— Благодарю. — Профессор закончил вытирать с доски и теперь сортировал какие-то исписанные вдоль и поперек листки бумаги. Если бы учителя в Мельбурне так готовились к своим урокам! — Что-то еще? — спросил он, глядя на меня поверх своих очков на тонкой дужке.
— Нет, — пробормотала я и как можно скорее покинула класс. А как я должна была сказать? "Профессор, вы случайно не в курсе, что государство не предусматривает в старшей школе альтернативную мифологию?" или "Вы, что, сами верите в то, о чем сейчас рассказали?".
Глупо-глупо-глупо.
Следующий предмет был знаком мне хотя бы отчасти. По алгебре высоких результатов я не показывала, но и рвотный рефлекс на нее не испытывала. Я надеялась лишь на то, что "натуральная" в названии не означало что-то из ряда вон выходящее.
Перед кабинетом уже толпилась куча народа. Кого-то я запомнила еще с мифологии, но других видела впервые. Большинство с любопытством косились в мою сторону, но не решались подойти.
Внезапно передо мной появилась девушка. Низенькая, с двумя косичками пепельно-русых волос и веснушками по всему лицу. Удивительно, но она была единственной, кого рубашка в клетку не уродовала, а делала, напротив, более привлекательной.
— Я Эовин, — представилась девушка тоненьким голоском и тут же схватила своими крохотными ладошку мою руку и несколько раз уверенно потрясла.
Очень приятно. У вас тут и вправду сумасшедший дом?
Но вслух я сказала только:
— Джинни.
— Как тебе профессор Болдрик? — как заведенная, принялась щебетать Эовин. — Правда, он душка?
Не успела я что-либо ответить, как за спиной Эовин появился субтильный паренек с темными аккуратно уложенными волосами. Такие обычно пользуются неимоверным успехом у девушек. Стеф обычно западала именно на таких.
— Что, Эовин, снова мучаешь новеньких? — спросил он, широко улыбаясь. — Я, кстати, Освальд, — обратился он ко мне. — Но друзья зовут меня просто Оз.
На саркастическое замечание Освальда, Эовин, казалось, нисколько не обиделась.
— И откуда ты к нам? — спросил Освальд. Наконец-то хоть один здравый вопрос, а то я уже подумала, что меня начнут спрашивать, что я думаю о вестниках смерти и говорящих лошадях и не видела ли я кого из них совершенно случайно.
— Мельбурн, — кивнула я, застенчиво улыбаясь. Я прекрасно знала, какой эффект возымеет это сладкое слово. Большинство из них наверняка Мельбурн видели только на картинках.
— Да ты что?! — воскликнула Эовин. — Да это же круто!
Оскар хмыкнул, но девушка, казалось, не заметила этого.
Очередной звонок, громкий и надрывистый, возвестил о начале нового урока. После того, как учитель — молоденькая серьезная девушка — в очередной раз представила меня классу, я тут же заняла место позади Эовин и Освальда, мысленно отметив, что на этот раз мне повезло, и с девушкой в красном уроки у нас не совпадают. Я не знаю, почему я так беспокоилась на ее счет. Я не боялась ее, нет, но была какая-то другая причина, по которой я не хотела находиться рядом с ней. На каком-то глубоком инстинктивном уровне я не могла к ней приблизиться. Совсем как у волков: наиболее слабые члены стаи не будут спорить вожаком. И в данном случае я себя чувствовала отнюдь не в роли вожака.
Единственное, что хоть как-то меня успокоило — это то, что алгебра оказалась вполне человеческой, если не считать того, что мисс Фэй частенько обращалась к природной теме. В итоге получалась алгебра с изрядной примесью биологии — то, что нужно для такой ярой любительницы биологии, как я. Если мы решали задачи, то они были или на продолжительность жизни сойки обыкновенной или на то, в какой прогрессии увеличиваются листья у кустарников от основания к макушке.
Впервые в жизни я получала удовольствие от того, чего прежде на дух не переносила.
Как и на первом уроке, время пролетело незаметно, и, почувствовав себя изрядно уставшей и проголодавшейся, я направила свои стопы в сторону местного кафетерия, так как прихваченных из дома яблок явно оказалось не достаточно. Взяв себе картофельный салат, я принялась глазами отыскивать своих новых знакомых.
Освальд и Эовин сидели за одним из задних столиков, тех, что были ближе к улице. Пока на улице еще светило солнце, эти места были одни из самых лучших.
— Приш-швет, — с полным ртом пробормотала Эовин, едва я подошла к столику со своим подносом. Оскар же только ухмыльнулся и поприветствовал меня глазами. Судя по тому, как эти двое держались вместе, они не были парой, но были очень и очень хорошими друзьями, и это несмотря на их столь явные различия. Оскар был явным красавчиком: высоким, с темными глазами и приятной улыбкой, а Эовин была маленькой, немного неуклюжей и невероятно смешной. Но противоположности все же притягиваются, и это исключение только в миллионный раз подтверждало правило.
Но как только я принялась жевать свой салат, рядом со мной послышалось знакомое бормотание:
— Дерьмо, все дерьмо! — ворчала девушка, плюхнувшись на стул рядом со мной и отпивая содовую из жестяной банки. — Полное дерьмо, ребята.
Эовин подняла на девушку в красном красноречивый взгляд, сообщающий о том, что та сказала что-то не то.
Девушка подняла вверх ладони и сделала вид, что сдается.
— Твоя взяла, Эовин, — серьезно заявила она. — Лесли умолкает.
И, заперев рот на воображаемый замок, девушка залпом осушила всю баночку с содовой.
Просто замечательно. Как я ни старалась, я все равно попала именно в ту компанию, где водятся психи! А Лесли была именно из этого разряда. Она — та, про кого говорят "своевольная". Делаю, что хочу, живу, как хочу. Но, похоже, и на эту лошадь была своя управа в виде хрупкой Эовин.
Салат внезапно стал безвкусным, и я с отвращением отодвинула от себя тарелку с почти полной порцией. Заметив, что я отставила свой ленч в сторону, Лесли тут же схватила тарелку и придвинула ее к себе.
— Не парься, подруга, — сказала она мне по-свойски. — Еда здесь тоже дерьмо. — И она, выхватив откуда-то из воздуха чистую вилку, принялась уплетать мой салат.
На подобную реплику девушки в красном Эовин снова нахмурилась, но уже не пыталась ничего предпринять. Похоже, с бешеным нравом Лесли здесь уже давно смирились.
— Ума не приложу, что делать с балом на Хэллоуин, — заявила она, за минуту опустошив тарелку. Внезапно Лесли показалась мне вполне адекватной, если, конечно, не смотреть на ее жуткий макияж: черная подводка, черные тени и насыщенного винного оттенка блеск для губ. Похоже, она начала готовиться ко Дню всех святых уже сегодня.
— Эти идиоты не хотят давать нам актовый зал позже десяти, — продолжала Лесли, загибая пальцы в немыслимых акробатических трюках. — В любом случае, это не значит, что мы не останемся в школе до полуночи, но все же. Дерьмо, все дерьмо… — продолжала бормотать девушка, пока внезапно Освальд не пододвинул к ней свою порцию салата.
— На, лучше ешь, Лесси, — с нескрываемой улыбкой сказал он, и Лесли, пожав плечами, принялась уплетать очередную порцию салата.
Эовин не выдержала и прыснула от смеха, а вместе с ней засмеялись и мы с Освальдом.
Эй, а я уже говорила, что мне нравится это место?
Глава пятая. Там, где встает солнце
— Это, кстати, Джинни, — сказал Освальд, и Лесли, не в силах что-либо ответить, потому что у нее под завязку был набит рот, с выражением закатила глаза к потолку. Можно было подумать, ее это не волновало.
— Ты не обращай на Лесс внимания. У нее бывает, — улыбнулась Эовин, отчего Лесли послала в ее сторону еще один убийственный взгляд.
Сделав вид, что изучаю обитателей кафетерия, я незаметно чуть отодвинула свой стул от поглощающей салат Освальда девушки в красном.
Народу действительно было много. Когда я прежде приезжала к дяде на ферму на Рождество, я и представить себе не могла, что в этом крошечном городке может оказаться столько моих ровесников. Если бы еще не эта проклятая мода на клетчатые рубашки! И где они этого понабрались? Мысленно я решила никогда не надевать ничего подобного, а затем вслух поделилась с сидящими за столом ребятами.
В ответ Эовин еле заметно нахмурилась, и у нее над переносицей появилась маленькая смешная морщинка.
Освальд же засмеялся:
— Ты привыкнешь, Джинни, — сказал он, а затем покосился в сторону девушки в красном. — Лесси не в счет, потому что она и так ненормальная.
Сделав вид, что оскорбилась, Лесли под столом послала Освальду смачный пинок ногой, от которого тот чуть слышно ойкнул, но все равно не перестал улыбаться.
Так, выходит, Лесли тоже не здешняя?
— И откуда ты? — спросила я у девушки, предварительно набравшись смелости. Теперь я была готова к любым ответам на этот незамысловатый вопрос.
— Шеффервилл, — пробормотала Лесли и, огорчившись, что тарелка с салатом опустела, стала вилкой выводить узоры на стенках.
— Это далеко?
— Ну, смотря как считать, — ответила за нее Эовин, и я была этому рада. Мне не очень-то и хотелось испытывать на себе все красноречие остренького язычка Лесли. — Если от Северного Пика, то не очень, а если отсюда, то едва ли не как до Мельбурна.
— И давно Лесли приехала в Мак-Марри? — спросила я в надежде, что я не буду первой новенькой в этой школе за последние сто лет.
Лесли буркнула что-то насчет того, что она, вроде как, еще здесь, но Эовин и Освальд сделали вид, что ее просто не заметили.
— Почти два года назад, — ответил Освальд. — Ее отец работал над системными установками для боровых машин, но месторождение, которое они разрабатывали, закрыли, и их семью определили в Мак-Марри. Лесси привыкла к холодам, поэтому ей здесь все время жарко. — Он усмехнулся. — Только ее можно увидеть зимой в футболке.
— Эй, не гони пургу, Оз, — полушутливо сказала Лесли и принялась щелкать пальцами по пустой банке из-под содовой. Она всегда находила себе какое-нибудь занятие.