В помещении для сотрудников яхт-клуба я снимаю свою промокшую униформу и переодеваюсь в уличную одежду. Несколько минут спустя пересекаю парковку и направляюсь к своему джипу, на ходу проверяя телефон. Я нахожу пару сообщений от близнецов. И еще одно от Кэсси.
Кэсси: Ты, я, кровать, усыпанная лепестками роз, и моя девственность на серебряном блюде?
Я разражаюсь смехом. Боже, эта девчонка… С той ночи, как мы договорились об интрижке, она настойчиво пыталась заставить меня трахнуть ее.
Я: Нет.
Она отвечает мгновенно.
Кэсси: Ты злой.
Я: Просто не тороплюсь. Встретимся у окна попозже?
Кэсси: Не могу. Ты слишком долго не отвечал на мое сообщение, поэтому я уже построила планы с Джой. Мы собираемся посмотреть выступление группы в Rip Tide. Когда я вернусь, тебе, наверное, уже будет пора спать.
Я: Все равно напиши мне. Может, я еще не буду спать.
Кэсси: Только если разыграешь Д-карту.
Я: Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у тебя только одно на уме, а, рыжик?
Кэсси: Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты дразнилка?
Я: В каком это смысле? Я почти уверен, что заставил тебя кончить дважды прошлой ночью.
Кэсси: Я притворялась, Гейт.
Я улыбаюсь телефону и бросаю его на пассажирское сиденье, затем завожу машину. Не могу поверить, что это я отказываю кому-то в сексе. Из всех людей, я? Но, несмотря на настойчивость Кэсси касательно непринужденности этих отношений, я чувствую, что должен сделать ее первый раз особенным. Может, это будут и не лепестки роз, но уж точно и не быстрый трах, пока ее семья прямо за стенкой. Это кажется просто неправильным. Хотя это все, что я мог бы предложить ей на этой неделе. Ранние пробуждения, график плаваний плотный, а после еще и поздние смены в автосалоне. А это значит, что я всегда уставший к тому времени, когда взбираюсь на ее стену и вваливаюсь в окно, чтобы час или около того наслаждаться обоюдными оргазмами. Усталость не способствует хорошему сексу, и, поскольку я был полон решимости убедиться, что ее первый раз будет отличным, я пытался задержать ее до выходных.
Я взял отгул в субботу, не сказав Кэсси. Планирую покатать ее на лодке в течение дня. Бросить якорь в моей любимой бухте. Провести ночь…
Мое сердце бьется быстрее, а ладони на руле внезапно становятся скользкими. Твою мать. Можно подумать, это я здесь девственница.
Дома начинаю готовить ужин. Отправляю пару запеченных картофелин в духовку, затем выхожу наружу, чтобы включить барбекю. Сегодня в меню шашлык из креветок на гриле. Очень жаль, что Кэсси ушла с Джой. Было бы здорово приготовить для нее ужин. Я вдруг замираю, задаваясь вопросом, откуда взялась эта мысль. Приготовить для нее ужин? Я почти уверен, что никогда не готовил ужин ни для одной женщины, кроме своей матери. Однако заставляю себя не слишком задумываться об этом. Пока барбекю разогревается, я направляюсь к причалу, дабы убедиться, что лодки в безопасности, ведь на улице все еще очень ветрено. Затем возвращаюсь к дому и подхожу к нему как раз в тот момент, когда из-за угла соседнего дома появляется мать Кэсси. Она одета в длинное летнее платье, на голове у нее солнцезащитные очки.
– Здрасте.
Я поднимаю руку в приветственном жесте. Честно говоря, я удивлен, что прошло так много времени, прежде чем наши пути пересеклись. Минуло уже несколько дней с тех пор, как она приехала в город, но, похоже, большую часть своего времени эта женщина проводит дома. Или за покупками в Чарльстоне, по словам Кэсси.
Она вздрагивает при виде меня. Глаза расширяются.
– Извините, не хотел вас напугать, – говорю я. – Я Тейт. Присматриваю за домом Джексонов. И дружу с вашей дочерью.
Мама Кэсси до сих пор ничего не сказала. Просто продолжает пялиться на меня. Я отмечаю сходство между ней и Кэсси в их широко расставленных карих глазах и рыжих волосах, но если у Кэсси более круглое лицо, то у ее матери оно у́же, что придает ей совершенно иной вид. Более хладнокровный. Или, может, все дело в ее характере.
Она оправляется от удивления и улыбается гораздо теплее, чем я ожидал.
– О, привет. Прости. Задумалась. Я Виктория. – Она протягивает руку. – Ты можешь называть меня Тори.
Я делаю шаг вперед, чтобы пожать ей руку.
– Приятно познакомиться.
– Как долго ты собираешься присматривать за домом? – спрашивает Тори, ее оценивающий взгляд все еще прикован ко мне.
Ага. Она явно меня разглядывает. Что чертовски неловко, учитывая, что я встречаюсь с ее дочерью.
– Гил и Ширли возвращаются на выходные в День труда, так что еще месяц.
– Везунчик.
– Ага, тут весьма неплохо, – признаю я. – Я занимаюсь этим уже четвертое лето. С нетерпением жду каждый год.
Джексоны немного платят мне за пребывание здесь – я сам отвечаю за свою еду, бензин, все обычные расходы, – но я делаю это не ради денег. Это отличная возможность свалить из родительского дома хоть на пару месяцев. Жить с предками, когда тебе двадцать три года, иногда немного неловко, но на данный момент это удобно, позволяет мне экономить больше денег. Накоплю достаточно и, в конце концов, смогу купить лодку, которую, вероятно, и назову своим домом.
– В любом случае у меня там ужин готовится, нужно проверить. Хорошего вечера, миссис Таннер.
– Тори, – поправляет она.
– Тори, – неуклюже повторяю я.
Она улыбается.
– Было приятно познакомиться с тобой, Тейт. Не пропадай.
Дома я обнаруживаю пропущенный звонок от Гила Джексона. Нахмурившись, пытаясь просчитать, почему он мог бы звонить, затем понимаю, что это вовсе не повод для беспокойства. Учитывая разницу во времени на шестнадцать часов, в Окленде сейчас девять утра.
Я проверяю, как там печеный картофель, затем перезваниваю Гилу.
– Привет, Гил, – говорю я после того, как он берет трубку. – Извини, что пропустил твой звонок. Я был на улице, болтал с соседкой.
– О, как Лидия?
– С ней все хорошо. Но я разговаривал с ее дочерью. Тори?
– Ты имеешь в виду Викторию Таннер? – удивленно спрашивает он.
– Она сказала называть ее Тори.
Его смех звучит у меня в ушах глубоким баритоном.
– О боже. Кажется, кто-то в тебя втрескался, – шутит Гил.
– Нет, – стону я. – Даже не шути по этому поводу. Почему ты звонишь? Все в порядке?
– У нас тут все замечательно. Просто хотел проверить, как там у вас, обсудить пару вопросов. Мы не общались уже несколько дней.
– Здесь тоже все хорошо, – заверяю я его. – Только что был на причале, закреплял лодки. Сегодня порывистый ветер, а вечером ожидается шторм.
– Спасибо. Ты уже выгулял «Молнию»?
Мой член беспокойно дергается.
– Что? О, нет. Я даже не прикасался к ней.
– Ты с ума сошел? Прокатись на ней!
– Уверен? – Я сглатываю. – То есть она ведь очень дорогая.
Пугающе дорогая. Мысль о том, что с ней что-то может случиться, вызывает у меня тошноту.
– Тейт, сынок. Ты управляешь лодкой лучше, чем все мои знакомые вместе взятые. Свози ее куда-нибудь. Насладись. Клянусь тебе, это такой кайф, какого ты никогда не испытывал.
Я в этом не сомневаюсь.
– На самом деле, – говорит он, – твой опыт в парусном спорте – еще одна причина, по которой я позвонил.
Я морщу лоб.
– В смысле?
– Мы с Ширли только что купили тут дом.
– Правда? Поздравляю. – Мой мозг изо всех сил пытается соединить эти две точки. Какое отношение мои способности к парусному спорту имеют к тому, что они покупают дом в Новой Зеландии? – Вы уезжаете из Авалон-Бэй?
– Нет-нет, но в дальнейшем мы планируем распределять наше время поровну. Полгода в Окленде, другую половину – в Авалон-Бэй. Ширли здесь нравится, и от дома, который мы нашли, дух захватывает. Он стоит на утесе с видом на океан. Просто шикарный. Мы хотим немного поплавать под парусом, пока мы здесь. От Тасмана до Австралии, исследовать Золотой берег, увидеть Большой барьерный риф. А это значит, что мне нужен кто-то, кто доставит мне «Безупречность».
Я в шоке. Мой взгляд сразу же перемещается на парусную лодку у причала, а после я вспоминаю, что это не та лодка, о которой идет речь. «Безупречность» – в яхт-клубе. И он хочет, чтобы кто-то чужой ею управлял?
– Доставить ее? – эхом отзываюсь я. – Ты имеешь в виду, в Новую Зеландию?
– Ага. Хотели нанять кого-нибудь. Мы с Ширли обсуждали это вчера вечером, и она вдруг говорит: «Почему бы Тейту это не сделать? У него есть лицензия капитана». Я подумал и понял – и правда, почему бы и нет? Этот мальчик мог бы совершить одиночное плавание даже во сне.
Я чувствую одышку. Плюхаюсь на кухонный табурет, шпажки с креветками забыты на столе.
– Не знаю уж насчет «во сне», – медленно произношу я, – но… да, я, наверное, смог бы с этим справиться. Сколько времени займет подобное путешествие?
Я стараюсь сохранять хладнокровие, но это же, блин, грандиозно.
– Без сомнения, путь долгий. Тебе пришлось бы отправиться из порта Майами, и, по словам людей, с которыми я консультировался, если твоя средняя скорость будет составлять восемь – десять узлов и если погода позволит, то ты смог бы сделать это за два месяца. Я бы помог тебе наметить верный курс. Мы с женой возвращаемся в Авалон-Бэй в следующем месяце и пробудем там все каникулы. Планируем вернуться в Окленд в январе, – продолжает Гил, – а это значит, что «Безупречность» понадобится нам здесь к Новому году. Так что, если честно, ты мог бы отплыть в сентябре, если бы захотел. Это займет три месяца. Даже четыре. Все полностью зависит от тебя.
Я ошеломленно качаю головой.
– Ты сейчас серьезно? – уточняю я.
Он смеется.
– Вполне серьезно. И конечно, мы хорошо тебе заплатим.
Он называет сумму, от которой у меня кружится голова.
Ее достаточно, чтобы внести первоначальный взнос за мою собственную парусную лодку. Не «Халлберг-Расси», а определенно что-то более дорогое.