– Это всё из-за Себастиана? – предположил он.
И ошибся.
– Никому нет дела до Себастиана, – ответил брат Себастиана Гораций. Он стоял позади Ургулы и сосредоточенно ковырялся в носу. – Себастиан всех раздражать.
– Значит, дело в разрыв-траве? Вы слышали, что я запретил её выращивать, когда возглавил Совет эльфов?..
(Разрыв-трава – крайне опасное растение. Если её проглотить, можно остаться без головы. Лёжа на камне, как сочный бифштекс на сковороде, Отец Рождество горько пожалел о том, что когда-то запретил разрыв-траву).
– Так что же случилось? Зачем вы на нас напали?
– Мы хотеть, чтобы троллей оставить в покое, – медленно проговорил Джо, словно вспоминал сон. – Мы не хотеть, чтобы эльфы ходить сюда. И мы ещё больше не хотеть, чтобы сюда ходить такие, как ты.
– Такие, как я?
– Люди. Если ты ходить в земли людей, они прийти к нам.
– Люди не такие плохие, как вы думаете. И они не знают о троллях, – сказал Отец Рождество.
Интересно, сколько времени уже набежало на часах? Отцу Рождество не давала покоя мысль о детях, которые скоро проснутся и снова не найдут подарков в чулках.
«Я должен отсюда выбраться», – решительно подумал он. Камень разогрелся до такой степени, что припекал даже сквозь красный тулуп.
– Мы не любить чужаки, – сказала Ургула.
Только тогда Отец Рождество заметил, что по пещере летают сотни историкси в сверкающих нарядах. Блики пламени играли на их прозрачных крыльях. Историкси складывали руки чашечкой и что-то нашёптывали троллям.
– Не доверяйте ему, – шептали одни.
– Он плохой, – шептали другие.
Отец Рождество начал догадываться, что происходит.
– А как же пикси? – спросил он. – Я вижу, они тут желанные гости.
– Нет, – сердито ответила Ургула.
– Но вы только посмотрите, они повсюду!
Тролли заозирались и поняли, что он их не обманывает. Летучие историкси действительно были повсюду. Прежде тролли не обращали на них внимания, потому что Летучие историкси этого не хотели. Миниатюрным шепотливым существам легко оставаться незаметными.
– И правда, – протянула Ургула, удивлённо открыв рот.
– Они гипнотизируют вас и заставляют верить в то, чего на самом деле нет!
Слова Отца Рождество троллям не понравились. Они сердито нахмурились. Правая голова двухголового тролля разозлилась особенно.
– Тролли не глупые, – прорычала она. – Ты думать, что у большой умный тролль вообще нет мозги?
Отец Рождество совсем запарился. Спина горела и краснотой не уступала тулупу. Даже Буху, который всего-то караулил пленника, было жарко. Капля пота сорвалась с его шишковатой головы и, на лету обратившись в камушек, стукнула Отца Рождество по животу.
– Я просто пытаюсь объяснить, что происходит. Летучие историкси внушили вам страх перед чужаками. Вам промыли мозги. Задурили головы.
– Нет, это мы тебе объяснить, что происходит! Мы тебя съесть. Вот и всё, – утробно хохотнула Ургула. – Мы давно тебя ждать. Не хотеть эльфу и её щуплого мальчишку.
– Но откуда вы знали, что я приду? – спросил Отец Рождество. Лицо его налилось багрянцем, как угли в камине.
Ургула искренне озадачилась.
– Мы просто… знать. Так. Бух, ты поддать жару. Я хотеть мясо с корочкой.
В следующий миг до Отца Рождество донёсся какой-то шум. Он не был похож ни на громкое дыхание голодных троллей, ни на треск огня. И шёл откуда-то снаружи. Кажется, это были шаги. Совсем близко. Ургула их тоже услышала.
– Кто-то ходить там.
Бух вскинулся и вогнал грязные пальцы в глазницу, чтобы с сочным чпоканьем вытащить свой единственный глаз. Держа глаз в руке, он выставил его на улицу и посмотрел, что снаружи.
– Человеческая девочка, – отчитался он.
– Амелия, нет, – сокрушённо пробормотал Отец Рождество.
Бедная глупышка.
Пещера трещит и содрогается
Вернув глаз на место, Бух другой рукой грубо схватил Отца Рождество за шею. Камень уже раскалился до невыносимости.
В пещеру вбежал унтертролль, с головы до ног покрытый шерстью. На плече у него болталась Амелия. Девочка вопила и брыкалась изо всех сил.
Бух повернулся посмотреть, что происходит, и чуть ослабил хватку на мокрой от пота шее Отца Рождество.
– Амелия! – ахнул Отец Рождество. – Что ты здесь делаешь?
Унтертролль схватил Амелию за волосы и потряс, чтобы похвастаться добычей.
– Я поймать рождественский пудинг нам на ужин!
– Я хотела спасти тебя, как ты спас меня, – торопливо сказала Амелия. – Я перед тобой в долгу.
– Ничего ты мне не должна!
Амелия покачала головой. Сделать это было непросто, ведь тролль по-прежнему держал её за волосы. Унтертролля звали Теодором. Из пасти у него одиноко торчал коричневый зуб. Но Амелия не выглядела испуганной. Она вдоволь набоялась в прошлой жизни и порядком устала от страха.
– Ты ни в чём не виноват! Я просто рассердилась, потому что в жизни случаются плохие вещи. Но хорошие случаются тоже. И волшебные. То, что ты делаешь, потрясающе. Я была такой счастливой в позапрошлое Рождество, когда открывала подарки! Невероятно счастливой. Не из-за подарков, а потому что они появились по волшебству. Я была очень рада узнать, что волшебство в самом деле существует. Ты делаешь мир лучше. И в том, что сейчас происходит, твоей вины нет. Ты хороший человек, Отец Рождество. И поступаешь правильно.
– Скукотища, – нервно почесался Джо. Как все тролли, он страдал аллергией на сентиментальность. Супруг Ургулы поковырялся в ухе и вытащил кусок серы. – Давай убивать их, Ургула. По одному. Пора.
Пока Отец Рождество думал над тем, что сказала Амелия, его внимание привлекло странное свечение. Что-то сияло за пределами пещеры, переливаясь всеми цветами рождественской гирлянды. Зелёные, розовые, фиолетовые и голубые огни вспыхивали один за другим. Отец Рождество смотрел на них и чувствовал, как внутри разливается знакомое тепло, словно он выпил горячего сиропа. Это тепло не имело никакого отношению к камню под ним. Это было тепло магии и чудовства. Амелия показала ему, какими добрыми, сильными и храбрыми могут быть дети. И Отец Рождество вспомнил обо всех, кто ждёт его подарков. Доброта Амелии наполнила Вселенную надеждой. Следуя за своим сердцем, она рискнула жизнью, чтобы спасти его. Её доброта сотворила волшебство.