– Что там? – решил я проявить интерес к новым находкам. Хотя не верил, что мы дойдем до конца и все найденное нам пригодится. Что-то явно шло не так, я это чувствовал.
– Альпинистское снаряжение на двоих, – отчитался Акила. – Так я и думал. На плане обозначен какой-то котлован, в самом конце маршрута, похоже, придется в него спускаться.
Я, конечно, не обрадовался таким сведениям, поскольку никакого опыта в скалолазании не имел. Отвернулся к окну, стараясь при этом не смотреть на подоконник: там громоздились банки с консервами и выстроились в ряд бутылки с водой, две из них уже захватили наши оруженосцы. Зато я первым увидел, как из леса вышли трое.
Хотя нет, четверо: один тащил на плече парня едва ли не с себя ростом. Еще двое, озираясь, с испуганными лицами следовали чуть позади.
– Акила, смотри! – крикнул я.
Напарник сориентировался тут же: распахнул настежь дверь в избушку, спустил лестницу и побежал навстречу группе. Вовремя перехватил раненого, – парень, тащивший его, уже практически падал. Освободившийся от ноши, он на пару секунд опустился на корточки и уперся руками в землю, но потом встал и с упрямым выражением на лице зашагал вперед. Я узнал Эйдена, который так доставал меня вчера за ужином. Верный себе, он был без куртки, в одной майке, с обнаженными могучими плечами. Да, день сегодня был, безусловно, не мой!
Скоро в избушке стало не развернуться. Акила осторожно положил раненого на койку, с которой за секунду до того вскочил и вжался в стену Сид. Светлое покрывало тут же окрасилось алыми потеками: у незнакомого мне парня, похоже, была разбита голова, он не подавал признаков жизни. Эйден, мазнув по мне недобрым взглядом, принялся изучать свои руки, залитые кровью. Те двое, что пришли с ним, от усталости буквально сползли по стене на пол.
Одного из них, латиноамериканца на вид, я смутно помнил: он вчера тоже присутствовал за столом. Сейчас он выглядел человеком, прошедшим через ад, ни на что не реагировал и только все тер и тер пальцами какие-то белесые пятна на камуфляжной куртке. Другой, мальчишка лет тринадцати, был испуган и бледен, но с живым, бойким взглядом. Когда Сид подал ему бутылку с водой, он кивнул и даже улыбнулся в знак благодарности.
Акила оторвал от покрывала пару больших лоскутов, отыскал на подоконнике какую-то пузатую бутылочку, откупорил – по комнатушке поплыл спиртовой запах – и щедро полил из нее на тряпки. Начал обрабатывать затылок пострадавшего точными и аккуратными движениями, вторую тряпку сунул Эйдену.
– Руки вытри!
– Мне бы внутрь больше пригодилось, – проворчал парень, жадно нюхая ткань.
– Ну если не боишься вылететь из акколады… Тут наверняка камера имеется, сам знаешь.
– А они что, совсем с ума посходили, такую нам акколаду устраивать? – как-то по-детски обиженно пожаловался Эйден. – Никогда такого прежде не было, чтобы на оруженосцев нападали. Интересно, твой папаша вообще в курсе, что здесь творится? Помнится, он намекнул, что особой жести не будет, разве нет?
Акила промолчал, осторожно обматывая голову раненого матерчатой полосой. Бедолага глухо постанывал. Эйден, еще немного подышав спиртовыми парами, обтер тряпкой руки, и оказалось, что они не просто измазаны в чужой крови, на кистях отчетливо виднелись рваные раны, кажется, укусы.
– Я, может, все равно уже вне игры, – произнес он горько. – Это мой оруженосец, – кивок в сторону кровати, – и идти дальше он точно не сможет. Так что мне хана.
– Нигде не сказано, что ты должен быть на финише вместе с ним, – передернул плечами Акила.
– Точно знаешь?
– Уверен.
Парень немного приободрился, видно, вопрос посвящения волновал его куда больше всех странных и страшных вещей, которые творились на острове.
– Тогда ладно! – Эйден выступил в центр комнатушки, завращал головой. – Эй, кто меня слышит, заберите Барта как можно скорее, у него весь мозг наружу торчит! И вообще, ребята, похоже, у нас тут что-то пошло не так. Никогда таких испытаний не бывало, вам что, бойцы в Орден больше не нужны?
Закончив выступать перед предполагаемой камерой, он обратился к тому парню, который все тер и тер непонятные пятна на своей куртке:
– Слушай, Рауль, тогда мы твоего оруженосца тоже здесь оставим, согласен? Нельзя же Барта одного в таком состоянии бросать.
На мой взгляд, Эйден мог с любым предметом мебели поболтать с тем же успехом.
– Что с вами случилось? – наконец задал Акила самый важный вопрос, который я нетерпеливо ждал.
Эйден заговорил с горячей готовностью:
– Мы сбились с маршрута. Прошли два форпоста, шли к третьему, а тут земля начала просто ходуном ходить под ногами. На него, – он потыкал пальцем в оцепеневшего Рауля, – что-то напало, даже трудно объяснить…
– И не надо. Мы уже в курсе, – спокойно вставил Акила, не прерывая перевязки. На голове оруженосца уже красовался настоящий тюрбан грязно-салатового цвета.
– Ага, понял. В общем, мы побежали в лес, решили, что между деревьями это прекратится. Действительно, стало получше. Но потом из чащи вышел кто-то… или что-то…
– Медведь? – одними губами подсказал Акила, когда пауза затянулась. – Или волк?
– Нет, это был… – Эйден нервно сглотнул. – В общем, человек. Только абсолютно голый, какой-то чересчур белый и лысый. Мы пытались… мы стали кричать ему. А он набросился на нас сразу, без предупреждения. Схватил Барта и начал дубасить головой о дерево. Я сделал захват сзади, но он как-то хитро извернулся и чуть мне обе кисти не отгрыз. Я не мог вырваться, стал кричать Раулю, и тогда он врубил штуку, которую нашли во втором форпосте, и раскроил эту тварь напополам.
Сид в углу тихонько ахнул. Эйден мельком оглянулся на него, скривил полные губы в ухмылке:
– И что думаете? В нем и крови никакой не было, только что-то вроде белого сиропа, совсем чуть-чуть.
Я понял происхождение тех непонятных пятен, которые так беспокоили беднягу Рауля.
– Ну, мы и рванули оттуда, боялись, что другие где-то рядом. Оружие свое Рауль потерял, с маршрута мы сбились, не до карты было. Но хоть повезло, что на ваш форпост налетели.
Выговорив все это на одном дыхании, Эйден смолк и осел на пол, уткнувшись лицом в колени. Мы молча пытались переварить сказанное, делом был занят только Акила: он уже закончил перевязку и теперь поил раненого водой из бутылки. Закончил, попросил у Эйдена его карту, достал свою. Разложив измятые листы прямо на полу, парни зависли над ними, начали что-то измерять и обсуждать. Я воспользовался этим, чтобы немного посидеть с закрытыми глазами.
– Смотри, вот ваши форпосты, а вот наши, – говорил негромко Акила. – Вот общие ориентиры, они на обеих картах совпадают. И эта красная зона…
– А что это вообще такое, ты знаешь? – спросил Эйден, уже успевший взять себя в руки: голос звучал спокойно и деловито.
– Понятия не имею. Но в сноске указано, что границу красной зоны нарушать категорически запрещено.
– А эти черные пятна, что насчет них? Оба наших маршрута через них проходят.
– Ага. Про них в сносках ничего нет, возможно, просто заболоченная местность или еще что.
– Тебе правда отец ничего не говорил или ты ловко прикидываешься? – вдруг произнес Эйден, и голос его нервно взлетел.
– Правда не говорил, – не отрывая глаз от карт, ровно отозвался Акила.
– Вот же черт! Мой бы сказал, он всегда о нас заботился. Говорил, что родная кровь превыше всего, на родстве все в мире держится!
К лицу Эйдена прилила кровь, перемотанные кисти сжались в кулачища каждый размером с футбольный мяч. Я испугался, что сейчас он начнет все тут крушить, такой жуткий сделался у него вид. Вон и Сид с широко распахнутыми глазами попятился ближе к двери. Но Эйден снова взял себя в руки и склонился над картами. Акила, словно ничего и не заметил, продолжал:
– Смотри, вот эта линия, – он чиркнул ногтем за неимением пишущих средств, – ваш новый маршрут. Часть пути пройдем вместе, потом я покажу, куда надо повернуть.
– Спасибо, брат, – пробормотал Эйден.
– А сейчас нужно двигать, думаю, до сумерек успеем обойти все форпосты.
– Да, вперед! – И Эйден с поразительной готовностью вскочил на ноги. – Рауль, подъем!
Меня удивляло, что никто не хотел замечать очевидного: Рауль хоть и не был ранен, находился в куда худшем положении, чем лежащий без сознания перебинтованный Барт. Тащить его куда-то было, на мой взгляд, просто верхом бесчеловечности. Однако Рауль был новициатом, и было ясно, что Эйден все равно доставит парня к финишу любым возможным способом. Поскольку от этого зависит, пройдет ли посвящение он сам.
Глава семнадцатая. Конец акколады
Мы в темпе засобирались: я повесил на плечо резак, Женька приступил к обязанностям оруженосца, то есть забрал себе мое альпинистское снаряжение. Сид следом за ним тоже повесил себе на шею скалолазную веревку и связанные шнурками скальники. Акила медлил, что-то обдумывая, потом спросил брата:
– Может, останешься? Приглядите тут вдвоем за раненым?
Мальчишка молча, энергично затряс кудрявой головой.
– Эй, ты чего ему говоришь? – обернулся шагнувший было за порог Эйден. – У нас снаряжения до фига, нам люди нужны.
Глаза Акилы разом заледенели, и он произнес спокойно, но так, что даже у меня холодок по коже пробежал:
– Это мой оруженосец. Мое решение.
Эйден тут же вскинул руки:
– Конечно, брат.
– Я не останусь, – поспешно уточнил свою позицию Сид.
Кажется, избушка и раненый на кровати пугали его куда больше, чем неведомые испытания, поджидающие нас впереди. Акила больше не стал настаивать, коротко отдал распоряжения оруженосцу Рауля по уходу за Бартом, и мы покинули домик.
Растянувшись по тропе, направились к опушке леса. Эйден шагал впереди, но вдруг сошел с тропинки и дождался идущего следом Акилу.
– А знаешь, брат, что самое страшное? Я не хотел при младших кадетах.
Я шел сразу за ними и при этих словах едва сдержал нервный смешок и рвущийся с языка вопрос: «А что, бывает еще страшнее?»