– Алана скорее откусила бы мне член, чем позволила бы взять себя за руку.
– Ты хотя бы пытался? – бросает вызов Эван.
Я делаю паузу.
– Нет.
– Почему нет? – Его самодовольная ухмылка говорит мне, что он уже знает ответ на этот вопрос.
И он прав. Я никогда не испытывал такой нежности к Алане. Мы оба сохраняли эмоциональную дистанцию, поскольку знали, что это никуда не приведет.
Но с Кэсси нет никакой дистанции. Она всегда в пределах моей досягаемости. Когда я прихожу, она растворяется во мне. Не держит меня на расстоянии вытянутой руки. Не играет в игры. Я счастлив, когда я с ней. И когда я думаю о том, как мы с ней подходим друг другу, в моем сознании на первый план выплывает тот же самый вопрос.
Почему это должно заканчиваться?
Глава 28
Кэсси
– Вот оно. То, к чему мы готовились всю свою жизнь. И под целыми жизнями я подразумеваю последние два дня. А под готовились я подразумеваю, что мы рандомно решали, кто в каком мероприятии будет участвовать. То есть я не тренировался, а вы? – Зейл оглядывает собравшихся.
– Я проплыла несколько кругов в бассейне, – говорю я им. – Это считается?
– Вот это преданность команде, – поддразнивает Маккензи.
– «Маяк» в вечном долгу перед тобой, – торжественно произносит Женевьева.
Я хихикаю. В эти выходные мы с товарищами по команде очень даже повеселились, и мне грустно видеть, как все заканчивается. Увы, в двадцатых ежегодных Пляжных Играх Авалона осталось всего одно мероприятие – броски шариков с водой.
До сих пор для команды «Маяка» этот день был весьма разочаровывающим. Утром мы не заняли призовые места ни в одном из заходов на полосе препятствий. Команда Яхт-клуба выиграла оба, и Тейт расхаживал с важным видом, как самодовольный павлин. Мы также уступили третье место в эстафете с ведрами чертовым пожарным. Но компенсировали это, заняв третье место в «Гонке трех ног» благодаря Маккензи и Зейлу. К сожалению, «глупые близнецы, у которых одинаковый глупый размер ног», как поэтично выразилась Маккензи, выиграли ту гонку и принесли команде Хартли три очка.
В головах Мак и Джен их бойфренды опережают нас на одно ничтожное очко. Что касается непосредственно соревнований, кажется, наши команды борются за третье место в общем зачете. Но поскольку мои товарищи по команде больше озабочены своими второстепенными делами, они продолжают мучить мой мозг кучей бессмысленной математики.
– Ладно, – говорит Мак. – Они выше на одно очко, а это значит, что нам нужно занять третье место, чтобы выйти в ничью…
– Какая еще ничья? – вмешивается Зейл.
– Понятия не имею. Мы не ожидали ничьей. Нам придется что-нибудь придумать. Но если займем второе место, то возникнет спорная ситуация, и тогда мы наберем два очка и победим. Выйдем на первое место, если наберем три очка, и победа у нас. Но… мы выиграем только в том случае, если они не займут никакого призового места.
– Подождите-ка, а что, если они займут третье место, а мы – первое? – говорит Джен. Она прищуривается, производя какие-то подсчеты в уме. – Тогда они получат одно очко, что увеличит их преимущество на два. Но мы наберем три очка, и это поднимет нас на одно очко. Мы победим.
– Верно. Но… черт, если мы выиграем, а они займут второе место, снова будет ничья, так что…
– Прекратите, – воплю я, затыкая уши. – Я больше не могу это слушать.
– Вот-вот, – стонет Зейл, его лицо искажено от явной боли. – Это слишком сложно. Вы как мои братья, когда те бубнят о своем дурацком турнирном положении по фэнтезийному футболу, пытаясь выяснить, вышли ли они в плей-офф.
– Что ж, хорошо, дорогие друзья! – кричит Дебра Дули в свой микрофон. Клянусь, она притащила эту штуковину из дома. Ни у кого из других волонтеров нет микрофонов. – Мы вот-вот начнем!
Эван, стоящий в нескольких ярдах от нас, окликает свою невесту.
– Эй, Фред, какого размера костюм французской горничной для тебя заказать?
– Мечтай, – парирует Джен в ответ.
– Каждую ночь, – отвечает он.
Взгляд Маккензи перемещается на Купера, и она наклоняет голову в его сторону.
– Ну? Я жду. Где твой остроумный комментарий?
Купер ухмыляется.
– Я лежачих не бью.
– Выкуси, – парирует она, показывая ему неприличный жест.
Я сдерживаю смех. Забавно наблюдать, как эти ребята взаимодействуют. Джен и Эван – олицетворение химии, каждое слово, которым они обмениваются, буквально сочится сексом. Купер и Мак более враждебны, но, когда они смотрят друг на друга, их связь ни с чем не спутаешь.
Я смотрю на Тейта, вспоминая, как он держал меня за руку прошлой ночью у костра. То, как его пальцы переплетались с моими, – это так естественно, так по-настоящему, и я задаюсь вопросом, как, черт возьми, я собираюсь попрощаться с ним через две недели. Мой рейс в Бостон через три дня после возобновления работы «Маяка», и часть меня уже думает: «Что ж, у меня будет неделя отпуска во время промежуточных экзаменов в октябре». И выходной на День благодарения. И на Рождество. И на Новый год.
Возможно, у нас что-то сможет получиться. Не отношения или нечто подобное, ведь я по-прежнему делаю все возможное, чтобы мое сердце оставалось на замке. Но кто сказал, что мы не можем продолжать спать вместе? Встречаться, когда будет такая возможность? Мы еще не устали друг от друга, так, может, стоит продолжить наш роман, пока этого не случилось? Если Тейт вообще заинтересован в подобном.
Однако по какой-то причине у меня такое чувство, будто все же заинтересован.
– Мы проведем случайную жеребьевку, чтобы определить порядок участия, – говорит Деб, и к ней подбегает волонтер с бейсболкой, в которой лежат листочки бумаги с названиями наших команд. – Первыми станут… красавцы моряки из загородного клуба!
Остальные имена вытаскивают из бейсболки, и мы рады услышать, что будем последними. Это дает нам возможность понаблюдать за другими командами и научиться на их ошибках.
Когда Тейт и его команда выходят вперед, Деб быстро повторяет правила еще раз. Для подбрасывания водяного шарика требуется, чтобы все четыре участника встали в линию, начав примерно с двух футов друг от друга. Шарик передается по линии от одного человека к другому, и после каждого пройденного этапа члены команды должны сделать шаг назад. Расстояние между каждым участником становится все больше и больше, и команда, которая преодолеет самое дальнее расстояние, не лопнув при этом шарик, выигрывает заветные три очка.
– Готовы? – кричит Деб. – И-и-и… вперед!
Вот оно. Сделай или умри.
Команда яхт-клуба преодолевает расстояние в пятнадцать футов, прежде чем шарик попадает Люку в лицо и лопается, намочив его с ног до головы. Тейт бросает на меня косой взгляд, когда они возвращаются на место, как бы говоря: «Иногда выигрываешь, а иногда нет». Он ко всему относится спокойно. Мне это в нем нравится.
– Пятнадцать футов – расстояние, которое нужно преодолеть! – объявляет Деб.
Следующими идут пекари и механики, финишировавшие с впечатляющими двадцатью двумя футами у первых и унылыми двенадцатью у вторых. Пожарные заканчивают с двадцатью футами. «У Шарки» с девятью.
Затем идет команда «Мыловарни», которая работает сообща, словно хорошо смазанная машина. Каждый раз, когда Деб кричит: «Еще один шаг!», четыре женщины делают его, увеличивая дистанцию. Деб командует: «Еще один бросок!» – и шарик переходит из рук в руки.
Прошло три минуты, а они уже в двадцати футах друг от друга.
– Ого, – удивляется Зейл.
– Бросок снизу, – шепчет Мак нашей команде. – Нам тоже нужно так сделать.
Команда «Мыловарни» преодолевает впечатляющие двадцать девять футов, прежде чем Фелиция неправильно ловит шарик, и тот лопается в ее вытянутых руках. Тем не менее дамы знают, что надрали всем задницы, и, ухмыляясь от уха до уха, направляются к боковой линии. Они в добрых семи футах от лучшей команды – пекарей.
– «Хартли и Сыновья», вы следующие!
Купер ухмыляется своей девушке, проходя мимо.
– То есть все, что нам нужно сделать, это преодолеть двадцать футов, и мы гарантированно попадем на призовое место? О, нет! Как же тяжело!
Маккензи и Женевьева одновременно поднимают вверх средние пальцы, вызывая взрыв смеха у собравшейся толпы. Когда я бросаю взгляд в сторону зрителей, то с тревогой натыкаюсь на лицо своего отца. Он сидит с Нией и близняшками, и все они улыбаются и машут, когда замечают, что я смотрю на них. Дерьмо. Я не знала, что они придут еще и сегодня. Мама и бабушка тоже должны прийти. На церемонию награждения победителей.
Внутри меня вспыхивает паника, пока я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз мама и папа находились в одном пространстве.
Слава богу, мама и бабушка еще не приехали. Это значит, что у меня есть время предупредить папу до того, как они заявятся сюда. Но сначала нам нужно выиграть в соревновании с шариками.
На игровом поле команда Хартли движется со стремительной точностью. Вот пятифутовый бросок. Десятифутовый. Пятнадцати.
На девятнадцати футах происходит самая большая неудача в сегодняшних Пляжных играх.
Спенсер, их наемный рабочий, бросает шарик Эвану. Его рука скользит, отпуская шарик, совсем чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы изменить траекторию. Шар виляет вправо от Эвана, заставляя его сделать резкий шаг, и его тело оказывается не совсем в нужном положении, когда он пытается поймать эту штуковину.
Шлеп.
Вода выплескивается на руку Эвана.
– Минус один! – кричит Деб в микрофон, и пожарные громко аплодируют, поскольку сохраняют свое третье место с результатом в двадцать футов.
– О, сладкий, ты чего весь мокрый? – воркует Женевьева, когда Эван топает назад. Она притворяется смущенной. – Что случилось? Я не смотрела. Он лопнул?
– Давай, говори этим миленьким голоском, – он прищуривает глаза, – и лучше бы сегодня вечером. В постели.
Мак подмигивает Куперу, проходя мимо.
– Я почти уверена, что это не двадцать футов…