А мы подошли вплотную к двери, я встал рядом с массивным засовом, подергал, приноравливаясь, чтобы случайно не вырвать его с мясом.
– Ну, Леха, знал, что ты герой, – шепнул мне Васильев, – но чтобы сказать Иоле быть на подхвате… полный респект!
– Я все слышу, – долетел до нас сердитый голос девочки. – Займитесь наконец делом!
И мы занялись делом.
Я оттянул засов и рывком отворил дверь амбара. Вой и скрежет тут же оглушили меня, у Димки, заглянувшего внутрь, побелело и вытянулось лицо. Первым, как и следовало ожидать, наружу вырвался огромный, выше Васильева, перевертыш-циклоп (я по остаткам одежды догадался), весь покрытый шрамами, со следами свежей черной крови на лапах. Мы едва успели ухватить его с двух сторон за широченные запястья, я ногой захлопнул дверь и свободной рукой задвинул засов.
Перевертыш бился, вырывался с невероятной силой, я всерьез испугался, что он сам себе оторвет конечности и удерет от нас без них. Поэтому на всякий случай вдавил монстра в дверь и зафиксировал ногой в районе поясницы, а Димка схватил его за волосы и оттянул голову назад. Жрец изловчился и вылил в широко распахнутую пасть содержимое ампулы. Пару секунд ничего не происходило, потом перевертыш весь затрясся и завизжал на одной ноте. Запястье под моими пальцами сделалось словно резиновое, хорошо, что я успел предупредить Димку о подобном – жуткое ощущение. Лицо и все тело на открытых участках пошли волнами. Через какое-то время перевертыш ослаб и начал заваливаться на бок. Мы опустили его на землю, все еще крепко удерживая.
Теперь стало видно, что это мальчик лет семи. Он быстро приходил в себя, испуганно озирался на нас, широко распахнутыми глазами смотрел на свои окровавленные ладошки и явно планировал разрыдаться. Да уж, я, как никто другой, мог представить, каково ему сейчас.
Оцепление расступилось, пропустив пару циклопов, мужчину и женщину. Это не были родители малыша – те бы не выглядели такими спокойными, – наверняка обитатели Черных Пещер. Но они склонились над ребенком, ласково заговорили с ним на жутковатом циклопьем языке, состоящем из одних почти согласных. Поставили на ноги и увели с собой.
– Молодцы, чисто сработано! – улыбнулся нам Великий Жрец. – Отдых не требуется?
Наш с Димкой дружный гогот стал ему ответом. И я снова отворил дверь.
Девочка-лотт, подросток-биорд… С каждым приходилось помучиться, но все шло благополучно. Наконец дверь выпустила восьмого по счету перевертыша. Краем глаза я заметил, как напрягся и побледнел Шарголай. И как он узнал свою дочь? Разве что по остаткам красного платья.
Этот перевертыш был мельче остальных, но и меньше других изранен. Мы быстро поняли почему: существо билось в наших руках с невероятным остервенением, то скручивалось клубком, поджав ноги, то распрямлялось пружиной, отталкивалось ступнями от двери и едва не выдиралось на свободу. Пришлось оттащить его подальше от амбара. Удержать голову за волосы тоже не удавалось, у меня в руке остался не один клок волос. Но в конце концов нам с Васильевым удалось наступить перевертышу на обе ступни и пригвоздить к земле. Димка схватил его за затылок, я за челюсть, и Жрец приблизил ко рту существа откупоренную ампулу. Я выдохнул с облегчением.
Рано, как оказалось. Одним рывком перевертыш освободил ноги, оттолкнулся от земли и вдруг перекувыркнулся в воздухе, отшвырнув Жреца на добрый десяток метров. Причем запястья монстра так и остались зажатыми в наших руках, просто жутко вывернутыми в локтевых суставах. Вот это меня добило. Я попробовал перехватить руку, чтобы вернуть ее в нормальное состояние.
Отпустил, и существо тут же мазнуло Димку по лицу, вспахав на нем кровоточащие полосы. Вырвалось и на четырех конечностях отпрыгнуло в сторону.
Иола бросилась на тварь, но та сумела извернуться и скакнула в сторону, прямо на флэммов и наставленные дафирки. Шарголай с пронзительным воплем рванул к перевертышу, отчаянно крича:
– Алугарея! Доченька моя!
Он даже ухитрился заключить это чудище в объятия, но немедленно был отброшен прямо на шеренгу Древних. Возникла свалка, сплошная цепь разорвалась. Перевертыш шмыгнул в прореху и помчался по полю. Сразу за ним – Иола. Следом – мы с Димкой, Васильев на бегу, громко ругаясь, протирал залитые кровью глаза. А сверху еще неслись и биорды с лоттами. Я слышал, как флэмм умоляет Жреца не стрелять по бегущей, но уже не слышал, что он ответил: амбар остался далеко позади.
Монстроподобная девчонка петляла, Иола неслась за ней почти по пятам, лотты сверху не смели стрелять, боялись попасть в Иоланту. А впереди уже показался туннель, ведущий в следующую пещеру, и перевертыш мчался прямо туда. Они с Иолой исчезли в проходе, следом влетели мы. Биордам же пришлось сперва пойти на посадку.
Туннель этот оказался довольно длинным и, в отличие от большинства других, не идеально прямым, видимо, при его строительстве Древним пришлось огибать скальную породу. За вторым поворотом я чуть не снес Иолу, которая, наклонившись, обеими ладонями зажимала левое колено.
– Что случилось? – перепугался я.
– Она меня подстерегла за поворотом, – морщась, прошипела сквозь зубы Иола. – И вцепилась зубами в ногу. Кажется, повредила связку, совсем ступать не могу. – И спохватилась: – Бегите скорей, пока она там дел не натворила!
И мы с Димкой вновь понеслись. Вылетели из туннеля, огляделись: эта пещера оказалась не слишком большой, круглой, ее почти полностью занимала деревенька, вокруг которой протянулась цепь озер, и только один край был отведен под кукурузное поле и фруктовый сад. Между полем и садом тянулась неширокая прямая дорога, на которой мелькнуло что-то красное…
Тут мы с Димкой разделились: я побежал по дороге, Васильев взял левее, в обход сада, чтобы отрезать перевертыша от деревни, взбреди тому в голову уйти в сторону между деревьями. Но пока что тварь бежала прямо, и я уже почти нагнал ее…
И тут у меня сердце оборвалось от страха: поперек дороги разлегся со всеми удобствами довольно крупный дракон, одна голова нежилась в траве, другая освобождала от плодов растущую рядом яблоню. Рядом какой-то парень, со спины вроде циклоп, специальной щеткой на длинной ручке начищал драконовы чешуйки с такой тщательностью, что они переливались под золотым небом всеми оттенками зеленого.
А перевертыш несся прямо на них.
– Уходи с тропы! Уводи дракона! – в страхе заорал я по-русски.
Потом спохватился и повторил на общем. Парень тем временем обернулся на крик, и я осознал, что никакой это не циклоп, а Ванька Разин. Он увидел перевертыша и выступил ему навстречу со щеткой наперевес. Мгновение – и два сцепившихся тела рухнули в пыль.
Я оказался рядом буквально через мгновение, но даже его хватило, чтобы тварь едва не порвала Разина в куски. Добавил и дракон, который попытался лапами и пламенем внести свой вклад в драку, вот только Ваньке тоже здорово от него досталось. Так что я сперва оттащил за хвост упирающегося зеленого, потом схватил перевертыша за шею и ногу, швырнул на землю и зафиксировал коленом в районе поясницы. И в этот момент меня мало волновало, не сломаю ли я ему позвоночник, потому что Ванька истекал кровью буквально в метре от меня. Тут из-за дерева выскочил Васильев, среагировавший на крики, и помог мне удержать бьющееся тело. Я изловчился, достал из кармана ампулу и вылил ее содержимое чудовищу в пасть. Сам же метнулся к Ивану.
К счастью, хоть Разин и напоминал теперь старую кошачью когтеточку, он все же сумел сесть и теперь ощупывал голову, на которой заметно поубавилось волос. На плече пламенел ожог, шея была так изодрана, словно эта дрянь пыталась отгрызть ему голову.
– Ты как?!
– Плохо, – хриплым голосом сообщил мне Разин. – Глюки пошли, наверно, не выкарабкаюсь.
– Вань, ты чего, какие глюки?
– Это он про меня, – сзади подсказал мне Васильев, и я перевел дух: Ванька просто прикалывался!
К нам, хромая, подбежала Иола, а сразу за ней два биорда спикировали на дорогу вместе со стрелками.
– Ну что, в больницу? – спросил нас один из биордов, кивнув на Ивана. – Или к морголам?
Однако тот яростно затряс головой и вскочил на ноги:
– Нет, все хорошо, я лучше домой. Там есть универсальная мазь, буду как новенький. И доставлять не надо, сам дойду.
– Тогда мы отнесем девочку к ее отцу, – сообщил другой биорд, а лотт уже осторожно крепил к себе поясом перепуганную, дрожащую с головы до пят девчушку.
– Передайте Жрецу, что мы скоро вернемся, поможем ему закончить с остальными перевертышами, – сказала Иола, но второй лотт с длинными седыми волосами печально мотнул головой:
– Вы уже сделали все, что могли. Эта малышка была последней из выживших. Мы наблюдали за ними через вентиляционное отверстие в крыше. – И содрогнулся, должно быть, припомнив увиденное.
А потом они улетели – Древний народ ненавязчив, – и мы остались вчетвером. Плюс дракон, который взволнованно расхаживал вокруг нас.
– Ну что, в самом деле пойдешь сам или отнести? – спросил я, хотя понимал, что Иван ни за какие коврижки не проявит слабину при Иоле. Да и не будь ее – тоже.
Но Разин медлил. Я вдруг поймал его тревожный взгляд и понял: он о чем-то догадался. Может, то, что именно от Димки я попросил его спрятать Тасю, а возможно, и все остальное сообразил: видел же, как Васильев помогал мне укрощать перевертыша. И теперь изо всех сил пытался найти повод, чтобы не идти в тот дом, где гостил. Потому что там была Тася.
– Лех, давай ты по-быстрому туда смотаешься и принесешь мне местную мазилку. Я объясню, как найти нужный дом.
– Да ладно, раны промыть бы сперва, – тут же вмешался Васильев.
Я поймал на себе сразу два беспомощных взгляда: Ванькин и Иолин. При этом сам я ощущал странное равнодушие, словно человек, которому в очередной раз подтвердили смертельный приговор. Я понимал, что все кончено, что судьбу не обманешь. Потому молча подставил Ивану плечо. С другой стороны его подхватил Васильев, посоветовал: