Мама еще не закончила.
– Я говорила об этом с твоей бабушкой, когда мы были в Чарльстоне, и она отметила, что, будучи в твоем возрасте, я тоже была не слишком уверена в своей внешности. И когда кто-то дурно высказывался о моем внешнем виде, это не помогало избавиться от неуверенности. А еще, если ты все же решишься на эту операцию по уменьшению груди…
Я вся подбираюсь.
– …то я с радостью сопровожу тебя на консультацию. Но если решишь этого не делать, это тоже нормально. – Она протягивает руку и дотрагивается до мягкого материала топа. – В любом случае я уверена, ты будешь прекрасно смотреться в этом. Почему бы тебе не надеть его сегодня? Вместе с той длинной юбкой, которую мы купили на прошлой неделе, цвета хаки с золотыми цветами? Получился бы неплохой наряд для нашего с тобой дня в Чарльстоне. – Мама замолкает. – Ведь все в силе, верно? Празднование твоего дня рождения в городе?
– Конечно. Мне просто нужно принять душ и переодеться, и я готова. – Я крепче сжимаю топ, удивленная комком эмоций, который образуется у меня в горле. – Спасибо тебе за это. Мне нравится.
И впервые я не лгу.
Глава 24
Кэсси
Через несколько дней после моего дня рождения мама приглашает нас с Тейтом поужинать на набережной. Это само по себе шокирующее событие, но она продолжает удивлять меня, когда мы усаживаемся в итальянском ресторане, и она великодушно протягивает Тейту винную карту в кожаном переплете.
– Почему бы тебе не выбрать вино, Тейт?
Подобное предложение, исходящее от моей матери, – большая честь, и я вижу, как он борется с улыбкой из-за церемонного тона, которым она произносит эту фразу.
Я в равной степени удивлена, что Тейт вообще согласился на этот ужин, учитывая, что он не испытывал таких уж теплых чувств к моей матери с той самой ночи, когда она назвала меня девкой. Но мама изводила меня по этому поводу последние пару дней. Я подозреваю, что часть нее все еще не верит, что мы с Тейтом видимся, и ей нужны визуальные доказательства.
Я не виню ее, не совсем. То есть давайте посмотрим правде в глаза – Тейт, вероятно, самый красивый парень, с которым я когда-либо находилась в одной комнате, и это при том, что последние три года я была окружена симпатичными парнями из колледжа, так что это о многом говорит. Он превосходит их по внешности. Идеальный золотой мальчик с идеальным лицом и идеальным телом. Даже мама не может перестать пялиться на него. Это одновременно и жутко, и свидетельствует о достоверности моего предположения – две вещи, которые, как мне казалось, не должны сосуществовать в моем сознании. Но мне нравится знать, что я не просто глупая девчонка, ослепленная страстью. Что он на самом деле такой горячий, как я о нем думаю.
– Я не большой любитель вина, – говорит ей Тейт. – Вы окажете себе медвежью услугу, если поручите мне право выбора. – Он возвращает карту обратно. – Но если вас интересует пиво, тогда можете на меня рассчитывать.
Мама продолжает шокировать.
– А знаете что? Давайте сегодня выпьем пива.
У меня отвисает челюсть.
– Ты собираешься пить пиво? Здесь?
Это один из самых красивых ресторанов в Авалон-Бэй. Обычно ее не застанешь за распитием чего-либо, кроме самого дорогого вина в погребе ресторана.
Что-то в ней поменялось. Даже ее наряд излучает другую ауру. Она одета в дорогое платье без рукавов небесно-голубого цвета, подчеркивающее ее рыжие волосы, которые она нехарактерно для себя распустила. Сегодня вечером мама не кажется такой напряженной. Она даже похвалила мое платье, когда мы с Тейтом встретили ее возле ресторана.
И даже не хочу упоминать о крайне сбивающем с толку обмене репликами. Мама поприветствовала Тейта теплой улыбкой и сказала: «Приятно снова тебя видеть, Тейт», а он ответил: «Взаимно, Тори».
Тори.
Мои брови чуть не спрыгнули с лица, когда я повернулась к маме, чтобы прояснить ситуацию. Не думаю, что я когда-либо слышала, чтобы кто-нибудь называл мою мать Тори. Папа иногда называл ее Вик, но в основном Викторией. Даже бабушка всегда называет ее полным именем.
– Все мои друзья меня так называют, – ответила мама, закатывая глаза. – Ты чего, Кэсс?
Честно говоря, я всегда держалась на безопасном расстоянии, когда она приглашала друзей в пентхаус. Так было намного проще, чем разыгрывать из себя мать и дочь, в чем она так искусна. Когда рядом новые друзья, знакомые или незнакомые люди, она притворяется, будто мы самые лучшие подружки на свете. Мы – Лорелай и Рори из «Девочек Гилмор»[27], хихикаем, сидя в одинаковых пижамах, и непринужденно болтаем о мальчиках.
Чего никогда не было и никогда не будет.
Но, кажется, сегодня мы снова притворяемся. Я и Тори. Лучшие подружки. К счастью, я знаю, что Тейт видит ее насквозь.
Когда подходит официант, Тейт заказывает пиво со странным названием, которое, как он объясняет, местного производства. Мама велит официанту принести два, а я отнекиваюсь, когда он смотрит в мою сторону. Вместо этого заказываю диетическую колу. Мне нужно сохранять ясную голову. Не знаю уж, почему мы трое сегодня здесь. Это все еще похоже на ловушку.
– Хорошо сидим, – замечает мама, только усиливая мои подозрения.
Что она задумала?
– Итак, Тейт. Кэсси сказала, что ты моряк?
– Не профессиональный, но да, я люблю ходить под парусом. В старших классах участвовал в соревнованиях. – Он теребит край своей салфетки, пока говорит, и я наблюдаю за тем, как двигаются его длинные пальцы.
Жар щекочет сердце, когда я вспоминаю ощущение этих пальцев, скользивших по мне. Поглаживавших мое тело. Впивавшихся в мою задницу и бедра, пока я скакала на нем верхом.
О нет. Не красней, говорю я себе.
Он ловит мой взгляд и улыбается. Черт. Я все-таки краснею.
– Я больше не участвую в соревнованиях так часто, как хотелось бы, – продолжает он, протягивая мне руку.
Затем Тейт переплетает наши пальцы, и я стараюсь не улыбаться. Держаться за руки во время ужина – это заявление, и от меня не ускользает, что мама смотрит на него с одобрением. Такие взгляды для нее редкость.
– В последнее время я слишком занят работой, – говорит он.
– Ты работаешь в клубе? – спрашивает она.
– Неполный рабочий день, в основном по выходным. Все остальное время я занимаюсь семейным бизнесом.
– Что за бизнес?
– «Пристани Бартлетта». Мы управляем ими с отцом. Это дилерский центр, но мы также занимаемся арендой и чартерными перевозками.
Я слушаю их разговор. Мама может быть очень харизматичной, когда захочет. Обезоруживающей. Когда ко мне раньше приходили друзья из старшей школы, они смотрели на меня как на сумасшедшую даже за намеки о том, что моя мать на самом деле неистовая самовлюбленная сука. Они все считали ее потрясающей. Я не до конца уверена, как к ней относится Тейт. Он был немного сдержан, когда мы впервые сели за стол, но, кажется, он к ней потеплел.
– Кэсси показала мне газетную статью о твоем отце, – говорит мама, улыбаясь. – Ты, получается, из семьи знаменитостей.
– Боже, не говорите этого моему отцу, – отвечает Тейт со стоном. – Он ходит по автосалону, думая, что он круче всех, потому что они составили на него анкету. Типа, чувак, это «Авалонская Пчела», а не «Джи Кью».
Пока мама смеется, я встаю на защиту бедного Гэвина.
– О тебе когда-нибудь писали на первой полосе газеты? Хоть какой-то газеты, если уж на то пошло?
– Э-э, да, – выпаливает он в ответ. – Я на первой странице «Пчелы», если ты забыла.
– Из-за статьи о твоем отце. Господи. Добейся уж чего-нибудь сам. – Я одариваю его насмешливой улыбкой. – Ты не можешь жаловаться на его поведение, пока сам не испытаешь свои пятнадцать минут славы. Ты наверняка реагировал бы еще хуже. Каждое утро принимал бы фальшивые «Оскары» перед зеркалом.
– Кэсси, – упрекает мама, но в ее глазах пляшут веселые бесята.
– Что? – протестую я. – Посмотри на него. Он выглядит как парень, который произносит фальшивые речи перед зеркалом. Не отрицай этого.
Тейт усмехается.
– Никогда.
Мамин оценивающий взгляд перемещается на него. Задерживается немного дольше, чем нужно, но, когда она снова поворачивается ко мне, в выражении ее лица все еще искрится юмор.
– Он действительно похож на такой типаж, – соглашается она.
Я не могу поверить, что мы с мамой в чем-то согласились. И еще безумнее то, что я искренне наслаждаюсь собой. За ужином. В присутствии моей матери. Люди в аду, наверное, парки нацепили, так там стало холодно.
Разыгрывает она спектакль или нет, так и не ясно. Но я по-прежнему расслаблена, моя бдительность ослаблена. В конце концов я заказываю коктейль. И теперь, когда мне двадцать один, я могу делать это, не переживая, что кто-то спросит мое удостоверение личности.
Еда превосходная, чего и следовало ожидать от самого дорогого ресторана в городе. В этом заведении готовят самых свежих омаров и лучшие стейки во всем заливе. Пока мы едим, Тейт рассказывает нам забавные истории о работе в яхт-клубе. Кажется, что во время каждого урока происходит что-то нелепое.
– Парочки хуже всех, – настаивает он. – Каждый раз, когда мы выводим в море парусник длиной более тридцати футов, по крайней мере половина пар требует разыграть сцену из «Титаника». Потом мне приходится стоять и фотографировать их примерно тыщу раз, ведь первые девятьсот девяносто девять фоток, очевидно, недостаточно хороши для Instagram.
– О боже, – говорит мама, хихикая в свое пиво. Она просто шокировала меня, заказав второй стакан. – Бедняжка.
Полагаю, я могу не обращать внимания на то, как откровенно мама флиртует с моим парнем, если это означает, что она не хмурится из-за моего наряда и не говорит об уменьшении груди. За десертом она даже делится несколькими историями о том, как она сама проводит время в загородном клубе.
– Был такой инструктор по гольфу – Лоренцо, – мечтательно вздыхает она. – Я была по уши в него влюблена. Чуть не упала в обморок от волнения, когда он пригласил меня на свидание. Кажется, мне был двадцать один год? Это было как раз перед тем, как я встретила твоего отца, Кэсс.