– Что? Что такое? – спрашивает он, в панике оглядываясь по сторонам. – Неужели нас заметили?
– О боже, нет. Пап, этой дамочке из пекарни на тебя наплевать. – Я практически подпрыгиваю от радости. – Но ты только что подсказал мне лучшую идею для подарка девочкам на день рождения. Я могу взять одну из историй Кита и Маккенны и создать для них детскую книгу. Уверена, у меня получилось бы найти место, где можно изготовить версию в твердом переплете. – Я делаю паузу. – Жаль, что я не умею рисовать. Было бы здорово, если бы к рассказу прилагались иллюстрации.
Мой разум переключается в режим диагностики, просматривая каждого человека, которого я когда-либо встречала в жизни, на предмет обладания каким-либо художественным талантом.
«Робб!» – вспоминаю я с триумфом. Робб Шеффилд был моим сводным братом в течение пяти лет, пока мама была замужем за его отцом Стюартом. Он вечно рисовал в своем блокноте, пока мы вместе смотрели телевизор. В основном это было что-то в стиле фэнтези, вроде причудливо выглядящих монстров и воинов со смертоносным оружием. Сейчас он занимается дизайном видеоигр, создавая образы, которые намного страшнее, чем сказка о маленькой девочке и фиолетовом драконе, но, возможно, он согласится оказать мне услугу.
– Это потрясающая идея, – говорит мне папа. – Девочкам бы это понравилось. И если конечный продукт получится хорошим, ты должна попытаться его продать.
– Что ты имеешь в виду? Типа издать детскую книгу самостоятельно?
– Или отправить ее в издательство.
Хмурю лоб.
– Серьезно?
– Конечно. Почему бы и нет? Разве ты не специализируешься на литературе? – поддразнивает он.
– Да, но… Просто я никогда по-настоящему не думала о том, чтобы заняться творчеством. Я выбрала английскую литературу только потому, что не смогла придумать ничего лучшего для специализации.
По правде говоря, я понятия не имею, какой карьерный путь выбрать после окончания колледжа. Другие люди будто просто знают. У них есть один-единственный навык, одна-единственная область, которой они всегда были увлечены. Не моя история. Я надеялась, что к тому времени, как наступит выпускной, у меня получится найти что-нибудь, что угодно, но я перехожу на выпускной курс и все еще в полном недоумении относительно того, на какую работу в конечном счете устроюсь.
– А на этом вообще можно сделать карьеру? – спрашиваю я, прикусывая губу. – Это же просто куча глупых сказок на ночь для сестер. Не то чтобы я вечность занималась писательством.
– Неужели нужно вечность заниматься писательством, чтобы начать делать это сейчас?
– Думаю, нет. – Я свирепо смотрю на него. – Ох. Ты дал мне гору пищи для размышлений.
– Боже упаси, чтобы моя дочь начала размышлять! – Фыркнув, он тянется к дверной ручке. – Готова очерепашиться?
– Пожалуйста, никогда так не говори.
Когда мы входим в магазин, папа сдергивает с головы розовую панаму, так что теперь она болтается у него за спиной на фиолетовом шнурке. Он похож на заблудившегося искателя приключений, остановившегося спросить дорогу. Мы оказываемся окруженными рядами резервуаров, в каждом из которых обитают различные водные существа.
Я подхожу к аквариуму, полному жирных оранжевых золотых рыбок, и приподнимаю бровь.
– Я и понятия не имела, что золотая рыбка может стать такой большой. Если бы ты попытался спустить в унитаз одну из этих, то он бы засорился.
– Добро пожаловать в AquaPets, – произносит скучающий голос у нас за спиной. – Помочь вам что-нибудь найти? Ищете золотую рыбку?
К нам бочком подходит подросток в униформе магазина. На его бейджике написано «Джоэл», у него черные волосы до плеч, кожа, покрытая прыщами, и от него разит куревом. Вонючий запах практически исходит из его пор.
– Мы подумываем о покупке черепахи для моих шестилетних дочерей, – объясняет папа. – Но надеемся получить дополнительную информацию, прежде чем совершить покупку.
– Ага, да, круто, – говорит Джоэл. Парень явно под кайфом. – Могу помочь с этим. У меня дома три тупицы. Чувачки просто шикарные.
– Тупицы? – эхом отзываюсь я.
– Тупоголовая мускусная черепаха, – бодро произносит он, и, под кайфом он или нет, мы понимаем, что парень знает свое дело. В течение следующих двадцати минут он вываливает на нас непристойное количество информации, водя нас от резервуара к резервуару, выдавая факты о рептилиях.
– Эти ребятки? Самый маленький вид черепах, которых разрешено содержать в неволе. Так что, если у вас мало места, это ваш пацанчик. И они такие милые, капец просто. Типа глядите. – Наклонившись ближе к стеклу, он продолжает ворковать с пятнистой черепахой. – У тебя там все норм, Маршалл? Я назвал его Маршалл. В честь Эминема.
Я поджимаю губы.
– Круто.
– Только проблемка – Маршалл не то чтобы круто плавает. Видите? Вот почему вода в его аквариуме не очень глубокая. И давайте будем честны – он типа тот еще придурок. Пятнистые иногда выпендриваются. Если нужна пообщительней, я покажу вам своего чувачка, Джей-Зи. Таких называют черепахой Риви. Пойдемте. Вы от него затащитесь.
Мы с папой обмениваемся взглядами, которые в общих чертах означают: «И почему это происходит с нами?»
Но теперь у нас есть обязательства, поэтому мы следуем за Джоэлом Заклинателем Черепах, чтобы увидеть его приятеля Джей-Зи.
– Самое лучшее в этой породе то, что они любят, когда их гладят, – говорит он нам с таким оживлением, что мне с трудом удается соотнести его с торчком, который встретил нас у двери. – Большинству черепах не нравится, когда их берут в руки. Это стресс для них, сечете? Но если вы будете терпеливы с ним, Джей-Зи, может, и позволит вам потискать его.
Он с тоской смотрит на резервуар.
– А фигово то, – говорит он, и выражение его лица меняется, – что живут они меньше. Лет пятнадцать, двадцать? Если ищете чувачка, который проживет дольше, я бы выбрал обыкновенную мускусную. Те живут пятьдесят лет, не меньше. Только не жестите с ними. Они дерзкие. Если почуют угрозу, то вытравят вас.
– Вытравят? – безучастно вторит папа. Он выглядит таким же ошеломленным, как и я. Кто знал, что владение черепахами настолько напряженная работенка?
– Да, они издают гадкий запах. Вонища та еще, – хохочет Джоэл. – Мы называем их вонючками.
Я не спрашиваю, кто такие «мы», но мне определенно любопытно.
– Эти тоже не ахти какие пловцы, – добавляет он. – Но у них довольно простые требования к уходу по сравнению с другими породами.
– Вау, – говорю я. – Довольно много информации.
На самом деле так много, что в конце концов мы с папой отнекиваемся и говорим Джоэлу, что нам нужно подумать. Затем буквально сбегаем и выходим на улицу, вдыхая воздух, не пропитанный марихуаной.
Папа прислоняется к бетонной стене, отделяющей зоомагазин от магазина оборудования для бассейна, находящегося по соседству, и испускает глубокий вздох облегчения.
– Это было…
– Напряженно, – добавляю я.
– Очень. – Он снимает очки и протирает их краем футболки, прежде чем снова надеть. – Мысли?
Я присоединяюсь к нему у стены, засовывая руки в карманы своих джинсовых шорт.
– Черепаха Киану Ривза звучала многообещающе.
Папа усмехается.
– Правда? Я склоняюсь к мускусу.
– Но у Киану Ривза продолжительность жизни меньше, – возражаю я. – Ты серьезно хочешь питомца, который живет пятьдесят лет?
– Какое мне дело? Я, вероятно, буду уже мертв.
– Не говори так.
– Да ладно, я ни за что не переживу эту черепаху.
– Но мускусам не нравится, когда к ним прикасаешься. Они выходят из себя и вытравливают тебя, помнишь? Между тем, со слов Джоэла, Киану Ривзу нравится, когда его наглаживают.
– Кхм.
Мы с папой подпрыгиваем от неожиданности. Наши головы поворачиваются в сторону этого «кхм», и я даже не удивляюсь, когда вижу Тейта. С тех пор как я приехала в Авалон-Бэй, мне кажется, что, куда бы я ни пошла, Тейт Бартлетт всегда рядом.
– Привет, – весело говорит он, небрежно махая рукой.
– Знаешь, – торжественно произношу я, – я тоскую по дням, когда я поворачивала голову и не всегда находила тебя стоящим передо мной. – Это должно было прозвучать как шутка, но потом мне приходит в голову, что после унизительного обмена репликами прошлой ночью он реально может подумать, что я говорю серьезно. Поэтому я быстро добавляю: – Шучу. Но, серьезно, почему ты здесь?
Он указывает на витрину магазина на другой стороне парковки.
– Я работаю в салоне по продаже лодок. Увидел вас из окна и подошел поздороваться – решение, о котором я глубоко сожалею, поскольку не уверен, что хочу знать, почему вы обсуждаете любовь Киану Ривза к ручным ласкам и как вы наткнулись на эту информацию.
Я не могу сдержать рвущийся наружу смех.
– Знаешь что? Даже не собираюсь объяснять. Просто позволю этому факту преследовать тебя вечно. – Я замечаю, что у отца вопросительное выражение лица, и указываю на Тейта. – Папа, это Тейт. Он присматривает за домом по соседству с бабушкиным.
Тейт протягивает руку.
– Приятно познакомиться с вами, мистер Таннер.
Папа бледнеет.
– О нет, нет, – поспешно вмешиваюсь я. – Он не Таннер. Это по линии моей мамы – Таннеры.
– Клейтон Соул, – поправляет папа, делая шаг вперед, чтобы пожать Тейту руку.
– Соул? – Тейт удивленно поворачивается ко мне. – Тебя зовут Кэсси Соул?
– Да. – Я хмурюсь. – Это плохо?
– Плохо? Напротив – круто. Весьма солидное имя.
– Наверное? Я никогда особо не задумывалась об этом. Это просто мое имя.
Наступает долгая пауза, во время которой мы оба начинаем нервно теребить случайные участки нашей одежды. Я играю с подолом своей майки. Тейт делает вид, будто стряхивает пылинку с рукава рубашки. Черт подери. Все как-то неловко. Я знала, что это произойдет.
– Черепахи! – выпаливаю я.
Тейт вздрагивает.
– Что?
– Эм, мои сестры попросили черепашку на день рождения. Вот почему мы здесь. Провожу кое-какие исследования. Но, похоже, черепахи те еще придурки.