ия детства мешают ему твердо управлять своим драконом.
А Тер-Андроль продолжал свой рассказ:
– Но все стало только хуже: пару месяцев спустя мать Энерира ушла в Пещеры и там навеки потеряла свою личность. И как знать, не мое ли назойливое желание объясниться толкнуло ее на такой шаг. А Шакракумор… Он даже не смотрел в мою сторону до вчерашнего вечера, когда сам заявился в мой дом. Понимаю, что лишь тревога за вас, его гостей, толкнула гордого флэмма на такой шаг. Но наше примирение позволило моим крыльям вновь окрепнуть – в прямом и переносном смысле слова. Этой ночью я впервые за долгий срок слетал навестить Гар-Гука. Видели бы вы, как малыш был счастлив! И я торжественно пообещал ему, что найду способ исправить свою жизнь, – а значит, и его.
Я был очень тронут этой историей, Иола же оставалась в скептическом настроении. В ее глазах явственно читалось: «Если погибнете – точно ничего не исправите».
К счастью, ей хватило ума не высказать это вслух.
Тропинка вывела нас на просторную поляну, где изумрудная трава была расцвечена искрами всевозможных ягод, по большей части мне незнакомых. Никакого намека на следы живых существ я здесь не обнаружил.
– Эта полянка – граница двух миров, нашего и Срединного, – пояснил биорд. – Считается, что на нее может ступить лишь тот, кто твердо решил продолжить путь. И что вернуться с нее назад уже нельзя. Скорее всего, обычное суеверие, однако сами видите: проверять никто не решается.
И первым широко шагнул вперед, мы – следом. Утонув по колени в изумрудной траве, я тревожно оглянулся на тропинку. Потом кое-что вспомнил и спросил нашего нового спутника:
– Вы упоминали о каком-то своем козыре, который может нам пригодиться. Не скажете, что это такое?
Биорд, уже приближавшийся к зеву пещеры, обернулся на меня с самым лукавым выражением на лице:
– А вы не догадались? Моя поразительная неудачливость и есть тот самый потайной козырь. Должно же мне когда-то повезти, да и вам со мной заодно? И почему бы этому не случиться в минуту смертельной опасности?
Иола хихикнула, я же испытал жестокое разочарование. Тоже мне, шутник пернатый!
Вот и вход в туннель. Биорд немедленно развязал свою суму, достал три фонарика и раздал нам. Честно сказать, мы с Иолой не очень-то в них нуждались, но не стали огорчать нашего спутника отказом: он выглядел таким гордым, что все продумал до мелочей.
Я мысленно припоминал дорогу: не слишком длинный туннель вел в пещеру, где Данко приводил нас в чувство после веселенькой встречи с клээками и где мы заночевали, потому что были не в силах продолжить путь. Между тем пещера совсем небольшая, совершенно пустая, пройти ее даже обычным шагом можно за полчаса. Снова туннель и пещера побольше, с клээками, ее разумнее будет пересечь на нашей атлантской скорости, с Тер-Андролем под мышкой. И все, мы в Срединном мире!
Туннель на этот раз показался мне длиннее. В какой-то момент я даже ощутил смутное беспокойство, но тут он уже закончился, и мы вошли в пещеру. Справа ярко пылал костерок, который не был заметен из туннеля. Возле огня копошились две фигуры, лотт и флэмм. А рядом с костром лежал циклоп и время от времени жалобно постанывал.
– Эй! – Лотт обернулся на шум наших шагов. – Мазь от ожогов есть?
– А то как же.
Тер-Андроль покопался в своей суме и бросил невидимке флакон. Тот ловко поймал его на лету и поспешил к пострадавшему циклопу, вытряхивая на ладонь ярко-лимонную субстанцию, похожую на желе, – именно ею Данко вымазал нас с головы до ног после знакомства с клээками.
– Что случилось? – спросил наш биорд, преспокойно направляясь к костру.
Мы, осторожничая, неспешно потянулись за ним.
Колдующий над огнем флэмм ответил, вздыхая:
– Да пошли вот пострелять клээков, только не учли их повышенной активности. Уж не знаю, что на них нашло, но сегодня они в ударе. Пришлось укрыться в этой пещерке, да еще на нашего друга мази не хватило.
И вдруг – мы с Иолой как раз вышли на свет – стремительно вскочил на ноги:
– Эй, кто это с тобой?
– А, это атланты из Верхнего мира, – нарочито равнодушным голосом сообщил Тер-Андроль, явно наслаждаясь своим триумфом. – Гостили у нас в Черных Пещерах.
Лотт прекратил втирать мазь в ноги циклопа и тоже встал, широко разведя руки-палочки, а пострадавший приподнялся на локтях и вперил в нас единственный изумленный глаз.
– Как там, в ваших Пещерах? – первым пришел в себя флэмм. – На самом деле так ужасно, как принято думать?
– Лично я не стал бы доверять детским сказочкам, – парировал биорд. – Мне там все по душе.
– Простите, – звонко заговорила на общем языке Иола. – Разве вам можно здесь находиться? Ведь это уже и есть Черные Пещеры, а жители Срединного мира…
– В них не суются без крайней нужды, – подхватил лотт. – Но формально границей считается тот туннель, по которому вы только что пришли. Пещера клээков и эта – вроде как нейтральные по недавнему распоряжению Великого Жреца. Думаю, он просто пожалел бедолаг, которые хиреют без приключений.
Мы с Иолой обменялись вопрошающими взглядами: выходит, Данко об этом просто не знал? Иначе просто не позволил бы нам продолжить путь, и все сложилось бы иначе. Или Жрец так совсем недавно распорядился?
– То есть получается, мы уже вышли из Черных Пещер? – протянул биорд, явно не веря собственным словам.
– Ясное дело, – пожал плечами флэмм. – Кстати, эта пещера как раз для таких горе-охотников, как мы. С запасом топлива и воды.
Я оглянулся – что за чудеса? Вдоль стены аккуратной горкой были сложены крупные булыжники, рядом высилась поленница, видимо, на тот случай, если в группе не окажется флэмма. Да еще стояла бочка с водой и пара корзин с местными орехами и долго хранящимися овощами. В прошлое наше посещение ничего подобного тут не было, да и пещера выглядела более… круглой, что ли.
– Сейчас прибудет вагонетка, – объявил лотт, возвращаясь к костру и тщательно обтирая руки о свои кожаные штаны. – Если не ищете острых ощущений – прошу с нами, друзья.
– Здесь ходит вагонетка? – вновь изумился я.
– Само собой. Я ведь уже сказал, что эта пещера – конечный пункт для тех, у кого охота не задалась. Вагонетка идет в обход пещеры клээков и выныривает в нашей деревеньке. Наш четвертый товарищ еще до вашего появления уехал на ней, чтобы привезти флакон с мазью: мы опасались перевозить Брыргырка в таком состоянии.
Словно в подтверждение его слов мой слух уловил вдалеке за толщей камня какое-то громыхание. Рядом с большим туннелем, ведущим прямиком к клээкам, вдруг отъехала в сторону каменная плита, закрывающая проход поменьше, и оттуда выглянул ярко-алый нос вагонетки. Охотники, включая исцеленного циклопа, тут же повскакивали на ноги и начали в темпе прибираться в пещере.
– Рассаживайтесь, – прогрохотал над нашими головами почти трехметровый циклоп, застенчиво рассматривая нас с Иолой и даже не пытаясь скрыть своего детского любопытства. – Тут все уместятся.
В самом деле, вагонетка оказалась скорее вагончиком из трех открытых платформ с обитыми кожей скамейками. Первая и последняя платформа были оборудованы рычагами, способными ускорять или тормозить ход транспорта. Циклоп занял первую платформу, в середине устроились охотники, а на последнюю платформу сели мы втроем. Наконец тронулись в путь, только ветер засвистал в ушах.
Я все пытался понять, почему не испытываю радости от того, что Черные Пещеры позади и с нами не случилось ничего ужасного. Но, наверное, слишком быстро все произошло, реакция пока не наступила.
Минут через десять впереди возникло пятно золотого света, которое стало расти с каждой секундой, и скоро наша вагонетка вылетела из туннеля на склон горы. Здесь для нее был приспособлен небольшой помост с ограждением, циклоп дернул рычаг, и транспорт послушно затормозил. Мы по каменным ступенькам зашагали вниз по склону, с высоты озирая аккуратную деревеньку, тонущую в зелени по самые разноцветные крыши, и разделившую ее пополам каменистую бурную речку с арочными мостиками.
Небо здесь оказалось ярче, чем в Черных Пещерах, поначалу даже жмуриться приходилось. Звенели птичьи голоса, вопили невидимые отсюда детишки всех рас. Когда вошли в деревню, понятное дело, мы с Иолой оказались в центре изумленного внимания, а Тер-Андроль гордо вышагивал рядом и всем с готовностью растолковывал, кто мы такие.
– Деревня наша не слишком-то многолюдна, многие дома пустуют, – говорил идущий с другого фланга флэмм. – Что поделать, далеко не каждый решается жить здесь. Сама мысль, что рядом это жуткое место, Черные Пещеры… но вы-то там уже побывали. Так что, если захотите поселиться здесь, будем очень рады. Что думаете?
Иола вежливо поблагодарила флэмма, сообщив, что мы идем по крайне важному делу и вообще не подземные жители.
– Ну, как знаете. – Прекрасное лицо флэмма чуть померкло. – Вот там внизу, у речки, начинается туннельная дорога к нашей столице, ходит вагонетка. Но сперва вы, конечно, погостите у нас, не так ли?
– Нет-нет, простите, – вежливо отказалась Иоланта. – Нам уже пора.
Но тут пострадавший от клээков циклоп что-то сбивчиво залопотал на своем языке, больше смахивающем на лепет ребенка. Огромный голубой глаз его наполнился слезой угрожающего размера.
Иола внимательно выслушала, тяжело вздохнула, повернулась ко мне и биорду:
– Ну, я просто не знаю, как поступить. Если он не примет нас, своих спасителей, в качестве гостей, то покроет свой дом позором, придется забирать семью и искать приют в другом месте. Тер-Андроль, он что, серьезно?
Наш биорд, пряча улыбку, широко развел руками:
– Таковы уж законы нашего мира.
Иола повернулась к циклопу и кивнула, отчего гигант просто расцвел на глазах и поспешил вперед, трубно распевая какую-то песню.
Лично я ничего не имел против, не приходилось прежде бывать в гостях у циклопов. Мы уже потеряли столько времени, что один обед ничего не изменит.
Дом циклопа не только возвышался над соседними, но и на целый этаж уходил в землю. Судя по грохоту, там находилась детская. Нас хозяин сразу провел в гостиную на первом этаже и с гордостью представил жене. Циклопиха словно ждала гостей: рабочий фартук со множеством оборок был надет поверх лилового платья с вышитыми во всех возможных местах цветочными букетами. Таким же цветочно-фруктовым великолепием были расписаны стены комнат и мебель.