– Сейчас мы вас хорошенько накормим и дадим время перевести дух. Потом ты, Игорь, сделаешь то, ради чего и прибыл на остров.
– Я прибыл, чтобы пройти обряд посвящения, – уточнил я, но Архелай махнул рукой:
– Ерунда. Сам посуди, кому это нужно, если ты и так в разы сильнее всех этих мальчишек? Ты прилетел на остров, потому что был нужен мне, а уж старину Винсента я всегда умел уболтать. После ужина ты должен будешь спуститься вон туда. – Он ткнул пальцем в сторону каменного конуса. – И принести мне яйцо.
– Че-го?
– Не бойся, не куриное, – улыбнулся, прибавив себе морщин, Архелай. – Яйцо приметное, мимо не пройдешь, да и весит изрядно. Но ты справишься. Когда выберешься обратно, лагерь мы уже свернем и уйдем на побережье, тут станет жарковато. Но ты получишь четкую инструкцию, где я буду тебя ждать. Вы двое, – он кивнул на Акилу и Сида, – пойдете с ним, а вот ты – это Женьке – останешься со мной.
– Это почему? – ахнул Карамыш.
– Потому что твой приор просил тебя поберечь. Да и толку от тебя там, прямо скажем, никакого, и шансов уцелеть – ноль.
– Я не останусь! Я пойду с ними! – В голосе мальчишки звучало настоящее отчаяние, и приор отмахнулся от него, как от комара:
– Хорошо-хорошо, только самолично напишешь приору о своем желании умереть.
– Так вы знаете приора Гая? – спросил я.
Старик энергично кивнул головой:
– Конечно, я знаю Гая. Он был моим кадетом, потом работал в моей команде, но за неуживчивый характер его сослали, хоть и с повышением, в эту вашу Россию. Но я всегда был в курсе его дел, оберегал и наставлял по мере сил.
– И у вас появился какой-то план, в который меня посвятить забыли? – Я наконец сообразил, что должен вести себя в этой ситуации, как Печерский. А ему бы точно не понравилось, что его используют вслепую.
– Именно! – горячо поддержал меня Архелай, выглядевший в тот момент чрезвычайно довольным. – Прости, мальчик, но все должно было выглядеть натуральным, чтобы Винсент ничего не пронюхал. Но я вижу, наш повар зовет нас всех за стол, не будем терять времени.
И зашагал в сторону другой палатки, над которой и поднимался дымок. Я оглянулся – не удастся ли смыться? Но нет, ребята Архелая были повсюду. Да и слово «ужин» манило чрезвычайно.
Палатка оказалась столовкой, с печкой и длинным пластиковым столом. Оказавшись за ним, лично я первым делом присосался к литровой бутылке с водой и не остановился, пока не опустошил ее почти наполовину. Потом проделал то же самое со стаканом апельсинового сока, который ждал меня рядом с железной миской, полной тушеного мяса с рисом. Все проблемы как-то померкли и отступили на второй план. Мои недавние спутники от меня не отставали, приор Архелай тоже сидел с миской в руках, но почти не ел, больше наблюдал за нами из-под желтоватых складчатых век.
«Давай уже кончай жрать и превращайся в наглого, надменного, всех презирающего Печерского», – приказал я себе и отставил миску.
– Я жду подробного объяснения, о каком деле идет речь. Пока точно не горю желанием за него браться.
– Да, Гай предупреждал меня, что участие в делах Ордена для тебя не более чем игра и ты никогда не был заражен идеями спасения человечества, – с тонким намеком на улыбку кивнул приор Архелай.
От его тона мне сделалось как-то не по себе. Чую, есть у этого типа козыри в рукаве.
– Но, возможно, мой рассказ тебя все же заинтересует. Двадцать лет назад была уничтожена одна из самых больших и воинственных общин Древних на Африканском континенте. На первый взгляд их подземное обиталище не сильно отличалось от всех прочих, однако при более детальном изучении члены Ордена наткнулись на еще один уровень. Поначалу нам это показалось просто болотом глубоко под землей, но ведь Древних трудно обвинить в бесхозяйственности. Не сразу мы поняли, что уровень обитаем и что живут там и вовсе непостижимые существа. Сами Древние называли их «литосы», то есть «люди-камни», и мало что о них знали, поскольку все свое время посвящали межрасовым вой нам и планам по захвату земли. Мы вначале не столкнулись ни с какой агрессией, потому не уничтожили странных существ, а занялись их изучением. Итак, литосы – куски плазмы, способные обретать любую форму. Их существование сосредоточено вокруг матки, или яйца, которое непонятным образом руководит общиной. Яйцо покрыто слоем плазмы, который время от времени рассыпается на сотни кусочков. Каждый становится полноценным литосом и вливается в общину. Само яйцо – объект, не поддающийся никакому воздействию, неуничтожимый, можно предположить. Удивительно, не правда ли?
Приор обвел нас быстрым взглядом выцветших от возраста, но удивительно живых глаз, и мы все до единого дружно кивнули, потому что слушали его, как завороженные.
– Однако очень скоро эти литосы начали проявлять признаки беспокойства: может, постигли незавидную судьбу своих многолетних соседей? И сделались очень и очень опасными. Например, подобравшись к человеку поближе – литосы могут передвигаться по земле, но предпочитают верхний заболоченный слой, – они валят его с ног, и тот оказывается в энергетической ловушке, из которой не в силах самостоятельно вырваться до самой своей смерти, которая наступает меньше чем за минуту.
Мы дружно содрогнулись при этих словах, а приор продолжал:
– Кроме того, высосав таким образом человека или животное, литос может впоследствии легко воспроизвести его внешнюю форму. А очень скоро эти существа догадались, что нападать на нас куда проще, имея пару рук и ног, да и противник оказывается заранее деморализован, узнав своего собрата по Ордену, возможно, родственника. Итак, литосы объявили нам, людям, войну. Мы не могли себе позволить нести такие потери, тем более что именно тогда вновь подняла голову и крайне кроваво напомнила о себе австралийская община Древних. Поэтому просто уничтожили, испепелили все подземелье – хоть зовутся камнями, но горят хорошо. Осталось только яйцо, которому огонь никак не повредил. Мы перевезли его вот на этот остров, поместили в подземный грот и создали все подходящие для литосов условия. Даже частично заболотили его, дабы литосы могли выбираться на прогулки. Честно сказать, мы надеялись подружиться с новым поколением этих созданий, предстать перед ними в роли спасителей и благодетелей, но – увы. Литосы, похоже, обладают коллективной памятью, которая аккумулируется в яйце, и никакого мира не вышло. Тем не менее десант ученых из Ордена постоянно обитал на острове, отслеживая и наблюдая. Мы изобрели оружие специально для усмирения литосов и научились контролировать их. Все эксперименты держались в глубочайшей тайне даже от низших приоров. Ведь эти твари, как ни крути, – универсальное оружие.
Ага, кажется, подбираемся к сути. Акила, воспользовавшись паузой, спросил:
– И зачем вам теперь понадобилось это яйцо, приор Архелай?
– Затем, что сейчас самое время использовать его в борьбе против Древних, – раздраженно отозвался приор. – Теперь, когда они без особых усилий подчинили себе огромную территорию, что мы можем им противопоставить? Силы Ордена ограниченны и рассеянны, поскольку нам приходится присматривать и за другими общинами. Наша война, по сути, проиграна, разве нет? Литосы – последняя надежда. Они не подвержены излучению, поскольку едва ли обладают разумом. Но они будут неистово защищать свое яйцо, а уж наше дело направить их агрессию в нужное русло.
– Но вы же говорили, что с яйцом вообще ничего невозможно сделать, – спохватился я.
– Это так, – степенно кивнул приор. – Но мы еще не все испробовали. А литосы – идеальные стражи. Уже существующие особи станут защищать территорию, где находится яйцо, и уничтожать всех, в ком усматривают угрозу, проверено на примере этого островка.
– А разве Верховный Паж не в курсе того, что литосов можно использовать в борьбе с русскими Древними? – не унимался мой напарник.
Приор вскочил на ноги, нервно прошелся вокруг стола, какое-то сильное чувство исказило его выразительное лицо.
– Верховный Паж… Я помню его совсем еще мальчишкой, когда четверть века назад после героической – и напрасной – гибели прежнего Верховника он занял этот престол. То было время великих надежд, ведь юный Винсент был так убедителен. Он искренне верил, что с Древними можно найти общий язык, договориться о мирном сосуществовании всех рас на земле. Даже я попал под его влияние, был вдохновлен и от души приветствовал перемены. Но, увы, очень скоро выяснилось, что земной шар чрезвычайно мал, на нем и людям-то тесновато, ни о каком мирном сожительстве столь различных существ и речи быть не может. Тогда наступило разочарование. И многие, очень многие отступились от Верховника. Я держался дольше остальных, но у всего есть предел, а нынче ситуация слишком опасна. Я лично подал ему проект борьбы с Древними руками – или что там у них – еще более Древних. Но Винсент отверг эту идею с ужасом и с тех пор каждый раз при встрече косится на меня, как на монстра.
– Почему? – оторвавшись от тарелки жаркого, спросил юный Сид, тараща от любопытства глаза.
Приор, сев на место, задумчиво потрепал мальчишку по растрепанным волосам.
– Ну, камням ведь не объяснить, кого именно нужно устранять. Защищая яйцо, они проведут полную зачистку территории.
Я похолодел от ужаса. Захотелось запустить в этого нелюдя миской с остатками жаркого или даже лучше чайником с кипятком, который один из пажистов только что поставил на стол. Но Печерскому было плевать на людей, и я силой удержал на лице холодную усмешку.
– А вы что хотите? – в гнетущей тишине фыркнул приор. – Спасать мир всегда кровавое и подлое занятие!
– И потому вы организовали заговор против Верховного Пажа, подменили карты, погубили собственного кадета, а может, и еще многих ребят, – вроде бы спокойным голосом констатировал Акила. – Но если вам так нужно яйцо, почему бы снова не истребить всех литосов, как в Африке?
– Сейчас я не обладаю для этого достаточной мощью, – живо возразил приор. – И не хочу больше рисковать своими ребятами. Так что на этот раз все пройдет мирно, ведь для литосов атлант явно не по зубам.