– Мило. Эта реплика была намного лучше.
– Слава богу. – Он неуверенно улыбается и кладет одну руку на стол. – Я Лэндон.
– Кэсси.
– Приятно познакомиться с тобой, Кэсси.
Его застенчивость постепенно тает, поэтому, конечно же, мой напарник выбирает именно этот момент, чтобы вернуться с нашим пивом.
Лэндон бросает один взгляд на Тейта и мгновенно включает защиту.
– О. Прости. Я не знал, что ты тут с кем-то.
– Нет-нет, мы не вместе, – говорю я. – Это мой друг, Тейт.
– Я ее второй пилот, – сообщает Тейт.
Лэндон смеется, но в этом звуке слышится дискомфорт.
– Это, эм, круто.
Тейт приподнимает бровь.
– А еще я ее сторож.
– Это не так. – Я поворачиваюсь, чтобы успокоить Лэндона. – Это не так, клянусь.
– Конечно так. Я не позволю своей подруге уйти отсюда с кем бы то ни было, пока не узнаю о его намерениях. – Тейт скрещивает руки на груди в мачо-позе, которая заставляет меня закатить глаза. – Итак, – он пронзает Лэндона суровым взглядом, – прошу, изложи свои намерения.
– Господи, – издаю я стон. – Просто не обращай на него внимания.
– Я серьезно. Намерения. Изложи их. Я жду.
Лэндон неловко мнется, он такой большой, что невольно задевает стол. Я удивлена, что жидкость в наших бутылках не начинает дрожать, как в «Парке Юрского периода», когда появляется тираннозавр Рекс. С неуверенным выражением лица он, наконец, выдает ответ:
– Эм. Не знаю. Я подумал, что стоит угостить ее выпивкой. Так нормально? Я думаю, она симпатичная, и, эм… – Я не знаю, то ли слово «симпатичная» заставляет его опустить глаза к моей груди, то ли он просто пытается избежать убийственного взгляда Тейта, и то, на чем замирает его взгляд, – это чистое совпадение.
В любом случае это действие вызывает предупреждающий рык Тейта.
– Смотри на меня. – Он указывает двумя пальцами на свои собственные глаза, как бы подчеркивая слова.
– Мне жаль. – Лэндон в панике. – Я… – Он делает шаг в сторону. – Знаешь что? Кажется, друг меня зовет.
Никто его не зовет, но мой бедный милый гигант, очевидно, решил, что смотреть, как его друг лапает какую-то цыпочку, лучше, чем подвергаться возмутительному допросу Тейта.
– Кайфолом, – обвинительным тоном заявляю я, хмуро глядя на своего второго пилота.
– Не. Поверь, это не наш парень.
– Почему нет?
– Да он же постоянно за все извинялся. И слишком нервничал.
Я возражаю против последнего.
– Нервозность может быть милой.
Тейт быстро с этим не соглашается.
– Он спросил, можно ли угостить тебя выпивкой. Нам разве это нужно? Нет. Нам нужен кто-то инициативный. Кто-то уверенный в себе. А этот чувак из тех, что просят разрешения подержать тебя за руку. – Тейт замолкает. – Если бы тебе разрешили использовать только одно слово, чтобы описать, чего ты хочешь от своей летней интрижки, что бы это было?
– Страсть, – отвечаю я, не задумываясь, и тут же сожалею о своем решении.
Воздух между нами меняется, становясь гуще, тяжелее. Или, возможно, мне только кажется. Может, я лишь воображаю, что его губы слегка приоткрываются, а голубые глаза внезапно кажутся темнее, наполняясь жаром. Не может быть, чтобы эти глаза смотрели сейчас на меня.
– Страсть, – эхом отзывается Тейт, его голос немного охрип. Клянусь, я вижу, как он сглатывает. Затем парень прочищает горло и пожимает плечами. – То есть, по-твоему, этот парень подходит под описание страсти?
– Нет, – признаю я.
– Тогда я выполнил свой долг второго пилота.
Мы допиваем второе пиво и заказываем по третьей порции, а после в конце концов подходим к стене с доской для игры в дартс, чтобы сыграть пару партий. После того как Тейт обыгрывает меня во второй раз, ребята рядом с нами, пара братьев, приехавших из Нью-Йорка, вызывают нас на игру. Два на два. Я совершенно ужасна, но, к счастью, мой оппонент столь же кошмарен. Тейт и его партнер до глупости хороши: попадают в яблочко раз за разом, в то время как мы с другим парнем мрачно наблюдаем, как наши товарищи по команде обгоняют нас. На данный момент от нас совершенно ничего не зависит. Эти двое, по сути, сражаются в одиночку.
– Мы отстой, – сообщает мне парень. Они представились ранее. Я не могу вспомнить имя его брата, но этого зовут Аарон. Он высокий и худощавый, с яркими карими глазами, великолепной улыбкой, и на его теле ни одной татуировки в виде розового тако.
– О, еще какой, – соглашаюсь я.
Тейт снова попадает в яблочко, заставляя брата Аарона потереть лоб и восхититься:
– Черт, братан. Ты типа вундеркинд в дартсе. Как часто играешь?
– Почти никогда, – гордо отвечает Тейт. – Я родился с этим даром.
Я фыркаю с нашего места, побуждая Тейта повернуться и одарить меня улыбкой.
– Как долго вы двое вместе? – спрашивает Аарон.
– О, мы не вместе, – отвечаю я, и от меня не ускользает огонек интереса в его глазах. Он и правда милый. И я определенно заметила некоторую химию между нами, пока мы болтали.
Узнав, что мы с Тейтом не пара, Аарон становится еще кокетливее. После трех кружек пива я чувствую себя раскрепощенной и расслабленной и ловлю себя на мысли, что флиртую в ответ и даже почти не тараторю. Все идет хорошо, по крайней мере до тех пор, пока брат Аарона не отлучается в туалет, а Тейт не подходит и не прерывает нас. Он оглядывает Аарона с головы до ног, затем переводит взгляд на меня и приподнимает бровь, как бы спрашивая, нравится ли мне этот парень?
Я слегка киваю, затем проклинаю себя за это, ведь Тейт расценивает это как разрешение на допрос.
– Так, ладно, – весело говорит он, усаживаясь перед Аароном. – Давай-ка послушаем. Каковы твои намерения относительно моей подруги?
На лице Аарона появляется слабая улыбка. Он напускает на себя задумчивый вид. На несколько секунд становится тихо.
– Хм-м-м. Что ж. Сложный вопрос. В данный момент я разрываюсь между тем, чтобы пригласить ее составить мне компанию на карнавал завтра вечером или, только выслушайте меня, попросить ее стать моим партнером в турнире по дартсу, только вместо того, чтобы играть на звание лучших, мы бы поборолись за звание худших в Америке.
Тейт одобрительно кивает.
– Два надежных варианта. Хорошо. Разрешение получено. Продолжай. – Он хлопает Аарона по плечу и уходит.
– Ну? – говорит Аарон, направляя свою умоляющую улыбку в мою сторону. – Ты, я и карнавал? Завтра вечером?
– Конечно, – застенчиво отвечаю я. – С удовольствием.
Глава 12
Тейт
Вторник – неспешный день в «Пристанях Бартлетта», поэтому мы с папой проводим половину утра за просмотром лодочного порно. Он надеется заменить наш древний тридцатисемифутовый «Хаттерас» на более новую модель, возможно, со встроенным GPS и еще несколькими прибамбасами. Но пока я продолжаю пытаться направить его к более практичным вариантам, папа настойчиво кликает на дерьмо, которое никоим образом не соответствует нашим критериям.
– Чувак, – отчитываю я его. – Нам не нужен высокопроизводительный скоростной катер.
– Каждому нужен высокопроизводительный скоростной катер.
– Ну, да. – Я вздыхаю. – Но мы ищем что-нибудь подходящее для глубоководной рыбалки, помнишь?
– Я знаю, но… – довольно стонет папа. – Посмотри на это, сынуля. Посмотри на дизайн ее корпуса с V-образным днищем… Ох, боже, она такая сексуальная, я не могу этого вынести.
Сухой смех эхом доносится от двери. Мы оба поднимаем глаза и видим стоящую там маму. Мы были так поглощены экраном компьютера, что даже не услышали, как она вошла.
– Какой у нее номер модели? – спрашивает мама.
Я усмехаюсь. Большинство людей, услышав эту фразу, предположили бы, что мы пялимся на фотографии женщин.
– С чего ты взяла, что мы смотрим не человеческое порно? – бросаю я ей вызов.
– Потому что я вас прекрасно знаю. – Она шагает к нам, через плечо у нее перекинута огромная плетеная сумка. В своем желтом платье, шлепанцах и со светлыми волосами, собранными в конский хвост, она легко могла бы сойти за одну из студенток колледжа, которые заполнят Авалон-Бэй в сентябре.
– Здравствуй, милый. – Она целует меня в щеку.
– Привет, мам.
Она поворачивается, чтобы поприветствовать папу, но, когда ее губы оказываются рядом с его щекой, он хитро изворачивается и вместо этого прижимается к ее губам своими. Я замечаю языки, и меня передергивает.
– Вы, ребята, просто отвратительны, – говорю я, притворяясь, будто меня тошнит.
Хотя на самом деле не имею этого в виду. На прошлой неделе Маккензи наговорила мне кучу всего о том, что я не проявляю особого интереса к реальным отношениям. У меня есть подозрения, что отношения моих родителей во многом с этим связаны. Когда ты вырастаешь и становишься свидетелем такого рода любви, начинаешь верить, что именно так должны ощущаться все отношения. А потом ты ждешь. Цепляешься за это чувство. Оно непонятное, его невозможно описать, но ты знаешь, что оно существует. Я знаю, что оно существует, поскольку вижу его в своих родителях.
Я был с кучей женщин, трахался со многими из них, встречался с парочкой, но мне еще ни с кем не доводилось испытывать глубокую связь. Это может прозвучать слащаво и неловко, и я бы никогда не произнес этого вслух, но мне кажется, я жду это чувство. И пока не почувствую, нет смысла заводить с кем-либо отношения.
Папа говорит, он знал, что мама – его единственная, как только встретил ее. Она рассказывает эту историю немного иначе, всегда поддразнивая его тем, что технически они познакомились в старших классах, и, очевидно, он понятия не имел, что она та самая, иначе они бы встречались уже тогда. По ее словам, папа был большой звездой бейсбола, встречался с чирлидершами и не знал о существовании мамы. После окончания школы он уехал из Джорджии в Сент-Луис, чтобы играть в молодежке, в то время как мама осталась в Сент-Саймоне и начала встречаться с бухгалтером по имени Брэд. Через год после начала своей бейсбольной карьеры папа получил травму и вернулся на остров, где быстро восстановил отношения со старой подругой-болельщицей. Это означает, что они оба были в других отношениях, когда однажды днем столкнулись в продуктовом магазине. Несмотря на это, папа утверждает: ему хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что он собирается жениться на ней.