Летучая историкси кувырнулась в воздухе и, пискнув что-то напоследок, полетела к Лесистым холмам.
Едва это случилось, вперёд вышла Нуш. Она прочистила горло и подняла глаза на Ургулу, самую большую из троллей, что когда-либо жили на земле.
– Позвольте представиться: я Нуш, журналистка «Ежеснежника». Это главная газета эльфов, вроде вашего «Воскресного Уга». Я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Ургула посмотрела на эльфу так, словно та была козявкой, приставшей к её башмаку (если бы тролли носили башмаки). Предводительнице троллей не было дела до газет. Даже до газеты троллей. «Воскресного Уга» она читала только раз. Но справедливости ради стоит сказать, что с тех пор он не слишком изменился. «Воскресный Уг» был большой каменной табличкой, на которой самый грамотный тролль высек «ТРОЛЛИ ЛУЧШЕ ВСЕХ».
– Какой быть твой вопрос?
– Мой вопрос быть… То есть я хочу спросить, почему в прошлом году вы не тронули редакцию «Ежеснежника»? Вы же стёрли с лица земли практически весь Эльфхельм. Откуда такая избирательность?
Ургула крепко задумалась. Страшное лицо троллихи скорчилось от боли. От сложного слова «избирательность» у неё заныли зубы, а от мыслей в голове затрещали мозги.
– Мы не напасть на «Ежеснежник», потому что Повелитель слов быть хороший.
– Что за Повелитель слов? – навострила уши Нуш.
Ургула покачала головой.
– Повелитель слов в «Ежеснежнике». Так они его называть.
– Они? Кто они? – не отставала Нуш.
Она проводила взглядом Летучих историкси, которые стремительно покидали Долину троллей. Шелестя крыльями, они летели к Лесистым холмам, в родные земли пикси. Ургула тоже это заметила. С неожиданной для такой громадины прытью она схватила одного пикси. Это оказался мальчишка в серебряных одеждах. Нуш уже видела его раньше. Точнее, сегодня утром, за окном кабинета Отца Водоля.
Тут ей вспомнилось ещё кое-что. Следы на снегу в прошлое Рождество. Когда Отец Водоль пришёл на Олений луг с Лесистых холмов, а не из редакции «Ежеснежника», где ему полагалось быть в Сочельник. Отец Водоль всегда ненавидел Рождество. И завидовал Отцу Рождество с тех самых пор, как тот занял его место во главе Совета эльфов.
– Пожалуйста, не обижайте меня, – пискнул пикси. В руках огромадного тролля он казался крохотной серебристой блёсткой.
– Зачем вы шептать нам глупости в уши? Ты говорить, а то я тебя съесть!
– Повелитель слов приказал нам. Если мы делаем, что он просит, он даёт нам хорошие слова. Длинные! – Пикси облизнулся. – Слова, которых мы не знаем.
– Я очень устала, но он говорит правду, – сказала Пикси Правды, развернулась и пошла домой.
Нуш вспомнила, как в детстве поймала Летучую историкси в банку. И дедушка подарил пикси слово «разносторонний», чтобы та не держала на них зла.
– Повелитель слов? – медленно повторила Нуш. Картинка сложилась. – Отец Водоль! Отец Водоль любит длинные слова.
Отец Рождество посмотрел на Нуш.
– Это ведь он отправил тебя сюда?
– Да.
В лунном свете было видно, как погрустнела Ургула. Крупная слеза скатилась по щеке троллихи и камнем упала рядом с Амелией. Девочка на всякий случай отошла подальше. Ургула отпустила историкси. Трепыхая помятыми крылышками, тот полетел догонять сородичей.
– Мы ошибаться. Нам жаль. Мы наказать Повелителя слов, – сказала Ургула.
Отец Рождество покачал головой.
– Не нужно. Повелитель слов, то есть Отец Водоль, больше не ваша забота. Совет эльфов разберётся с ним. Мы лишь просим оставить нас в покое, соблюдать мирный договор и больше не слушать Летучих историкси. До конца ночи нам ещё многое предстоит сделать, так что…
Ургула кивнула. Бух выглядел разочарованным. Изрядно потрёпанная правая голова двухголового тролля – тоже. Отец Рождество, Мэри, Амелия, Нуш и Малыш Мим припустили к саням, которые стояли за соседним холмом. Амелия подбежала к ним первой, и Капитан Сажа, всё это время прятавшийся в бездонном мешке, высунул любопытную мордочку.
– Я встретила настоящих троллей, – поделилась с ним Амелия. – И пикси. И эльфов! Вот и они. Это Нуш, а это…
Нуш потрепала сына по макушке и усадила в сани.
– Малыш Мим, – подсказала она.
Капитан Сажа мяукнул и потёрся головой о Малыша Мима. Он сам был размером с эльфёнка. Наверное, для Малыша Мима он как лошадь, подумала Амелия.
– Ты странно выглядишь, – промяукал Капитан Сажа Малышу Миму, – но ты мне нравишься.
Малыш Мим осторожно погладил кота и повернулся к Амелии.
– Привет, – улыбнулся он. – Сколько тебе лет?
– А как ты думаешь? – спросила Амелия.
Малыш Мим смерил Амелию взглядом. Она была очень высокой.
– Четыреста восемь? – серьёзно предположил он.
Амелия прыснула. Мэри тоже засмеялась.
– Даже не буду спрашивать, сколько, по-твоему, мне лет!
Амелия рассказала Нуш, что тоже хочет стать писателем, как Чарльз Диккенс. А Нуш покраснела и прикрыла сыну уши, потому что для эльфийских ушей слово «Диккенс» было очень похоже на ругательство.
Мэри с Отцом Рождество сели впереди. Часы на приборной панели показывали начало Скоро Утреннего.
Блитцен и Гроза повернули головы к Отцу Рождество, ожидая его приказаний.
– Летите, мои олени! – воскликнул он.
И сани взмыли в небо.
Путь домой
Отец Рождество поговорил по телефону с Отцом Топо, который всё это время терпеливо ждал новостей в Мастерской игрушек. Амелия слушала и улыбалась. Она до сих пор не могла поверить, что это в самом деле Отец Рождество, и он разговаривает с настоящим эльфом по какому-то «телефону», пока они летят по небу на волшебных санях.
– С ними всё в порядке, Отец Топо. Да… Да, именно так! Скажи Зануднику. Это всё козни Отца Водоля, но с ним мы разберёмся завтра. Сейчас у нас есть дела поважнее.
В ту ночь Отец Рождество взял Мэри, Амелию, Нуш и Малыша Мима с собой в путешествие вокруг света, чтобы они помогли ему доставить подарки. Барометр надежды горел в полную силу, как и Северное сияние. У Амелии дух захватило от восхищения, когда они пролетали сквозь завесу волшебных огней.
– Это… – начала она и замолчала. Никаких слов не хватило бы, чтобы описать её чувства. Поэтому Амелия просто вздохнула.
Отец Рождество посмотрел на неё с улыбкой.
– Так выглядит надежда. Это ты помогла Северному сиянию разгореться. Без тебя ничего бы этого не было. Без тебя и твоей веры в чудеса.
И они полетели. Полетели на север и на юг, на запад и на восток. Амелия вдруг поняла, что мир невероятно велик, и в нём живёт очень много детей. А на крышах спит очень много котов. Последний факт заинтересовал Капитана Сажу. Сложнее всего было удержать его в санях и проследить, чтобы он не сбежал куда-нибудь в Китай или Камбоджу.
Когда Амелия не присматривала за Капитаном Сажей, она вытаскивала подарки из бездонного мешка. Все подарки были аккуратно упакованы, так что они с Малышом Мимом придумали игру. Нужно было угадать, что внутри. Мячик. Волчок. Мягкая игрушка. Книга. Шоколадные монеты. Глобус. Мандарин.
Когда сани пролетали над Парижем, Амелия, Нуш и Малыш Мим задремали. Но если бы они не спали, то увидели бы, как Мэри взяла Отца Рождество за руку и крепко её сжала.
– Ты замечательный человек, – сказала она. – Но разве тебе не бывает одиноко? Ведь ты живёшь вдали от людей.
– Бывает, – признался Отец Рождество. Внизу проплывали огни Версаля. – Думаю, было бы здорово для разнообразия иногда общаться и с людьми.
– То есть мы можем остаться с тобой? – осторожно спросила Мэри. – Конечно, нам потребуется время, чтобы привыкнуть к эльфам с их остренькими ушками и большими глазами…
Мэри обернулась и посмотрела на Нуш. Во сне она крепко обнимала Малыша Мима, а тот сопел, выпятив губу.
– Возможно, я немного тороплю события, но, думаю, для начала нам лучше пожить с человеком. Ты ведь человек?
Лицо Отца Рождество раскраснелось от счастья.
– Человек с примесью чудовства. Совсем как ты теперь.
– То есть я тоже могу творить волшебство?
– Ты уже творила его, милая. Околдовала меня своими сияющими глазами.
Мэри тяжело давались романтичные слова. Поэтому в ответ она смущённо пихнула Отца Рождество в бок.
– Чаровник! – хмыкнула она и тут же схватила его за руку, потому что слегка перестаралась и чуть не вытолкнула его из саней.
– И конечно, вы можете остаться! – сказал Отец Рождество. – Правда, во всём Эльфхельме только мой дом подойдёт тебе по размеру. В остальных ты застрянешь в дверях.
– Умеешь ты делать комплименты, – хихикнула Мэри.
А Блитцен и Гроза пошли на снижение, чтобы развести подарки всем детям в Париже.
Пару сотен остановок спустя Отец Рождество спросил Амелию:
– Не хочешь попробовать управлять санями? Ты ведь уже дважды спасла Рождество.
– В этом году я была не одна, – улыбнулась Амелия. – Нуш и Мэри тоже помогли.
Нуш радостно схватила Мэри за руку. Ей в голову пришло отличное название для новой статьи.
– Девочки, которые спасли Рождество!
– Девочки? – переспросила Мэри. – Мне пятьдесят восемь лет!
Амелия перебралась к Отцу Рождество на переднее сиденье, и он объяснил ей, зачем нужны все рычаги и кнопки на приборной доске. Часы, барометр надежды, кнопка, которая останавливала время, и та, что снова его запускала. Амелия увидела, что часы показывают десять минут Предрассветного.
– Это эльфийское время, – сказал Отец Рождество. – Эльфы не любят цифры.
Он протянул ей экземпляр своей книги «Санное мастерство».
– Чтоб ты знала, Чарльз Диккенс – не единственный, кто пишет книги.
Отец Рождество заметил, что у Амелии прирождённый талант управлять санями. Олени откликались на легчайшее движение поводьев. Правда, из-за неё они чуть не нырнули в озеро Лох-Несс в Шотландии, но лишь потому, что Амелия засмотрелась на жившее в озере чудовище. Оно как раз высунуло свою маленькую голову из воды и с не меньшим интересом наблюдало за летающими санями.