— Это не спаниель, это — ирландский сеттер, — поправил Антон. — Спаниели меньше ростом, а уши у них длинные.
— А мне все одно, что сеттер, что испанель.
— Не испанель, а спаниель, — снова не сдержался Антон.
— Во-во! Тот, который продавал, так и говорил.
Тетка замолчала опять и принялась рассматривать Антона. Антон опустил голову, и даже жарко ему стало. Он почувствовал, что наступает главное мгновение.
— А что, — спросила тетка, — ты собак любишь? Я смотрю, ты все лето за нами бродишь.
Антон так и не смог выдавить ответ, а лишь кивнул опущенной своей головой.
— Чего же тогда тебе родители не купят? Или деньги жалеют?
— Жалеют, — сказал Антон.
Это была неправда и поэтому выговорилась она легче.
— Ну-ну, — проговорила тетка и пошла с сеттером дальше.
Антон же остался стоять около дерева.
Полдня он не мог ни о чем другом думать. Все мысли были только о собаке.
А к вечеру тетка снова вышла на улицу с сеттером. И сама подошла к Антону.
— Что-то я тебя все одного вижу, без родителей. Где они у тебя? Отец-то есть?
— Есть, — соврал Антон, — он в Москве.
— А мама — тоже в Москве?
— Мама — врачом в больнице работает.
— Врачом — это хорошо, — подумав, сказала тетка. — А что родители скажут, если собаку дома увидят. Не похвалят?
— Похвалят.
— Ну, смотри, парень, — решилась тетка, — я тебе эту собаку дарю, но чтоб ты ее ничем не обидел.
Антон стоял, по-прежнему глядя в землю.
— Что сказать надо, когда тебе дарят взрослые?
— Спасибо, — с трудом выговорил Антон.
— Приходи завтра с утра и забирай. Этот, который мне продал, никудышный был человек. Спрашиваю, как собаку-то зовут. А он говорит, Буль. У меня, говорит, дома всех булями зовут, — тетка презрительно махнула рукой.
Счастье
Это было счастье! Счастье, счастье! У него была своя собака! Он мог теперь гулять с ней, сколько захочется. Хотя бы два дня, пока длится дача.
А потом он может взять сеттера в город, устроить у хороших людей жить, сам будет ходить с ним каждый день.
У него была своя собака!
Они вышли за калитку, и тетка смотрела им вслед.
Антон держал в левой руке алюминиевую миску, в правой вел Буля на поводке, и ему казалось, что вся улица их разглядывает.
Он гордо прошел до угла, по направлению к даче бабушки Насти и только в эту минуту, дойдя до угла, понял вдруг, что ему с собакой деваться некуда. Ведь не вести же пса к своей даче — попробуй, объясни бабушке, где его взял.
На минуту ему стало страшно, даже захотелось бежать назад к бывшей хозяйке, посадить молча, не глядя на ее изумление, сеттера и убежать куда-нибудь в лес.
Но тут он перехватил умный взгляд Буля, и страх прошел.
Антон решил пойти с сеттером в лесок к заливу. По дороге он несколько раз останавливался погладить пса и угощал его печеньем.
— Буль, Буль, — приговаривал он, — мы теперь с тобой вместе. Ты у меня самый хороший пес.
Буль печенье ел с удовольствием и однажды в ответ лизнул руку.
Всё оказалось другим
Прежде, в мечтах, Антон часто представлял себе прогулки с собакой.
Вот он идет, спокойный и уверенный, держит в руке поводок. А поблизости весело бегает сеттер, постоянно оглядывается на хозяина, ловит каждое слово и знак.
— Сидеть! — командует Антон, и сеттер мгновенно садится.
Антон гладит его, берет на поводок, они переходят дорогу, а потом Антон снова отпускает сеттера и опять продолжается их счастливая прогулка…
Все оказалось другим.
Большего позора с Антоном не случалось никогда.
Едва они пришли в лес, и Антон отпустил сеттера, как пес, понюхав кусты, мокрые от утренней росы, повернулся, и не очень быстро, но не так уж и медленно, побежал в сторону Гагаринской улицы.
— Буль! Буль! — звал Антон и показывал сеттеру печенье.
Но Буль перестал замечать Антона. Он нюхал куст или столбик, а потом бежал дальше. Антон был для него посторонним, чужим.
И Антон представил, как сеттер сейчас прибежит к теткиному дому, а тетка в это время будет как раз запирать калитку. Сеттер усядется рядом с нею, и тетка посмотрит на Антона презрительно, а потом скажет:
— Эх ты, нельзя тебе собаку доверить!
Антон бежал за Булем по улице и уже не звал его громко, а лишь тихо, про себя, повторял:
— Что же делать, а? Ну что делать!?
На калитке у теткиной дачи висел тяжелый замок.
Буль ткнулся носом в рейки, отодвинул одну из них и проскользнул за забор. Он спокойно прошел по песчаной дорожке, взобрался на крыльцо, успокоенно вздохнул и лег около двери на веранду.
Антон снова звал его, протягивал через забор печенье, но сеттер лежал отвернувшись, уставившись носом в дверь.
Мимо по улице шел человек.
— Не дразни собаку, мальчик, — сказал он строго.
— А я и не дразню, — ответил Антон со злостью. — Это моя собака, мне ее подарили.
— И не разговаривай так грубо, — человек посмотрел еще строже. — Кто тебе его подарил?
— Тетка.
— Какая тетка? — удивился прохожий. — Как ее зовут?
Антон не ответил.
Прохожий покачал головой и пошел по улице дальше. Антон же сел у забора на траву.
Оказывается, это еще недостаточно, когда один человек передает собаку другому. Надо, чтобы и собака поняла, что новый хозяин — ее друг. Сеттер пока этого не понимал и по-прежнему считал хозяйкой хмурую тетку.
Но это была лишь первая трудность. О других пока Антон не догадывался.
Новый день
Поднималось солнце и становилось жарче.
Буль по-прежнему лежал на крыльце. Он вывалил язык и часто дышал.
Надо было по крайней мере принести ему попить.
Алюминиевая миска, которую прежняя хозяйка дала Антону, была все еще у него в руках.
Антон набрал из колонки воду в эту миску, просунул ее через ту же щель, в которую пролез Буль. Сеттер оглянулся на воду, но с крыльца не сдвинулся. Тогда Антон решился и перелез через забор. Он поставил воду рядом с сеттером, и лишь тогда пес посмотрел на Антона, вильнул хвостом, а потом, спеша и расплескивая воду, как в прошлый раз у магазина, принялся жадно пить.
Потом, когда Буль напился, Антон посидел рядом с ним на крыльце, положив руку ему на спину, и пес несколько раз вильнул в ответ хвостом.
…Вчера все казалось простым. «Лишь бы собаку получить, а уж накормить-то ее будет легко», — думал Антон. Но он не подумал о том, где сеттер станет жить. Даже сегодня поместить его было негде. Хорошо, под крыльцом дверца не запиралась, и сеттер, полежав рядом с Антоном, ушел туда. Там была его будка, дом.
Обед Антон решил унести к Булю незаметно для бабушки Насти. Но ведь суп в руках не унесешь. Хорошо, на второе была котлета, и ее Антон спрятал удачно.
Но котлету Буль есть не стал. Он даже не посмотрел на нее, наоборот, отвернулся. Антон боялся теперь выйти с ним на улицу и просидел на крыльце рядом с сеттером до вечера. И до вечера Буль ничего не ел.
А утром Антон уезжал в город. Скоро начиналась школа, и перед школой, как всегда, — медицинский осмотр.
Антон взял из холодильника у бабушки Насти кусочек колбасы, сделал бутерброд и отнес его Булю.
— Вечером приеду, ты не волнуйся, — успокаивал он пса, а Буль и не волновался. Буль, как и вчера, лишь шевельнул хвостом, но на еду даже не посмотрел.
Антон положил еду на лист лопуха в тень около крыльца и побежал к своей даче. Там его ждала бабушка Настя, чтобы ехать в город.
Еще вечером Антон надеялся, что бабушка на дачу вернется. У него была маленькая комната под крышей. Днем, когда солнце разогревало крышу, в комнате было душно и при открытых окнах. Зато вечером от крыши с потолка шло приятное тепло. От сосны за окном шел теплый смолистый запах. По ночам сосна шуршала, поскрипывала, тихо вздыхала. Бабушка раньше говорила, что съездит в город на день и вернется назад. Теперь, по дороге к электричке Антон узнал, что бабушка передумала, решила приехать на дачу лишь недели через две, когда пойдут осенние грибы. Дачу она заперла на все замки, потому что дачники все уже уехали.
Получалось, что и комната Антона была теперь заперта.
Копилка
В электричке Антон не переставал думать о Буле.
Бабушка Настя заговаривала о чем-то. Он не слышал ее, лишь кивал головой. Она проверяла варенье в кошелке, вновь говорила. Антон же думал только о Буле.
Сеттера подстерегали опасности со всех сторон.
Во-первых, он по-прежнему не брал еду, а только пил.
Во-вторых, его легко мог украсть любой вор.
В-третьих, если Буль выйдет на дорогу, его могут схватить собаколовы и отправить на усыпление.
И он, Антон, еще не став как следует хозяином, уже бросил сеттера, едет по своим делам в город.
Бабушка Настя довезла Антона до Колокольной улицы.
Дома их ждала мама.
— Все одна живешь, сама по себе, — сказала бабушка, пробуя суп из тарелки с синими цветочками.
— Почему же одна, теперь вот Антон приехал, снова будем вместе.
— Выходила бы ты замуж, — сказала бабушка, продолжая хлебать суп.
— Это за кого ж? — спросила мама, глядя в сторону.
— А хоть бы за милицейского, который к вам на чай заходит. Это ничего, что ты — врач, а он — сержант. Главное, чтоб человек был добрый.
Мама негромко и грустно рассмеялась.
Такие разговоры бабушка Настя заводила всегда, когда видела маму. Антон слушать их не любил, и старался быстрее уйти. И сейчас — тоже, он быстро поел и побежал на осмотр в школу. Он привык, что в жизни их только двое: мама да он.
На осмотр собрался почти весь класс.
Каждый рассказывал свои новости, кто где летом был, что делал. Антону тоже хотелось рассказать про Буля, но он молчал, потому что о сеттере рассказывать было пока нельзя.
Осмотр длился долго — была большая очередь.
«Как осмотрюсь, так на дачу к Булю поеду», — думал Антон.
Но на дачу ехать ему не пришлось.