От его последней реплики я ощутил себя внутри ночного кошмара.
– А Тася почему не отвечает? Я с самого утра ей звоню, и ничего!
– Так она телефон вчера посеяла, – сообщил Ванька. – Переживает из-за родителей, вот все и теряет.
– А что родители? Так и не вернулись?
Разин коротко мотнул головой, зачесанные назад волосы пушистыми прядками упали на лоб.
– Сочувствую, – пробормотал я. – А ты чего тут, в отличники решил выбиться?
Иван глянул на меня как-то странно, настороженно:
– Почему бы и нет. Тетка условие поставила, что оформит опеку, если подтяну учебу. А детский дом меня как-то не привлекает.
– Поня-ятно, – пробормотал я.
Этот новый Иван определенно ставил меня в тупик.
– Ребята! – К нам стремительно приближалась Иола.
Ванька обернулся на крик, дернулся и замер, не сводя глаз с девочки. Это-то понятно, но и Иола вдруг споткнулась, брови ее изумленно поползли вверх, рот приоткрылся. А на мраморных скулах проступил нежный румянец.
Вдруг я сообразил: да ведь Ванька, можно сказать, красивый! Высоченный, поджарый, плечи едва не разрывают ткань пиджака. Из-под упавших на лоб прядей волос пшеничного цвета глядят два ярко-голубых, как у Таси, глаза. А я раньше даже сходства особого между ними не находил.
Грянул звонок, Ванька выпал из своего созерцательного ступора и сказал:
– Ладно, в честь вашего появления прогуляю сегодня физику. Сейчас только рюкзак захвачу.
Он вернулся раньше, чем мы успели обменяться мнениями. Судя по Иолиному выражению лица, поражена она была не меньше моего. Я не удержался от вопроса:
– Слушай, Иван, а ты в последнее время ни в какую пещеру, случайно, не заходил?
Он нехотя перевел взгляд с Иоланты на меня:
– Ты о чем, друг? А, имеешь в виду ту пещерку, где можно подхватить чужую личность? Нет, вас-то я помню. Просто решил доказать себе, что родители не пропили мои мозги еще до моего рождения. Ну и диктум фактум.
Я начисто утратил дар речи, а Иван невозмутимо произнес:
– Ну, пойдемте, что ли? Не хочется физику на глаза попасться.
Самое неприятное, что нам было совершенно не до прогулок с Ванькой, мне так уж точно.
– Вообще-то у нас в лагере запарка… – забормотал я, но Разин живо меня перебил:
– Слушай, у Таси в ее гимназии через пятнадцать минут кончаются занятия. Хорошо бы ты с ней поболтал немного, а то она места себе не находит из-за родителей. А я пока провожу Иолку до лагеря.
Это был сильный ход. Я растерянно уставился на Иолу, она энергично закивала:
– Да, Алеша, иди!
В ее хмуром взгляде читалось: может, в последний раз повидаетесь.
Скоро я уже караулил у ворот городской гимназии, в которой училась Тася. Сначала стоял на месте, потом начал метаться по двору, пока не увидел ее, такую привычную… и не очень. Приталенная бордовая дубленка с просторным капюшоном, высокие сапоги делали девочку как-то взрослее. У меня тяжело и гулко забилось сердце. Узнала, бросилась ко мне:
– Алеша! Я думала, что-то случилось! Вы так долго были под землей. Все в порядке?
Я кивнул, все еще сбитый с толку. Но нет, это была прежняя Тася, только похорошевшая и очень печальная.
– Я пришел, как только смог. Твои сообщения…
Тася с непривычной смелостью подхватила меня под руку:
– Зайдешь к нам? Иван на уроках.
Я не стал уточнять, где именно находится сейчас ее брат, торопливо кивнул.
До нашего общего двора ходу было десять минут, и все это время Тася не убирала своей руки, поэтому мне хотелось растянуть эту дорогу, как разогретую резину. Мы ни о чем не говорили, казалось, девочка собирается с духом, а мне вдруг все стало безразлично.
Вот и квартира Разиных, в которой я побывал лишь несколько дней назад. Взгляд выхватил что-то новое, непривычное: домашний кинотеатр, крутой комп на столе.
– Ванька мне сказал насчет родителей, – промямлил я, боясь, что Тася обидится, почему не спрашиваю о них.
Она тяжело перевела дыхание, отвернулась.
– Они еще могут вернуться, времени не слишком много прошло.
– Конечно, вернутся, я уверен.
– Ага. Есть будешь? У меня целый обед приготовлен, – похвасталась, довольно порозовела Тася.
– Расскажи лучше сначала про Ивана. Я его видел сегодня…
– Видел? – Девочка уставилась на меня не мигая. – Ты заметил, что с ним что-то не так?
– Ну, само его наличие в школе… Давай лучше ты расскажи подробно и с самого начала.
Тася скинула верхнюю одежду, села на диван, сложила руки на коленях. Я устроился напротив на стуле и не сводил с нее глаз.
– В общем, все началось в понедельник. Я зашла сюда после школы, чтобы приготовить брату еду, его долго не было, я волновалась. Позвонила тете, сказала, что останусь ночевать дома, поздно уже на улицу выходить, да и метель началась. Ванька заявился аж в полночь. Я стала его ругать, но он только отмахнулся. Потом вдруг стал рассматривать мою куртку, сапоги, представляешь? Спросил, мерзну ли я в них. Я сказала, что пусть не заговаривает мне зубы, и ушла в свою комнату. На следующий день зашла после музыкалки и увидела в своей комнате на кровати новую одежду, сапоги в коробке. Конечно, я Ваньке устроила допрос, сначала по телефону и потом, когда он пришел. Стала кричать, спрашивать, во что он влез, откуда взял деньги. Он тоже рассвирепел, мы поругались, но потом Иван вдруг извинился, представляешь? Сказал, будто нашел родительскую заначку и решил, что нам незачем больше ходить в тряпье. Себе он тоже много чего купил, кстати. Но какая может быть заначка, если у нас и так вечно денег ни на что не хватало, а в последний месяц они вообще все на водку спустили?!
Я молча переваривал сказанное. Ванька-то во что угодно мог влезть, это не новость. Труднее было представить его ходящим по магазинам и выбирающим шмотки себе и сестре.
– Я осталась жить здесь, чтобы хоть как-то приглядывать за ним, но что я могла сделать? Он все равно пропадал где-то до ночи и ничего не рассказывал. А приходил и садился за учебники, можешь себе такое вообразить?
Я неистово затряс головой. Тася вздохнула и продолжила:
– Я все время приглядывалась к нему: вроде бы тот же самый Ванька, в чай пять ложек сахара кладет и батон за раз уминает. И по телевизору спортивный канал у него до утра включен, правда, он под него теперь уроки учит. А в другой момент кажется, что это совсем незнакомый мне человек. Слушай, может, его в секту втянули, знаешь, ходят такие вербовщики по улицам?
– Знаю, – кивнул я. – Но в секте человек обычно с последними мозгами контакт теряет, а Ванька, наоборот, за ум вроде взялся.
– Но куда-то он точно ходит. А пару дней назад вдруг сказал, что мне тоже нужно побывать у каких-то людей, типа психологов. Конечно, мне нужно было хвататься за возможность разузнать, где брат бывает, но почему-то стало очень страшно, аж затрясло. А он так настаивал, Алеша! Я сказала, что вообще-то хорошо учусь и все со мной в порядке. А он ответил, что все может быть еще лучше, если я решусь. И какие-то странные вещи еще добавил.
– Какие вещи? – задергался я.
Тася покраснела и некоторое время просидела молча, только губы шевелились – наверное, подбирала слова.
– Ну, что я симпатичная и не дура, а понравиться хорошему парню из приличной семьи – он так и выразился! – у меня ноль шансов. Потому что мы же такие с ним, неблагополучные, и это всем сразу видно. Но если кое-что подкорректировать, то мне не придется, когда подрасту, связываться с парнями вроде друзей моего отца с работы.
– Это он так сказал? – изумился я.
– Ага… – Вид у Таси сделался окончательно затравленный.
– Что за чушь! Да ты уже понравилась. Мне. Ну, если я тяну на хорошего парня из приличной семьи.
Хотел пошутить, а вышла такая чушь, что впору провалиться сквозь этажи до подвала. Или еще лучше – до Черных Пещер, которые наверняка тянутся и под этим домом. К счастью, Тася была слишком на своей волне или просто деликатно не заметила неловкости. Потому что снова заговорила:
– А сегодня утром я очень испугалась. На рассвете проснулась, открыла глаза и увидела, что Иван стоит в дверях и смотрит на меня. А раньше он вообще никогда в мою комнату не заходил. И лицо такое странное, как будто он боролся с собой в тот миг. Да, и еще… Мне показалось, что он что-то держал за спиной. Он не заметил, что я проснулась, а я от страха словно оцепенела. Потом попятился и вышел.
– Черт, тебе нельзя тут оставаться! – подскочил с дивана и заорал я. – У Ваньки точно крыша поехала!
– Хорошо, я вернусь к тете, я и сама хотела, – быстро проговорила Тася, явно испуганная моей реакцией. – А ты… ты сможешь поговорить с Иваном? Может, тебе он расскажет, что с ним творится?
Я совсем не был уверен в этом. Даже наоборот. Кажется, обновленный Ванька напрочь забыл о нашей прежней дружбе. Наверное, сомнения были буквально написаны на моем лице, потому что Тася тут же сказала:
– Хотя тебе не до того, наверное. Я же понимаю. Ванька сказал, что ты скоро уедешь…
– Стоп! Ванька такое сказал?
– Угу.
– Когда? В смысле, по какому поводу?
Тася наморщила лоб, пытаясь собраться с мыслями:
– Ну, вот когда говорил, что мне нужно куда-то пойти. Что потом ты уедешь, и будет поздно, и я буду очень жалеть… как-то так.
Кажется, теперь я начал о чем-то догадываться… пока очень смутно. И это было ужасно.
– Ты правда уедешь? С Иолой? Или со всеми, кто в лагере?
– Нет, – сказал я. – Никуда не уеду, если… Если ты этого не хочешь. А пока давай к тетке тебя провожу.
В лагерь я вернулся уже в послеобеденное время. На поляне Иола с самым мрачным выражением на лице собирала посуду, но больше роняла ее на траву и злобно шипела в пространство.
– Борис и Милена уезжают! – предупредила она мои вопросы.
Я ушам своим не поверил:
– Вообще уезжают? Бросают нас, что ли?
– Нет, конечно. Едут искать новое место для лагеря, у них есть наметки. Пока Соболь отвозит Хонг на родину.