– Ясно, действуй, большая мамочка. – Я вздохнул разочарованно, представив себя во главе отряда из трех девчонок. Плюс еще Тася.
– Черт! – Марк посадил себе на парадные брюки пятно, схватил солонку и начал щедро посыпать себя солью. Потом и вовсе рванул в сторону пещер. Мы с Бридж обменялись улыбками, а потом я спросил:
– Слушай, а это правильно, что Вовчика забрали от родителей таким маленьким? Ему ведь трудно здесь приходится среди старших, под землей.
– Да ведь у него и не было никаких родителей, – вроде как удивилась моему вопросу девочка. – Соболь нашел Вову в детском доме и решил, что с нами ему будет все же лучше, чем там. Не знаю, что произошло: может, его родителям не понравилось, что мальчик видит странные сны, а может, просто был им не нужен. Вот и Лейла, его половинка, в семье была обузой: в той стране, где она жила, дочери нужны, чтобы их удачно выдать замуж. Соболь ее, можно сказать, похитил, там такая удивительная история была! Расскажу тебе вечером.
– Обязательно, – пробормотал я, глядя, как к нам приближаются, взявшись за руки, Иола и Хонг, обе в спортивных костюмах и с куртками наперевес.
Мы по очереди взлетели по железной лестнице наверх, оказались в верхнем бараке, и я прежде всего бросился проверять телефон. Обнаружил сообщение от матери – ответ на мое предупреждение, что поживу с недельку в лесном лагере. И совсем свежее послание от Таси: «Жду тебя во дворе вашей школы».
Я не очень понял эту фразу: имела ли она в виду, что будет там в нужное время, или пришла заранее и мерзнет, не решаясь зайти в чужую школу?
Беспокойство за брата вполне могло выгнать Тасю из дома раньше срока. Я засуетился, подгоняя девчонок: они затеяли сравнивать размеры обуви, и теперь каждая разгуливала по бараку в чужих кроссовках или сапогах, комментируя ощущения. Я, конечно, связываться с ними не стал, себе дороже. Просто подошел к двери, распахнул – и крыло метели ворвалось в барак, хлестнуло по лицу миллиардом снежных крошек. Одним прыжком я преодолел порог и еще десяток метров, приземлился в самом центре снежной пустыни. И полетел в сторону ворот, чувствуя себя почти что ураганом.
Бежать все же старался в четверть силы, и скоро девочки догнали меня, обогнули с двух сторон, хохотали, не давая приблизиться к забору. Я видел их смеющиеся порозовевшие лица и даже не предполагал в тот миг, какой непоправимой бедой обернется наша вылазка. Кажется, должно же было появиться хоть какое-то предчувствие, но нет, я не ощущал ничего, кроме радостного возбуждения.
Перелетев забор, мы пронеслись по лесу, не опасаясь, что нас кто-то заметит: столько снега хаотично носилось в воздухе. Правда, я засомневался, что в такую погоду лесная вылазка состоится, ну кто из ребят захочет выползать из постели и тащиться на необязательное мероприятие? Ну и ладно, главное, тренер-то должен появиться на школьном дворе. Покажемся ему на глаза, и дело в шляпе.
На границе лесопарка мы перешли на нормальную ходьбу, но все равно оказались у школы на полчаса раньше назначенного срока. И первой, кого я увидел, была Тася, конечно: она съежилась под козырьком на школьном пороге, вся облепленная мокрым снегом.
Были во дворе и другие ребята, среди них человек десять восьмиклассников, трое из нашего. У всех за спинами болтались рюкзаки, не слишком увесистые, наверное, с едой. С удивлением я узнал Витю Пронина: мне казалось, такой трус точно не станет участвовать в играх на выживание. Впрочем, его же тренер лично пригласил. И сейчас Витька стоял, как равный, в компании ребят из выпускных классов, они гоготали на весь двор.
– Тася! – Я подбежал к девочке. – Давно здесь?
– Н-не очень. – От холода у нее зуб на зуб не попадал.
– Чего в школу не зашла?
– Т-так закрыто же.
– А, ну точно, воскресенье. Пошли к нашим.
Я подвел Тасю к девчонкам, те моментально заключили ее в тесный круг, стараясь согреть. И продолжилась обычная девчоночья болтовня.
Краем глаза я заметил, как Витька отошел от компании и начал строчить что-то в телефоне. Кажется, самое время прояснить, ради чего мы все тут собрались. Я подошел к нему со спины, задел плечом, будто случайно.
– Эй, поосторожней! – рыкнул он.
А я заорал бодро:
– Привет, Витюха! Ты тоже в команде?
– А то. – Мелкие острые глаза смотрели на меня подозрительно, словно вопрошая, чего на этот раз от меня ждать. – А ты что вдруг… ты ведь не участвовал ни разу?
– Ну, все в жизни нужно попробовать, – продолжал я изображать восторженный азарт. – Да и тренер очень уж уговаривал, не хотелось его огорчать отказом. А чего, эти выезды правда такие крутые, как говорят?
– Кто говорит? – парень даже заозирался испуганно.
– Да все, участников же полно. Даже учителя, я слышал, с вами ездят? Было такое?
– Было пару раз, – выдавил Пронин, все больше напрягаясь. – Но в этот раз никого не будет. Ну, кроме тренера, конечно.
– А, отлично, а то с ними фиг расслабишься. Слушай, а вы чем там вообще занимаетесь, в лесу?
Витька переступал с ноги на ногу, пятился, ища возможность смыться. Но я, само собой, оказывался проворней и всякий раз успевал словно ненароком отрезать ему путь к отступлению. Наконец он ответил:
– Ну, просто такие игры, на развитие навыков выживания в лесу и… не только в лесу. Мы делимся на две команды по жребию. Потом даются разные задания. Выполнить обязан каждый, иначе нельзя двигаться дальше.
– Сурово!
– Ну да, ясно дело. Но круто! – Витька приободрился, перестал шарахаться туда-сюда, глаза как-то замаслились. – Или играем еще. Например, одна команда – конвоиры, а вторая – заключенные. Зэки пытаются сбежать, всякое придумывают, а конвоиры должны их по-любому доставить в нужное время и нужное место. Справились – победили, а нет – этим гадам вся победа достается.
– Да уж… – Я вспомнил синяки на лицах школьников. Похоже, не очень-то церемонились друг с дружкой в этих игрищах. – Слушай, а рюкзаки зачем?
– Так мы потом у костра сидим, пируем. Ну, в смысле, тот пирует, кто победил. А проигравшие должны им прислуживать. Победитель может с любым проигравшим сделать что захочет, и тот посмей только рыпнуться. Тренер лично следит, чтобы все было по правилам. Но круче всего с девчонками из продувшей команды… ну, ты понимаешь… все-все можно делать.
И такая гаденькая улыбка заиграла на сухих узких губах, что меня едва не стошнило.
– Ты псих! – Я едва сдержался, чтобы не встряхнуть его хорошенько в воздухе. – Чего гонишь-то? Да если бы такое хоть раз случилось, тренер бы уже в тюрьме сидел, а вы все – по колониям!
Витька, закинув голову, смотрел мне в лицо оцепеневшим взглядом, словно не мог сообразить, с чего я вдруг разорался.
Потом пожал плечами:
– Так никто ведь не расскажет. Они себе не враги…
– Они? А ты что, никогда не бывал в проигравшей команде? – Я? – Витька так мучительно наморщил лоб и побелел, явно что-то припомнив. – Бывал, конечно… но не в прошлый раз, тогда все отлично вышло… Слушай, отстань, Лех, скоро сам все узнаешь.
– Да что-то не больно хочется, – сказал я, не понимая, можно ли верить этому придурку. Вдруг это у них тут такие розыгрыши для новичков приняты?
– Многие, наверное, бросают после первого выезда?
– Многие? Нет, вообще никто. Понимаешь, – Витька вдруг приблизил губы к самому моему уху, зашептал горячо, – когда игра начинается, такие странные вещи иногда происходят… нет, всякий раз. И даже не понять, это на самом деле или вроде как в виртуале сидишь. Но остановиться уже нельзя. И выйти нельзя, себе дороже потому что. Потом поймешь почему…
В это время кто-то из старших классов окликнул Витьку по фамилии, и он тут же рванул в его сторону, горбясь и загребая ботинками снег.
А я бегом вернулся к девочкам, которые все так же болтали и хихикали в углу двора. Иола растирала руки Таси прямо через варежки, Бридж и Хонг обнимали за плечи. Кажется, не сильно помогало, но Тася выглядела веселой и порозовевшей.
– Я кое-что разведал, – сказал я. – В общем, дело тут нечистое. Предлагаю в темпе делать ноги.
– В смысле?! – вытаращилась на меня Иола.
Я вкратце пересказал, что услышал от Витьки. У девчонок вытянулись лица.
– Смахивает на тоталитарную секту, – подвела итог Бридж. – Я читала о них. Коллективная ответственность, круговая порука, невозможность выхода, потому что с первого раза формируется компромат на участника.
– Спасибо, объяснила, – буркнул я. – А теперь шуруйте отсюда.
Конечно, никто и с места не сдвинулся, только у Иолы в глазах заплясали шальные огоньки:
– Ага, сейчас! Сам беги, если струсил. Лично я собираюсь разобраться в этом до конца, это же моя школа, мои одноклассники. Девочки, кто со мной?
И взметнула вверх руку в алой перчатке.
– Самая умная, да? – рявкнул я, пока остальные не присоединились к голосованию. – Я, к твоему сведению, не думал бежать и как раз собирался этим заняться. Но уж как-нибудь управлюсь без вас.
– Уж как-нибудь придется вместе с нами управляться! – передразнила меня Иола. – И хватит воображать!
Остальные помалкивали. Хонг выкатила на меня чернющие глаза, словно поверить не могла, что мы, Соединившиеся, так общаемся между собой. Понятно было, что они не уйдут. Я махнул рукой на атланток и взялся за Тасю:
– Вот ты точно отправляйся домой, прямо сейчас, слышишь? И за брата больше не волнуйся. Если у них там в самом деле такое творится, то считай, что тренер Гай у нас уже не работает. Ивана теперь не только в школе восстановят, но и наградят… аттестатом, к примеру.
Тася не двигалась с места, и я занервничал: тренер мог появиться в любой момент. Почти заорал на нее:
– Слушай, ну хватит упрямиться! Ты не такая, как мы, будешь только помехой, разве не ясно?
– Ясно, – отмерла Тася, закусила губу и зашагала прочь от школы.
Иола прожгла меня свирепым взглядом:
– Да ты прямо крут! «Ты не такая, как мы»! Проще надо формулировать, Лешенька.