Я даже присвистнул:
– Во как! Так тебе моя смерть была нужна, а не двое Расколотых… А зачем, если не секрет? Тебе ее обещали, да?
Я кивнул в сторону спящей Иолы. Женька судорожно сглотнул:
– Ага. Идея с братом и сестрой появилась позже.
– Ну ты идиот! Да она бы тебя в бараний рог скрутила!
– Да я бы ее сам… в рог! – взвился парень. – Нужна она мне! Я атлантом хочу стать, а пар так мало!
Меня замутило, и я пожалел, что вообще начал этот разговор.
– Тогда почему не приказал метакорпам просто сжечь меня?
– Они меня не слушаются, только приора, – горько пожаловался Карамыш. – А ему моя задумка не особо нравилась.
– Ясно. Свободен, несостоявшийся убийца.
– Заткнись, ты! – заорал Женька. – Ты хоть знаешь, сколько я Древних прикончил?! И еще прикончу!
От его визга Иола, конечно, проснулась, села на своем ложе, удивленно заморгала.
– Что тут происходит?!
Только это не Иола спросила. В дверном проеме стояла моя Кирка и смотрела на нас круглыми от изумления и страха глазами. Особенно на меня, с моими неприкрытыми ожогами. Потом предсказуемо метнулась вперед, а я выставил перед собой руки:
– Кир, только не трогай меня сейчас, ладно?
– Не буду, не буду! – запричитала сестра. – Лешечка, что с тобой случилось?
– А ты не знаешь? – хмыкнул я. – Неужто не видела, пока спала, чем твой Игорек занимается?
Кира выглядела такой растерянной, что я сразу пожалел о своих словах.
– Не видела, нет. Я сейчас ничего не вижу, когда сплю, Игорь говорит, это временный сбой, так бывает.
Точно, бывает. Когда кто-то вовремя добавляет тебе в еду какую-нибудь химию.
– Когда сбой пройдет, пусть твой Игорь тебе и расскажет, что он и его компания с нами сделали, – подытожил я.
Иола тем временем уже сползла с кушетки и занялась изучением ожогов на боках. На застывшего у стены Женьку никто не обращал внимания.
Кира некоторое время переводила взгляд с меня на Иоланту и обратно, потом твердо произнесла:
– Так, вам обоим нужно в больницу, срочно! Идите за мной!
– Э, никуда они не пойдут, ты че, дева! – встрял Карамыш. – Они нужны приору!
– Заткнись, недоделок! – рявкнула сестрица. Похоже, Женьку она отлично знала. – В темпе! – Это уже нам.
Мы едва успели обменяться взглядами с Иолой – и во взглядах была надежда. А вдруг в самом деле получится смыться под шумок? Выбежали в коридор, и немедленно дорогу преградили призрачные фигуры. Хорошо хоть, теперь я знал, что они не нападают без особого приказа.
– Эти атланты должны остаться здесь! – донесся бестелесный голос.
– Туда! – крикнула Иола и припустила по коридору в другую сторону.
Кира что-то возражала, я не разобрал, да и некогда было вдаваться. В одно мгновение дернул сестру вперед себя – и мы понеслись.
Призрачные фигуры летели за нами почти впритык, моя спина уже готова была вспыхнуть. Метакорпы не обгоняли, чтобы перекрыть нам путь: в узком туннеле это бы нас точно убило. Впрочем, им не о чем было особо беспокоиться, потому что длинный коридор заканчивался тупиком.
Жесточайшее разочарование овладело мной. Так, наверное, чувствует себя приговоренный к смерти, которому только что заменили казнь на другое наказание, и вдруг посыльный объявляет, что ошибся адресом, и спустившийся было с эшафота палач с торжествующей улыбкой уже спешит обратно. Но тут Иола со всей силы врезала ногой в стену – посыпалась керамическая отделка, и сквозь возникшую дыру стал виден новый проход. Мы рванули туда – и гонки продолжились.
Наверное, это была самая древняя и давно заброшенная часть Черных Пещер: узкие полуразрушенные туннели, небольшие поляны с низко нависающими, опутанными проводами сводами – остатками неба. Под ноги то и дело попадались камни и истлевшие стволы.
Вдруг бегущая передо мной Кира споткнулась и начала заваливаться вбок. Я успел подхватить ее, заглянул в лицо – сестра спала. Значит, не спал больше Игорь, и я точно знал, кто его разбудил. Я метнулся в сторону и осторожно опустил Киру на более-менее гладкое место – тут ей ничто не грозило. А сам бросился догонять Иолу, крушившую ногой в изорванном сапоге очередной осыпавшийся проход. И вдруг с удивлением осознал, что нас больше никто не преследует: похоже, метакорпы превысили лимит удаления от основных тел или исчерпали запас энергии.
– Иол, погоди! – позвал я. – Они отстали.
Но девочка лишь скользнула по мне взглядом и продолжала неистово молотить ногой. Прокричала, задыхаясь:
– Мы должны выбраться отсюда, Алешка! Пока мы на территории Игоря, нас запросто поймают! Но если я правильно держу направление, скоро должны пробиться в Черные Пещеры!
Да, встроенный компас у Иолы работал отлично: мы еще минут десять блуждали во тьме по бесконечным туннелям, а потом вдруг вынырнули на тускло освещенную площадку, и я узнал голое пространство перед Пещерой Ложных Воспоминаний. Вот только у самого входа в Пещеру стоял, сложив руки на груди, Игорь Печерский и улыбался – злобно, насмешливо. Поигрывал между пальцами треугольником со шкалой, так печально нам знакомым.
– Что, набегались? – обратился он к нам, склоняя набок слегка лохматую со сна голову. – Не получилось расслабиться перед важным событием? А теперь шагом марш в обратном направлении! – Он кивнул в сторону другого, широкого туннеля, который вел прямиком в обитаемую часть его пещеры.
Иола попятилась, наткнулась на меня, я машинально сжал плечи девочки и ощутил, как ее колотит. Терять нам было нечего… Игорю явно и в голову не приходило, что мы можем не подчиниться…
– Ну! – повысил голос Печерский. – Или вы хотите, чтобы у вашего хирурга от недосыпа дрожали руки? Только без глупостей, глядите, я выставляю на смертельный уровень…
Он совершил ошибку: поднял убийственный треугольник на уровень своих глаз и начал показательно щелкать делениями. И тогда я рванул вперед, рассчитав свой прыжок так, чтобы впечатать парня в боковину входа. Заорал:
– Иола, беги!
Успел заметить широко распахнутые глаза Игоря в паре сантиметров от своих, а потом стена обрушилась, будто была сделана из картона. Мы влетели в переднюю часть пещеры, довольно широкую, рухнули на торчащие из земли по бокам туннеля остроконечные каменные глыбы. И в этот миг Игорь выстрелил. Скорее всего, просто судорожно: за мгновение до того я слышал, как гулко ударилась о камень его голова. А белую молнию не увидел – оружие ведь упиралось в мою грудь.
Боли никакой не было. Зато было нечто другое: я отчетливо ощутил, как смерть входит в мое тело, растворяется в крови, плавит кости…
А потом все разом закончилось.
Очнувшись, я долго рассматривал побеги вьюнка с ярко-желтыми глянцевыми цветками, что бежали прямо по потолку, цепляясь усиками за ромбики тонких деревянных планок. Основной ствол уходил в окно, которое – я помнил – никогда не закрывалось, но окна я не видел, потому что совсем не мог шевелиться. Да и не хотел. Мне нравилось вот так лежать и смотреть на цветы в редких перерывах между сном.
Не знаю уж, на какой день, но я все же проявил микроскопический интерес к происходящему, когда увидел над собой лицо Иолы: она поила меня водой через трубочку. Лицо бледное, измученное, бледные губы искусаны в кровь. Я решил заговорить с ней и с великим усилием выдавил:
– Иол…
Она ухитрилась еще больше побелеть, глаза широко распахнулись, вода пролилась мне на грудь. Выглядело это так, будто я внушал ей необъяснимый ужас.
– Мы у Шшшшааа?..
– Да, у Шакракумора, – ответила девочка молниеносно, и ужас в ее глазах по непонятным причинам тут же сменился торжествующей радостью. – Лежи и не разговаривай, ясно?
Куда уж яснее, всего четыре слова надолго исчерпали мои силы.
Снова потянулись часы и дни. Иола почти все время была рядом, если не поила и не кормила меня, то я всегда мог видеть ее, чуть скосив глаза, на стуле рядом с кроватью. Иногда девочку подменял Шакракумор и с невозмутимым выражением на прекрасном лице проделывал всякие неприятные процедуры, – я ведь не вставал. Разминал мне конечности, переодевал. Менял повязку на голове (ее-то я когда успел расквасить?). На мои попытки заговорить с ним всякий раз проводил вдоль губ ребром ладони (аналог нашего пальца у рта).
Однажды я обнаружил у себя в ногах Энерира, который с любопытством таращил на меня единственный глазик. Я чувствовал себя бодрее и даже смог слегка повернуть голову, чтобы разглядеть заснувшую на стуле Иоланту.
– Дядя человек, а у меня есть маленький дракон, – с чувством сообщил мне мальчик.
– Знаю, – прохрипел я, стараясь улыбаться, чтобы не напугать ребенка; но лицо все еще оставалось онемевшим. – Видел я твоего дракона.
– Разве? – изумился Энерир. – А почему я вас совсем не помню?
В этот момент проснулась Иоланта, подхватила малыша на руки и вынесла из комнаты. Когда она вернулась, я уже понемногу начал догадываться…
– Иола, дай мне зеркало, – приказал я. – В смысле, поднеси к моему лицу.
– Что? Зачем? – перепугалась девочка. – У меня нету.
– Иола, живо. Я знаю, что есть. Или сам сейчас встану.
В доказательство своих слов я исхитрился шевельнуть большим пальцем на правой ноге. Но этого оказалось достаточно: Иола с обреченным видом опустила руку в карман платья (наверняка одолженного кем-то из местных флэммок), достала круглое зеркальце и поднесла к моему лицу. А сама при этом обреченно закрыла глаза.
С минуту я вглядывался в стекло, пытаясь осознать то, что там увидел. А потом спросил:
– Иола. Как. Это. Случилось?
– Алеша, поверь, у меня просто не было другого выхода, – горячо заговорила девочка. – Я выбежала из Пещеры – пришлось отвалить новый камень – и немного подождала. Ты не появлялся. Тогда я дважды пробежала Пещеру насквозь, вынесла сначала тебя, потом его… Игоря. Положила вас рядом, пыталась как-то помочь. Но ты… В общем, у тебя уже была агония. А Печерский с трудом, но еще дышал, боролся. Тогда я сдернула браслет с твоей руки и надела на его. Вот.