Тейт продолжает смотреть на меня сверху вниз, будто я самое прекрасное создание, которое он когда-либо видел. Это творит чудеса с моим эго. Тает тот ужасный комок неполноценности, который раньше безвылазно торчал у меня в горле.
Когда я подношу свои губы к кончику члена и запечатлеваю на нем нежный поцелуй, все тело Тейта вздрагивает.
– Дразнишься, – рычит он.
Улыбаясь, я запечатлеваю на нем еще один поцелуй, затем провожу языком по головке. Снова дразнюсь. Его выдохи становятся тяжелее. Веки тоже отяжелели. Я смотрю на него снизу вверх, наслаждаясь видом его лица, напряженного от желания. Тейт выглядит так, словно ему трудно выполнять даже самую элементарную задачу, например дышать.
Встретившись с ним взглядом, я полностью беру член в рот.
– Господи, – выпаливает он, и я испытываю трепет, зная, что несу ответственность за отчаянный стон, слетающий с его губ.
Звук безумно сексуальный, и я продолжаю делать все, что в моих силах, дабы услышать его снова, дабы продолжать срывать эти стоны с его губ. Я глубоко заглатываю член, используя руку и язык, чтобы свести его с ума.
– Так приятно, – бормочет Тейт. И внезапно пытается отстраниться от моего голодного рта. – Но я пришел сюда не за этим.
Я отпускаю его.
– Ну, это все, что ты получишь, так что хватит тут жаловаться на минет, Гейт.
Тейт содрогается от смеха.
– Я же говорил тебе, никаких «Гейтов». – Он замолкает, когда я снова беру член в рот. – Черт возьми. – Из его горла вырывается мучительный стон. – Мне это нравится, правда нравится. Я, ах… – Еще один стон. – Я не хочу, чтобы ты когда-либо останавливалась, но… Ах, мать твою, как хорошо. – Он толкается глубже. – Но я хочу, чтобы мы кончили вместе.
Мои соски напрягаются от этого непристойного предложения.
– Я здесь. Как и ты. Я хочу, чтобы ты была на мне. – Теперь он, по сути, трахает мой рот, его бедра двигаются в беспокойном, нетерпеливом ритме, а длинные пальцы запутываются в моих волосах. – Хочу трогать тебя, видеть твое лицо и слышать звук, который ты издаешь, когда уже на грани.
– Какой звук? – Я отстраняюсь, тяжело дыша.
– Не могу описать. Горячий. Пожалуйста, – умоляет он.
Я даю ему то, чего он хочет. Черт, то, чего мы оба хотим. Ведь как бы ни было забавно дразнить его, все мое тело просто кричит об освобождении. Я забираюсь на кровать, и мы падаем обратно на матрас, его рот мгновенно накрывает мой в жадном поцелуе. Его рука шарит, забираясь мне под юбку. Тейт отодвигает в сторону мои трусики. Я мокрая и готовая, и он использует эту влагу, гладит мой клитор, проводит пальцем вверх и вниз.
– Возьми мой член в руку, – шепчет он.
– Подожди, у меня есть идея, – говорю я.
Тейт недовольно ворчит, когда я переворачиваюсь, но далеко я уходить не собираюсь. Просто тянусь за лосьоном для рук, который ранее оставила на прикроватной тумбочке. Я брызгаю немного на ладонь и возвращаюсь в ту же позицию. Первое плавное, влажное скольжение моей ладони по его члену заставляет его глаза остекленеть.
– Ах. Продолжай.
Я ухмыляюсь.
– Хорошо?
– Безумно хорошо. Не останавливайся. – Его бедра начинают покачиваться, он толкается в мою руку.
Тейт приподнимается на локте и приподнимает мою рубашку, поспешно расстегивая застежку спереди. Затем его рот обхватывает один сосок, в то время как пальцы возвращаются к моей вагине, потирая, дразня, поглаживая клитор, подводя меня все ближе и ближе к пику блаженства.
Когда он вводит в меня один палец, испуганно чертыхается, согревая воздух между нашими ртами.
– Это самая тугая киска, которую я когда-либо, черт подери, чувствовал. – Он практически стонет, произнося эти слова.
Мое дыхание становится затрудненным, когда я напрягаюсь от его умелых прикосновений.
– Я уже близко. А ты?
– Я был близок еще до того, как ты сняла с меня штаны. – Он отрывает рот от моей груди, чтобы улыбнуться мне. – Просто скажи, когда.
– Поцелуй меня, – умоляю я.
Он целует, и в тот момент, когда наши языки сплетаются, оргазм прорывается наружу. Мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его пальца, Тейт стонет и изливается мне в руку. Мы оба тяжело дышим, двигаем бедрами, теряясь в нашем взаимном блаженстве.
Когда мои веки, наконец, открываются, Тейт наблюдает за мной. Довольный.
– Ты издала этот звук. – Он счастливо вздыхает. – Мой любимый звук.
Наши лбы соприкасаются, слегка влажные от пота.
– Это было офигенно, – бормочу я, тоже удовлетворенно вздыхая. Затем пытаюсь прижаться поближе и понимаю, что диапазон моих движений ограничен, поскольку топ весь спутался где-то в районе ключиц. Хихикнув, я пытаюсь высвободиться. – Я застряла.
– Проклятье, рыжик. Так хотела меня, что забыла раздеться? – Тейт, посмеиваясь, наклоняется и касается своими губами моих. – Ты такая девка.
На этот раз меня пробирает настоящий смех.
– Заткнись, Гейт.
Глава 19
Кэсси
Я хочу, чтобы моя мама вернулась в Бостон. Нет, еще лучше – свалила на юг. Я хочу, чтобы она проехала весь путь до Флориды, добралась до мыса Канаверал, села на ракетный корабль, вылетела в открытый космос и начала новую жизнь где-нибудь на далекой планете.
Ох. Ладно. Может, я излишне драматизирую.
Хотя нет. Знаете что? Я проявляю вполне разумную долю драматизма.
С тех пор как мама приехала сюда, она стала совершенно невыносимой. И, может быть, если бы она плохо вела себя только по отношению ко мне, мне было бы легче игнорировать ее. Но она была абсолютной стервой с бабушкой, и это меня бесит. Такое поведение непростительно, и бабуля подобного не заслуживает. Кроме того, довольно противно наблюдать, как женщина за сорок ведет себя как избалованная девчонка, что и делает мама, когда я вхожу на кухню, чтобы позавтракать.
– Мама! – рявкает она. – Ты должна произнести речь. Я этого так не оставлю.
– Это больше не наше заведение, Виктория. Новый владелец должен произносить речь.
– Новый владелец – девчонка, – парирует мама, задирая нос. – И она сделала предложение. Она попросила тебя это сделать.
– И я отказалась.
– Мама.
– Виктория. – Бабушка выглядит все более раздраженной. – Я уже отклонила это предложение. Тема закрыта.
– Это выставляет нашу семью в плохом свете. – Мама, как обычно, отказывается отступать. – Таннеры построили «Маяк», и именно Таннер должен выступать на повторном открытии. Попрощайся как следует. Если мы ничего не скажем, это будет выглядеть так, будто мы просто передаем дело другим.
– Мы продали отель, дорогая. – Бабуля бросает на нее многозначительный взгляд. – В первую очередь потому, что ни ты, ни твои братья и сестра не пожелали взять на себя ответственность за его ремонт. Поэтому, пожалуйста, просто позволь новой владелице пожинать плоды своих усилий и наслаждаться моментом. Я не имею никакого отношения к повторному открытию, и мне было бы неудобно ставить себе это в заслугу.
Я прячу улыбку. Так держать, бабуля.
– Доброе утро, солнышко. – Бабушка замечает меня в дверях. – Этим утром Аделаида заехала в городскую пекарню и купила свежие круассаны и пирожные.
– О, мило. – Я чувствую на себе мамин взгляд, когда подхожу к столешнице, чтобы оценить вкусности, которые принесла наша экономка.
– Бери только одну, – предупреждает мама. – У нас сегодня примерка платья. Ты же не хочешь раздуться, как шар, из-за этих сладостей.
Я борюсь с желанием закатить глаза.
– Изо всех сил постараюсь не съесть целиком весь поднос.
Бабушка посмеивается.
– Ты проспала, – говорит мама.
Я не упускаю из виду ее укоризненный взгляд. Класс. Теперь и моя привычка спать стала проблемой. В ее глазах я вообще ничего не могу сделать правильно. Ну, если только мы не на публике. Тогда я внезапно становлюсь самой замечательной, образованной, заботливой дочерью в мире. Именно этот образ маме нужно проецировать. Что мы лучшие друзья. Что все мои достижения, какими бы незначительными они ни были на данный момент моей жизни, являются ее заслугой.
– Я засиделась допоздна. – Опускаю голову и надеюсь, что они не заметят моего румянца, то есть проклятия рыжих.
Прошлой ночью Тейт опять прокрался в мою спальню. Мы снова были вместе, и это было лучше, чем в первый раз.
А потом был второй раз.
И третий, четвертый, пятый…
На этой неделе я видела его каждый вечер.
Однако прошлая ночь была самой крутой. Он занимался мною почти час, его рот был ненасытен, одна рука тискала мою грудь, в то время как другая просунула в меня два пальца. Я прикусила губу, чтобы приглушить свою громкость. Тейт очень хорош в том, что делает.
По правде говоря, его опыт иногда ошеломляет. Ему так комфортно не только со своим собственным телом, но и с моим. Прикасаясь ко мне, он не колеблется, я ощущаю лишь уверенные руки мужчины, который знает, что делает.
Однако единственное, что он отказывается делать, – это заниматься со мной чертовым сексом.
И кому от этого горько?
Ладно, хорошо. На самом деле мне не горько. Я просто нетерпелива. Тейт продолжает напоминать мне, что мы не торопимся, но часть меня задается вопросом, не слишком ли он все еще боится стать моим первым парнем. Не только из-за предполагаемого давления, но и из-за того, что это может означать для нас. Пейтон согласилась с этим подозрением, когда мы с ней переписывались. Она сказала, что мужчины в ужасе оттого, что после секса женщины сразу же начнут ожидать кольца с обещаниями и надписью «Я люблю тебя». Я сказала Тейту, что не жду отношений, но у меня такое чувство, будто он этому не верит.
– Да. Похоже, ты действительно засиделась допоздна. – Голос бабушки прерывает мои мысли. – Я слышала, как ты разговаривала далеко за полночь. У тебя в гостях был друг? – подсказывает она, выглядя так, словно борется с улыбкой.
Дерьмо. Я думала, мы ведем себя тихо, но, очевидно, это не так.
– Нет, никого не было, – вру я.