Скоро они нам очень пригодились. Нажав на бегу спусковые крючки, Акила поливал струей пламени путь перед нами, Женька прикрывал тылы. Мы нырнули в тот проем, который был больше остальных, и, согнувшись в три погибели, помчались вперед.
Через некоторое время туннель вывел нас в следующую пещеру, еще более заболоченную. Нам не сразу удалось найти проход дальше, и эта небольшая задержка едва не обернулась катастрофой: Акила, атакованный особо мощным толчком – земля вздыбилась на полметра, грязь залепила мне глаза, – рухнул вместе с Сидом, забился, но я успел его оттащить, а брата он, падая, швырнул в сторону.
И снова этот сумасшедший бег по жидкой грязи. Пару раз нам удавалось заскочить на выпирающие из почвы валуны, но скоро и они начинали подпрыгивать, приходилось нестись дальше. Теперь стало понятно, почему Архелай не стал уничтожать всех литосов: он бы и не смог этого сделать, столько их было повсюду. Похоже, яйцо могло, чувствуя опасность, увеличивать количество воспроизводимых литосов, и теперь их тут наверняка были тысячи! С каждым мгновением положение наше делалось все безнадежней.
Уже не помню, в какой по счету пещере нам повезло: в центре ее выпирал из болота огромный валун, расколотый временем на несколько частей, на самый большой его кусок мы и вскочили и тут же разом рухнули, стараясь отдышаться. Минут через пять стало полегче. Мы почти с восторгом обнаружили, что этот камень литосы не атаковали, должно быть, он оказался слишком тяжел для них. А может, просто решили, что деваться нам все равно некуда, и удалились, к примеру, перекусить. Но мы и этой временной передышке были рады.
Наконец у нас появилось время порыться в рюкзаках, но там обнаружились лишь бутыли с водой, к которым мы жадно припали. Еды, увы, не оказалось: видимо, Архелай намекал, что затягивать дело не стоит. Еще нашелся моток веревки, плотная веревочная сетка и карта, которую Акила передал мне. Я с минуту тупо на нее таращился, потом вернул обратно:
– Ты лучше разбираешься, вот и поведешь нас, когда выберемся.
Парень в ответ невесело усмехнулся – не очень в это верил, полагаю, – но положил карту в рюкзак. Сетка, как я угадал, предназначалась для переноски яйца.
– Так, предлагаю воспользоваться моментом и хорошенько отдохнуть.
Это еще раз убедившись в моей командирской никчемности, мой напарник снова решил взять руководство на себя. Он уселся, сложив по-турецки ноги, а Сид улегся рядом, положив голову брату на колени. Женька чуть в стороне от нас свернулся клубком в небольшом углублении и закрыл голову руками. Я сел спина к спине с Акилой – так было удобнее и теплее.
И тотчас навалилось отчаяние, парализовав не хуже литоса.
Теперь уже ясно было, что что-то опять пошло не так. Возможно, по какой-то причине приор Архелай не смог отключить блокиратор. А если отключил? Тогда получается, что я все же перестал быть атлантом, и это уже необратимо. Может, что-то за это время случилось с Иолой, или еще что, не знаю. В любом случае у нас нет шансов выбраться отсюда живыми. Останемся на камне – медленно подохнем с голоду, слезем – рано или поздно эти твари нас загоняют до смерти.
– Поспи немного, а я посторожу, – повернув голову, прямо в ухо мне шепнул Акила. – Хотя бы минут десять, очень освежает.
Сид уже вовсю посвистывал носом, Карамыш… кто его разберет. Мне вот точно было не до сна. Чтобы отвлечься от ужасных мыслей, я спросил:
– Слушай, а Сид в самом деле твой брат?
– Нет, конечно, – еще тише отозвался парень. – Верховный Паж не настолько легкомыслен, чтобы плодить сыновей, подобно некоторым, да и времени у него на такие дела маловато. Но у Ордена существует целая сеть наемных семей по всему миру. Они выбирают в приютах самых сообразительных и крепких ребят, воспитывают некоторое время, а потом переправляют к нам. Таким мальчишкам обычно говорят, что приор – их отец, так удобнее, и им легче адаптироваться.
– Ясно, – сказал я.
– Я бы тоже считал себя приютским, если б не нашел фотку моей мамы с приором Винсентом, когда пару лет назад навещал родню в Нью-Йорке, – продолжал, отвечая на мой невысказанный вопрос Акила. – А потом он и сам рассказал, как они познакомились в гостинице, где мать вкалывала горничной. Думаю, он ее пожалел. Ну а для мамы он был единственным светлым пятном в жизни, во всех смыслах этого слова. Скоро она умерла, родне я был не нужен, тут Винсент и объявился.
Парень замолчал, а я вдруг внезапно провалился в сон.
Не знаю, сколько проспал, но очнулся оттого, что Акила тряс меня за плечо и со словами:
– Игорь, эй… Посторожи теперь ты чуток, а то я просто вырубаюсь.
– Ага, не вопрос!
Парень завалился на бок – Сид уже не спал, стоя разминал ноги – и немедленно отключился, судя по дыханию. Женька лежал в прежней позе.
– Я вместе с тобой сторожить буду, – впервые с важным видом обратился ко мне Сид. – Ты давай следи за этой частью пещеры, а я за той.
– Договорились!
Я честно уставился в земляную стену метрах в двадцати от себя, однако ничего не происходило, и скоро мои глаза как-то сами собой вдруг закрылись, голова завалилась на плечо. Но тут Сид пронзительно вскрикнул.
Акилу словно пружиной подбросило, подскочил и Карамыш. Сид указывал рукой на один из проходов и от волнения не мог выговорить ни слова. Мой напарник ласково обнял брата за плечи:
– Что ты там увидел, скажи нам?
– Там человек! – стуча зубами от волнения, выкрикнул мальчик. – Он вынырнул из того прохода, глянул в нашу сторону и снова скрылся.
– Понятно. Может, это был не человек, а его подобие?
– Но он был одетым! И с волосами! – убеждал нас Сид.
– Да мы верим тебе, не волнуйся так. Ты не узнал его? Может, кто-то из наших?
Сид настолько энергично затряс головой, что едва с камня не сверзился, хорошо, Акила был начеку.
– Ну а как он выглядел, сможешь описать? Какого возраста?
– Да не смог я его разглядеть, тут же далеко, – виновато потупился мальчик. – Белый. А возраст… – Он перевел взгляд с брата на меня и обратно. – Помладше вас точно.
С минуту мы все переваривали информацию, потом Акила сказал:
– Ладно, отдохнули, теперь будем думать. Предлагаю вам троим пока посидеть здесь, а я схожу на разведку.
И нагнулся за резаком. Я ухватил его за плечо:
– Погоди, зачем так рисковать? Ведь мои силы в любую минуту…
Слова застряли у меня в горле, а парень с силой дернул себя за выпавшую из-за уха прядь волос и рявкнул:
– Сколько можно ждать-то? Уже два часа прошло, как мы сюда спустились, Архелай сто раз мог убраться из опасной зоны и отключить блокиратор. Ясно же, что-то пошло не по его плану! Еще через пару часов мы окончательно замерзнем, ослабеем от голода и попадаем с камня прямиком в объятия к литосам.
– Ладно, понял! – огрызнулся я. – Но один ты тоже не пойдешь!
– Я пойду! – вдруг буквально втиснулся между нами Карамыш с оружием в обеих руках.
В общем, это был правильный вариант: я ведь не смог бы прикрыть Акилу, а Сида одного тоже не оставить. Поэтому согласно кивнул.
Ребята, щедро полив землю огнем, разом спрыгнули с камня и понеслись в сторону туннеля, возле которого Сид заметил человека. А мы остались, настороженно всматриваясь вниз: но вроде поспокойнее стало, земля почти не шевелилась. Хотя лично мне такое затишье казалось еще более тревожным. Я ощутил в своей руке теплую ладонь Сида и машинально крепко сжал ее. Садиться мы не стали, ждали стоя.
Не знаю, сколько времени прошло, как ребята скрылись в проходе, уж полчаса точно, хотя лично мне показалось – полдня. В какой-то миг мне почудились крики, но они почти сразу смолкли, и судя по тому, как напряглась рука Сида, что-то слышал и он.
Однако обсуждать это мы не стали, слишком было страшно. А потом вдруг они возникли из туннеля. Акила – я издали узнал его по белым волосам – бежал, сильно подавшись вперед, словно прорывался сквозь толщу воды. И что-то тащил за собой. Скоро я уже узнал в этом «что-то» Карамыша, которого мой напарник волок за ворот рубахи, лицом вниз, причем признаков жизни тот не подавал.
Наконец оба оказались у камня, Акила схватил Женьку поперек тела и забросил наверх. Я успел с изумлением заметить, что руки у мальчишки связаны за спиной рукавом его же рубашки, но тут же переключил внимание на Акилу, вокруг которого уже суетился Сид. Мой напарник скорчился на камне, громко скрежетал зубами, его темная кожа сделалась пепельной, а на плече багровел ожог едва не до кости. Я бросился за водой, вылил на рану всю бутылку, потом еще одну. Но знал, что этого слишком мало, ладно, хоть зубовный скрежет прекратился, теперь Акила только шипел.
– Что случилось? – Я не рассчитывал получить ответ, едва ли парень вообще мог сейчас говорить. Но он выкрикнул:
– Этот гад хотел меня убить! – И даже ухитрился адресовать в сторону Женьки парочку выражений, о смысле которых я только мог догадываться, ведь английскому меня обучала скромница Бридж.
– Неправда! – в свою очередь сорванным голосом завопил Карамыш. – У меня просто рука дернулась, вот на него и попало пламя.
– Не ври, сволочь! Я видел, как ты прицеливался, и твое лицо в тот момент тоже видел!
На что способен Женька, я знал очень хорошо. Потому просто подскочил к нему, рывком за ворот многострадальной рубашки поднял на ноги:
– Что ты задумал, мразь?! Говори, а то с камня скину!
Вокруг нашего прибежища земля снова кипела и ходила ходуном.
– Не скинешь, – усмехнулся Карамыш, и узкое лицо его злобно сморщилось. – Тебе нельзя. Ничего вы со мной не сделаете, трусы.
Акила уже поднимался на ноги, сжимая в здоровой руке резак, но я понимал: пытать и убивать Женьку он тоже не станет.
И тут само собой пришло решение. Валун наш был расколот на несколько частей, две большие и одну поменьше, которая, отстав от основной глыбы почти на метр, торчала обломанным клыком, на котором с трудом могла поместиться человеческая ступня. Толкая Женьку в грудь, я заставил его отступать все дальше на край, и скоро ему ничего не оставалось, как шагнуть назад прямо на этот обломок. Я выпустил его рубашку, Карамыш бешено заизвивался, поскольку руки у него были связаны, но кое-как сумел обрести равновесие.