любое утешение – совсем не то, что мы обычно друг другу дарим. Может, я перегнула палку, когда коснулась ее руки в подобном жесте.
Однако главный урок, который я извлекла из этого разговора, таков: Тейт был прав.
Мы не знаем своих родителей по-настоящему.
Глава 26
Кэсси
Я никогда особо не задумывалась об ободряющих речах. В школе я не занималась спортом и не была в команде. Но я совершенно уверена, что ободряющая речь должна подбадривать товарищей по команде, а не заставлять их вас бояться. Близнецы Хартли так и не получили памятку насчет этого.
– Давайте-ка еще раз, – кричит Эван. – На этот раз громче! Что мы планируем?
– Прикончить их, – повторяют два других члена команды, не Хартли. Совершенно бесполезные.
– И кого мы собираемся прикончить? – кричит Купер.
– Ваших подружек!
– Эй, придурки, – окликает их Женевьева. – Мы же тут стоим.
Эван поворачивается с абсолютно невинным выражением на лице.
– Детка, привет. А я тебя и не заметил.
Она только фыркает.
Мак тем временем обращается к учредительнице.
– Эй, Деб, – говорит она, махая рукой. – Есть шанс, что мы сможем поменять соперников в строительстве песочных замков? Эти просто жутко несносные.
– Ябеда, – насмехается Купер.
Дебра Дули машет в ответ.
– Никак нет! Мы вот-вот начнем! – Ведущая Пляжных игр выглядит в точности так, как звучит ее имя. Невысокая, пухленькая, с копной каштановых волос и прямой челкой. На ней шорты цвета хаки, белое поло и розовая панамка, от которой у моего отца потекли бы слюнки.
Похоже, мы застряли с «Хартли и Сыновьями». С другой стороны от нас, примерно в шести футах, собрались женщины из «Мыловарни» – магазина на набережной, который так любит бабушка. Их команда состоит из владелицы, Фелиции, ее менеджера и двух сотрудников. Честно говоря, я больше беспокоюсь о них, чем о Хартли. Они вырезают все свои мыла вручную. Построить замок из песка для них должно быть проще простого.
Деб Дули и ее команда волонтеров из туристического офиса составили расписание практических мероприятий для наших двухдневных соревнований. Наиболее трудоемкие проводятся утром, когда не слишком жарко. Как только солнце начнет припекать около полудня, мы переключимся на водные соревнования. Команды прибыли в девять, и мне сказали, что все закончится к половине второго. Еще есть час на обед.
– Ладно, – говорит Джен, пока представители туристического бизнеса обсуждают между собой какие-то последние детали. Она понижает голос. – Мы по-прежнему собираемся делать рыбу?
– Обязательно, – настаивает Зейл, который стал моим самым любимым человеком через три секунды после знакомства с ним. – Мы ведь хотели выпендриться.
– Знаю, но это будет сложно, – возражает Джен. – Особенно чешуя. Как сделать так, чтобы она выглядела детализировано?
– Ах, мой милый бездарный цветочек, – щебечет Зейл, – оставь художественные начинания дизайнерам. Вы с Кэсси – сила. Будете ведра таскать. Мы с Мак разберемся с рыбонькой сами.
Джен закатывает глаза.
– Ты только что назвал меня бездарной?
– Боюсь, что так.
Он сверкает своими ярко-белыми зубами, которые, по его словам, он профессионально отбелил специально для этого случая. За те двадцать или около того минут, что я знакома с Зейлом, я узнала о его косметических процедурах, истории его семьи и причинах, из-за которых закончились трое его предыдущих отношений. С его высоким, долговязым телосложением, ослепительной улыбкой и диким афро, едва сдерживаемым темно-синей банданой, Зейл – это просто что-то с чем-то. Его жизнерадостность прямо-таки заразительна.
На набережной уже собралась толпа. Деб и ее армия волонтеров отгородили от публики территорию для строительства песочных замков. Я улыбаюсь, когда вижу папу и сестер. Девочки настояли на том, чтобы прийти на церемонию открытия, хотели подбодрить меня.
– Вперед, Кэсси! – кричит Рокси, когда папа сажает ее к себе на плечи.
Я оборачиваюсь и машу рукой, затем осматриваю пляж в поисках команды Тейта. Я не видела, куда Деб их поставила. По другую сторону от «Хартли и Сыновей» – механики. За ними расположилась команда из пекарни – подруга Нии, Чандра, ловит мой взгляд и машет рукой. Наконец я замечаю команду Тейта примерно в пятидесяти футах от себя. Они сбились в кучу, обсуждают стратегию. Прошлой ночью я все приставала к Тейту, требуя рассказать мне, что они планируют построить, а он заявил, что скорее утопится, чем поделится коммерческими тайнами с врагом. А мне-то казалось, что это я слишком драматизирую.
– Дамы и господа, двадцатые ежегодные Авалонские Пляжные игры вот-вот начнутся!
Черт, где Деб взяла микрофон? И она сказала «двадцатые»?
– Они двадцать лет занимаются этим дерьмом? – спрашивает Зейл. Он не из Авалон-Бэй, переехал сюда только этим летом после того, как рекрутер Маккензи переманил его с гольф-курорта в Калифорнии. – Черт. У вас, южан, слишком много свободного времени.
Джен хихикает.
– Меня зовут Дебра Дули, и в этом году я буду вашей ведущей. – Деб подпрыгивает от возбуждения. – Я президент Совета по туризму Авалон-Бэй, а это значит, что я люблю этот город! Просто обожаю его, ребята!
Я сдерживаю улыбку.
– Авалон-Бэй – это дом не только для очень необычных людей, но и для самых уникальных, самых лучших предприятий на восточном побережье! В этом году команды, участвующие в Играх, полны храбрейших красавцев и красавиц, включая ребят из недавно отреставрированного отеля «Маяк», открытие которого состоится в конце месяца.
– Ю-ху! – кричит Женевьева, подпрыгивая. Поскольку она в крошечных шортах и черном бикини, ее выходка привлекает внимание почти каждого мужчины на пляже. Даже я глазею. У нее великолепная грудь. Идеальная.
– Я знаю, что ты делаешь, – предупреждающим тоном произносит ее жених, стоящий рядом с нами.
– Что? – невинно спрашивает она.
– Ты хочешь отвлечь парней, чтобы они думали о твоих сиськах, а не о замках из песка. Ну, это не сработает, Фред, – заявляет он, используя странное прозвище, которое он для нее придумал и которое они оба отказываются объяснять.
– Слишком поздно, – говорит его товарищ по команде Спенсер. – Все, о чем я сейчас думаю, это о ее заднице.
Эван сердито смотрит на него.
– Это мать моих будущих детей, придурок.
– У матери твоих будущих детей отличные сиськи.
– Для нашего первого конкурса потребуются все четыре члена команды, – вещает Деб в микрофон. – Правила просты: просто постройте что-нибудь! Что угодно! Это может быть замок, цветок или даже автопортрет! Вам разрешается пользоваться руками и любыми предоставленными инструментами. Лопатами, ведрами, шпателями. Делайте, что вздумается! Также разрешается использовать любые природные объекты, которые найдете на пляже. Коряги, ракушки, водоросли и камни – все дозволено. Что не дозволено, так это вещи, созданные человеком. Если мы заметим какой-нибудь пищевой краситель или цемент…
– Кто, черт возьми, притащил бы свой собственный цемент? – бормочет Купер, и наши команды сотрясаются от смеха.
– …вы будете дисквалифицированы. – Деб хлопает в ладоши. – Ладно, все, приготовьте свои ручки для лепки! У вас есть девяносто минут, чтобы поразить судей самой впечатляющей структурой из песка из когда-либо созданных. Могу я напомнить вам, что прошлогодние победительницы, прекрасные дамы из «Мыловарни»…
Так и знала. Они определенно наши самые большие конкуренты в этом состязании.
– …построили пятифутовую песчаную интерпретацию замка Золушки. Это будет непросто превзойти, дамы, но я верю в вас.
– У кого-то есть свои любимчики, – ворчит Маккензи.
– Ага. Лучше бы Дули не быть одной из судей, – рычит Купер.
– Вот и нашлась парочка, обожающая соперничество, – шепчу я Джен, и она усмехается.
– На старт, внимание, лепите!
Любой, кто думает, будто построить что-то из песка легко, глубоко заблуждается. Это тяжело. И пока моя единственная задача – таскать пластиковые ведра из океана на нашу строительную площадку. Сейчас девять часов, и солнце еще даже не так высоко, но мы с Женевьевой уже взмокли от пота, пока носим воду для нашей команды. После каждого такого захода, каждого резкого приказа от Мак или Зейла: убрать то, утрамбовать это, добавить тут – я начинаю понимать их безумие. Наша рыбка постепенно оживает. Она около шести футов в длину и трех в ширину, изогнутый хвост очерчивает полукруг на песке, Зейл лопаткой причудливо вырезал чешую.
К тому времени, как наши девяносто минут истекают, я под искренним впечатлением от творчества команды «Маяка».
– Неплохо, – заключает Джен, восхищаясь нашей работой.
– Неплохо? – эхом отзывается Зейл. – Это изысканная работа.
– Я бы не стала заходить так далеко…
– Ага. Еще как бы стала. И следовало, знаешь ли. – Его тон не терпит возражений, и Джен благоразумно замолкает.
Я смотрю на творение команды Хартли, и брови взлетают вверх, когда я замечаю, что оно тоже не такое уж плохое. Они создали льва с волнистой гривой, толстыми лапами и открытой пастью, обнажающей набор смертоносных на вид зубов.
– Черт возьми, – бормочет Маккензи, бочком подбираясь к Женевьеве. Они тайком изучают работу своих бойфрендов. – Весьма неплохо.
– У нас лучше, – уверяю я их.
Зейл согласен.
– У пасти этого льва нет никакой структурной целостности. Один порыв ветра, и эти зубы отвалятся. – Он ухмыляется. – И погодное приложение сообщило мне, что небольшой ветерок скоро нарисуется.
Оказывается, он пророк. К тому времени, как судьи приближаются к нашему участку пляжа, ветер усиливается. Они приближаются ко льву, созданному Хартли, как раз в тот момент, когда у него отваливается половина морды.
– Гадство, – ругается Купер.
Маккензи оглядывается с милой улыбкой.
– В следующий раз повезет больше, дорогой.
Ох уж эта порочная парочка.
Трое судей-добровольцев что-то записывают в свои блокноты, затем подходят, чтобы оценить нашу рыбу. Я слышу пару охов, что не сулит ничего хорошего. Зейл берет меня под руку и шепчет: