– Тихий аукцион завершен, – объявляет Большой Мальчик. – Наши замечательные сотрудники начнут подсчитывать ставки, и победители будут объявлены после аукциона холостяков. А пока – ешьте, пейте и веселитесь!
Блондинка встает рядом с ним на опасно высоких каблуках и кричит в микрофон.
– Давайте начинать! – Когда ее пронзительный голос эхом разносится по похожему на пещеру бальному залу, я замечаю, как бабушка морщится.
– С тобой все в порядке? – спрашиваю я, дотрагиваясь до ее руки.
– Немного устала, – признается бабуля. – И если быть откровенной, я не думаю, что мои барабанные перепонки выдержат, если я буду слушать эту женщину еще в течение часа.
– Ты хочешь уйти?
Помолчав, она кивает.
– Думаю, да. Ты не против взять такси до дома?
– Да, не проблема. Но ты уверена? Сейчас только восемь часов.
Бабушка одаривает меня своей чопорной улыбкой, в которой всегда присутствует нотка озорства.
– Я ведь появилась тут, дорогая. Никто не заметит, если я тихонько ускользну.
– Тогда я провожу тебя. – Я бросаю взгляд на Джой. – Встретимся за столиком.
– Спокойной ночи, миссис Таннер, – говорит Джой, наклоняясь, чтобы поцеловать бабушку в щеку.
– Спокойной ночи, дорогая.
Проводив бабушку, я возвращаюсь в зал, лавируя между столиками. В этом году в центре стоят массивные причудливые хрустальные чудовища с высокими перьями и веточками гипсофил. Кажется, они должны быть похожи на лебедей. Или лошадей. Даже не знаю, на кого конкретно, если честно. Возвышение, выступающее из сцены, предназначено служить подиумом для аукциона холостяков, и, проходя мимо него, я сдерживаю смех. Бедный Тейт. Я еще не видела его сегодня, поэтому предполагаю, что он забился куда-нибудь в угол.
Или он весело болтает с Джой, что я и обнаруживаю, когда подхожу к столику, который проспонсировала бабуля.
На Тейте темно-серый костюм, шерстяной пиджак восхитительно облегает его широкие плечи. Под ним белая рубашка, галстука нет, две верхние пуговицы расстегнуты. С чисто выбритым красивым лицом и уложенными золотистыми волосами он похож на одного из тех опрятных богатых мальчиков, которых ему нравится называть клонами.
– Кое-кто не пренебрег средством для волос, – поддразниваю я.
– Чертовски верно. – Голубые глаза скользят по моему платью. – Тебе очень идет этот цвет.
– Спасибо, – встревает Джой. – Я выбирала.
Я фыркаю.
– Ага. Джой заслуживает всяческих похвал. Ты готов к своему знаменательному моменту? – спрашиваю я Тейта.
Он быстро кивает.
– Прикрыл все тылы. Разработал план А и Б.
Я прищуриваюсь, глядя на него.
– И один из них я?
– О, определенно. Поверь, ни один парень не хочет выиграть свидание со своей матерью.
Эта фраза заставляет меня смеяться.
– Твоя мама здесь?
– Они с папой сидят вон там. – Он указывает на столик справа от сцены. – Она пообещала, что спасет положение, если ты кинешь меня. Эй, знаешь что, иди познакомься с ними.
– Что? – Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, каблуки моих остроносых туфель-лодочек телесного цвета утопают в бордовом ковре. – Ой, в этом нет необходимости.
– Да давай, пойдем. Они были бы рады познакомиться с тобой. Я им о тебе рассказывал.
Правда?
Я замечаю, как Джой бросает на меня взгляд, говорящий: «Он обсуждает тебя со своими родителями?»
Когда я отвечаю паническим взглядом, в котором написано: «Помогите», – она, как обычно, бросает меня в самое пекло.
– Я останусь здесь, – щебечет подруга, забирая бокал шампанского у одного из официантов. Затем делает глоток, озорно улыбаясь поверх края бокала. – Иди познакомься с его родителями, Кэсс.
Предательница.
– Что, думаешь, это странно? – спрашивает Тейт, небрежно беря меня за руку, чтобы провести сквозь толпу.
– Нет, – вру я. – Почему это должно быть странно?
– Джой ведет себя так, будто встреча с моими родителями – это большое дело или что-то в этом роде. – Он легкомысленно пожимает плечами. – Это всего лишь мои родители. В них нет ничего особенного.
Он ошибается. Едва познакомившись с Бартлеттами, я очарована ими. И я не единственная. Вокруг пары столпились люди, они явно в центре внимания. Отец Тейта, высокий, светловолосый и общительный, рассказывает историю, которая заставляет гостей покатываться со смеху. Седовласый мужчина вытирает слезы веселья со своих глаз, заявляя: «Господи Иисусе, Гэвин, это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышал».
Заметив приближающегося Тейта, Бартлетты отрываются от своих друзей, приветствуя нас широкими улыбками. Тейт описал своих родителей как отвратительно влюбленных, и я сразу же это увидела. Они излучают особую ауру, которая окружает их и всех, кто рядом, коконом любви и нежности.
И они постоянно так или иначе прикасаются друг к другу. Даже когда отец Тейта протягивает мне руку, другая его рука остается на плече жены.
– Гэвин, – представляется он. – Приятно познакомиться.
Когда мама Тейта приветствует меня, ее рука остается на сгибе руки Гэвина.
– Джемма, – говорит она.
Мама Тейта – миниатюрная, соблазнительная женщина со светло-каштановыми волосами и теплыми карими глазами, выглядящая намного моложе своего возраста. Белое платье-футляр облегает ее фигуру словно перчатка.
– Кэсси. – Я отвечаю на рукопожатие, прежде чем взглянуть на Тейта. – Ох, боже. У них даже инициалы одинаковые[17]. Обожаю. – Я радостно улыбаюсь. – Вы совершенно упустили возможность изобразить из себя семейку Кардашьян и дать Тейту имя на букву «Г».
– Мы определенно рассматривали вариант «Гейт», – серьезно отвечает Гэвин, – но имя Тейт звучало лучше.
Я фыркаю от смеха.
– Слышишь это, Гейт? Ты увернулся от пули.
– Тейт сказал, что ты исполняешь роль его спасательного круга на этом аукционе? – подсказывает Джемма, улыбаясь мне.
– Даже не знаю… Мне казалось, так и было. Но теперь это звучит так, будто между вами и мной скоро начнется война за право участвовать в торгах… – Я вздергиваю подбородок в притворном вызове.
Джемма играючи сверкает глазами.
– О, вызов принят.
– Дамы, пожалуйста. Не надо за меня бороться. – Тейт морщится. – Вот серьезно, не надо. Я не могу допустить, чтобы моя мать участвовала в каком-либо соревновании, где я являюсь призом.
Гэвин взрывается смехом.
– Верно подмечено, сынуля. – Он хлопает Тейта по плечу, а после сосредотачивает свое внимание на мне. – Кэсси, как тебе это лето?
– Довольно приятное. Плыву по течению, так скажем.
– Тейт говорит, ты выросла здесь?
– Это правда. Мои отец и мачеха все еще живут здесь, с двумя моими сводными сестрами, а я сейчас в Бостоне. Учусь там в колледже.
– Ты сообщил ей мои новости? – спрашивает Гэвин сына.
Тейт ошеломлен.
– Конечно нет. Зачем мне это делать?
– Может, потому что это самая захватывающая вещь, которая когда-либо с кем-либо случалась? – выдает его отец в ответ.
Тейт не шутил насчет того, что его отец как ребенок-переросток. А Тейт – точная копия своего отца. Эти двое настолько похожи как внешне, так и по характеру, что я не могу не улыбнуться, наблюдая за их взаимодействием.
– Какие новости? – спрашиваю я с любопытством.
Лицо Гэвина светится, в глазах загорается гордость.
– Угадай, о ком напишут в газете.
Тейт бросает на меня взгляд.
– «Авалонская пчела» пишет статью о папе, – объясняет он. Его голос понижается до театрального шепота. – И папа считает, что это делает его особенным, но они каждый месяц публикуют профиль какого-нибудь местного бизнесмена. Он буквально один из десятков.
– Публикуют на первой полосе? – бросает ему вызов Гэвин.
– Ну, нет, – смягчается Тейт. – Но единственная причина, по которой ты попал на первую полосу, заключается в твоей сделке с Харви на тот скоростной катер. Ты фактически подкупил этого парня.
– Я? Считаешь, я способен подкупить журналиста?
– Да, – отвечают Тейт и Джемма в унисон.
Я смеюсь, а после послушно охаю и ахаю, когда Гэвин более подробно рассказывает о статье. Мы болтаем еще несколько минут, пока Большой Мальчик и Блонди не возвращаются на сцену и не просят всех занять свои места. Аукцион холостяков вот-вот начнется.
– Убейте меня, – стонет Тейт.
– У тебя все получится, – уверяет его мать. – Все будут делать ставки на тебя, милый.
– Мам, нет. Ты не поняла задания. Нам не нужно, чтобы все делали ставки на меня. Только Кэсси.
Гэвин удивленно поднимает брови, глядя на меня.
– Посмотрите на себя, юная леди. Кажется, вы очаровали нашего сына.
– О, мы просто друзья, – быстро протестую я.
– Да я дразнюсь, – говорит он с громким смехом.
Я неловко смеюсь в ответ.
– Оу. В любом случае было приятно познакомиться с вами. Хотя мне уже пора вернуться к моей подруге.
– Мы были очень рады познакомиться с тобой, Кэсси, – тепло говорит Джемма.
– Они такие нормальные, – шиплю я Тейту, когда он провожает меня обратно к моему столику.
– Знаю. Я же говорил.
Десять минут спустя аукцион холостяков в самом разгаре. Большой Мальчик стоит на блестящем подиуме во главе сцены и сжимает стопку визитных карточек, представляя первого холостяка.
– Дамы и господа, давайте тепло поприветствуем Морти!
На сцену выходит мужчина в смокинге, очках и красном галстуке-бабочке. Ему под шестьдесят, и он сияет заразительной улыбкой на весь зал. Старичок машет толпе и начинает расхаживать с важным видом.
– О, он очарователен, – восклицает Джой.
– Морти шестьдесят два года, он бухгалтер, разбирается в цифрах и любит соленые огурчики. И не просто есть их! А делать! В свободное время Морти маринует все, что попадется ему под руку. Свекла, перец, помидоры, персики, тыква, ревень – Фарра, ты знала, что ревень можно мариновать? Я – нет!
Точно. Блондинку зовут Фарра.
– Звучит аппетитно! – щебечет она в свой микрофон.
– Так что же, господа? Кто мечтает о свидании с Морти? Предложите высокую цену, и, возможно, этот мужчина что-нибудь для вас приготовит! Птичка на хвосте принесла, что весь его гараж уставлен рядами банок, полных маринованных деликатесов…