— А мой с синей полосой, — подумав, сказал Сашка.
— А мой с зеленым листочком, — подхватила Нина.
Кораблики были сделаны и маркированы по задуманному проекту. На полу уже была огромная лужа. Вся вода собиралась в коридоре, потому что на входах в комнаты были высокие пороги. Нам пришлось снять тапочки и бегать босиком.
И вот три наших корабля выстроились в ряд. Нинка объявила начало гонок, и мы стали энергично лить воду, чтобы обеспечить хорошее течение для нашей флотилии.
— Мой первый! — обрадовался Сашка.
— Нет, мой! — перебила его Нинка, предварительно плеснув воды рядом со своим корабликом.
— Зато мой лучше всех держится на воде и не клонится, как ваши! — выкрикнула я.
— Давайте снова на старт, — скомандовала Нинка.
Снова и снова с радостным улюлюканьем мы запускали наши кораблики.
И вдруг обнаружилось, что в тридцатилитровом баке закончилась вода.
Тут мы, очнувшись от охватившего нас азарта, поняли весь ужас произошедшего. Воды в коридоре было так много, что мы растерялись, не зная, как с этим теперь поступить.
Половая тряпка, лежавшая у порога вместо коврика, наши и родительские тапочки — все грустно плавало в импровизированном море. Там же уныло покачивались размокшие кораблики.
— Что будем делать? — с тревогой спросила я. — Родители уже скоро придут.
— Будем наводить порядок, — уверенно сказала Нина.
Достав ведро, из которого мама мыла пол, мы вытащили из лужи мокрую тряпку. Она оказалась большая и жесткая, и отжимать ее у нас получалось не очень-то хорошо. К тому же ведро быстро наполнилось, а воды меньше не становилось.
Мы тоже были мокрыми с ног до головы. Сашка, потянувшись за корабликами, чтобы их поднять, зацепился ногой за ведро и шлепнулся в лужу. Его и без того уже изрядно забрызганные штаны окончательно и безнадежно намокли. Да и наши с Нинкой платья были не в лучшем виде.
В этот момент раздался стук открывающейся калитки: родители пришли.
Ничего лучше, чем быстро улечься в кровати и притвориться спящими, мы не придумали. Так, в чем были, все мокрые, и залезли под одеяла.
Вскоре открылась входная дверь, и мы услышали, как мама тихо сказала:
— Гена, давай не будем включать свет, а то дети проснутся. — И тут же вскрикнула от неожиданности: — Ой, что это?
Ее нога в красивой замшевой туфельке погрузилась в холодную воду.
— Не входи пока, тут что-то не так, — сказала она папе, нажимая на выключатель.
Яркая лампочка безжалостно показала неприглядную картину потопа в коридоре.
— О ужас! — проговорила мама.
Вся ее радость от посещения театра мгновенно угасла: она представила, какую работу ей предстоит сейчас проделать.
У папы настроение тоже резко поменялось. Он разозлился. Решительно ступая через большую лужу, прямо в парадных ботинках он быстро вошел в нашу комнату и, подойдя к Сашкиной кровати, резко откинул одеяло. Раздался звонкий звук шлепка, так как место, по которому он пришелся, было обтянуто мокрыми штанами.
Я, закрывшись с головой одеялом, ожидала своей участи и соображала, как мне лучше повернуться, чтобы папа не смог меня шлепнуть. Можно было лечь на спину или на бок, плотно прижавшись к стене. Пока я над этим размышляла, услышала шлепок с той стороны, где лежала Нина, вся напряглась, приготовившись получить аналогичное наказание и подглядывая в щелочку из-под одеяла. Но папа, проходя мимо моей кровати, лишь в отчаянии махнул рукой. Видимо, решил, что я еще маленькая.
— Завтра будем разбираться, — строго сказала мама, — а сейчас все переодевайтесь и ложитесь спать.
Утром, проснувшись, мы с виноватыми лицами вышли из комнаты.
— Быстро умываться и завтракать, а все остальное потом, — холодно произнесла мама.
Пол в коридоре был сухой и чистый. Папа уже ушел на работу.
После завтрака мама собрала нас на беседу.
— Во-первых, никто из вас сегодня не идет гулять; во-вторых, все сейчас встанут в угол на час, чтобы подумать о своем поведении. После этого поговорим, — жестко отчеканила она.
Мы разбрелись по гостиной. В этой комнате у нас было немного мебели, и как раз три свободных угла могли использоваться для наказания. Нас уже не первый раз наказывали таким образом, поэтому каждый облюбовал свой угол. Мне больше нравился тот, из которого было видно коридор и кухню. Я во всех подробностях изучила завитки узора на обоях и время от времени поглядывала, не идет ли мама нас освобождать.
Через час мы были выпущены из заточения, и мама попросила нас объяснить, как и зачем мы устроили такое безобразие. Мы, перебивая друг друга, все ей рассказали. И про палубу, и про кораблики, и про то, что сначала хотели помыть полы.
Мама внимательно выслушала нас и сказала:
— Какие вы еще маленькие! Я-то думала, что вы умнее и взрослее. И как вам это только в голову пришло? Вы же уже должны понимать, что если вы что-то задумали сделать, то потом придется отвечать за последствия своих поступков.
— У нас нечаянно получилось, — попытался оправдаться Сашка.
— Мы не нарочно, оно само как-то так вышло, — едва слышно прошептала я.
— Мы хотели все убрать, но не успели, — виновато призналась Нинка.
— А воды в бак натаскать из колонки вы тоже хотели? Или полагали, что она сама откуда-то появится? Помните пословицу? Любишь кататься — люби и саночки возить.
— Прости нас, мамочка, что мы вас с папой расстроили, — наперебой стали говорить мы в ответ.
— А мы для вас в театральном буфете эклеры купили, решили порадовать послушных детей. Теперь даже и не знаю, давать вам их или нет.
— Давать, — глядя на маму глазами нашкодившего щенка, пробормотала я.
— Давать, — хором подхватили Нина и Саша. — Мы больше так не будем.
— Ну тогда сделаем так: пол в коридоре и на кухне я уже помыла, значит, теперь будем вместе мыть полы в комнатах.
Мама налила в ведро теплой воды, дала нам небольшие половые тряпки и выделила каждому его участок. Она показала, что и как нужно делать, и мы принялись за работу, старательно залезая во все углы под кроватями.
Довольные тем, что справились с порученным делом, мы с энтузиазмом помогли маме накрыть стол к обеду, в завершение которого получили по эклеру.
Гулять нас в тот день так и не отпустили: наказание никто не отменял, но настроение у всех стало лучше, и, когда пришел папа, мы, окончательно успокоившись, весело рассказали ему про наши кораблики.
Медвежонок Мишка
Однажды, возвращаясь с прогулки, я нечаянно подслушала разговор бабушки с мамой. Дверь в бабушкину комнату была приоткрыта, и очень хорошо было слышно, о чем они говорили. А разговор был такой.
Бабушка, обращаясь к маме, спросила:
— Ляля, ты слышала, что Сергей-то, наш сосед, в субботу на охоту ездил и медвежонка из леса привез?
— Нет, не слышала. Как же он его от медведицы забрал?
— Да говорит, что другие охотники ее убили, а медвежонок один остался. Сергей услышал, как он скулит, жалко ему стало бедолагу, он и забрал его домой.
— И что он будет с ним делать? Вырастет из медвежонка огромный дикий зверь, как с ним справиться? Это же очень опасно!
— Может, пристроит его куда-нибудь? В зоопарк или в цирк какой, бог его знает.
— Давайте детям пока не будем рассказывать, сами сначала разберемся, что к чему.
Я, переполненная эмоциями, быстренько прошмыгнула в нашу комнату на цыпочках, чтобы мама с бабушкой не заметили. Настоящий живой медвежонок! Это невероятно!
Непременно надо было пойти посмотреть. Сегодня гулять бы уже не отпустили: поздно. Хорошо бы завтра встать пораньше!
Не терпелось всем этим поделиться с Ниной.
Нина сидела за столом и усердно вырезала ножницами платье для бумажной куклы.
— Ни-и-ин, хочешь я тебе секрет расскажу? — сказала я шепотом.
— Отстань, я занята.
— А ты видела когда-нибудь настоящего живого медвежонка?
— Нет, только большого медведя, в зоопарке. Помнишь, мы с мамой и папой прошлым летом ходили в зоопарк? Там был такой огромный бурый медведь.
— Помню, конечно. Но он был в клетке, и его плохо было видно. А маленького ты точно не видела.
— Ты, что ли, видела?
— Пока нет, но завтра увижу.
— Как это? В лес пойдешь искать? — иронически спросила сестра.
— Не пойду, но я кое-что узнала.
— Что?
— А ты никому не скажешь?
— Никому, обещаю!
— Я слышала, как бабушка маме рассказала, что дядя Сережа с охоты маленького медвежонка привез.
— Да врешь ты все!
— Не вру! — обиделась я. — Я сама все слышала. Хочешь со мной завтра утром пойти смотреть?
— Хочу.
— Давай рано-рано встанем и пойдем. Только маме пока ничего не будем говорить, а то вдруг она не отпустит?
— Хорошо. Тогда надо поскорее спать лечь, чтобы завтра быстрее наступило.
— Точно, — заговорщическим тоном прошептала я.
Уснуть у меня никак не получалось. Хотелось, чтобы уже сейчас наступило утро. Не терпелось скорее увидеть это лесное чудо.
Утром меня разбудила Нина.
— Просыпайся, соня-засоня! Сколько можно спать? Сама же хотела встать пораньше.
Я протерла глаза, вспомнила про медвежонка и быстро вскочила с постели, что было для меня непривычно: я обычно любила понежиться после пробуждения.
Наспех одевшись, схватив на кухне по куску хлеба с маслом и сахаром, любимое наше лакомство, жуя на ходу, мы побежали на улицу.
— Куда собрались в такую рань? Даже не позавтракали как следует, — пыталась остановить нас мама.
— Мы гулять пошли! Погода сегодня хорошая, солнышко светит.
— Ладно, бог с вами, бегите. К обеду возвращайтесь.
— Да, мамочка, конечно!
По дороге мы позвали соседскую девочку Таню, лучшую подружку Нины. Она как раз вышла во двор покормить кур.
— Та-а-анька! Пойдем скорее с нами, мы тебе что-то покажем.
Через минуту Танька уже бежала с нами.
Дядю Сережу мы знали плохо, хотя его дом находился совсем близко от нашего. Он поселился здесь не так давно. Высокий хмурый мужчина с суровым, строгим взглядом, не молодой, но еще и не старый. Ни жены, ни детей у него не было, да и ни с кем из соседей он особо не общался. Я никогда не слышала его голос и ни разу не видела, как он улыбается. Мы редко встречали его на улице. Когда он проезжал на своем мотоцикле с коляской, мы узнавали его по черной кожаной куртке, а вот лицо разглядеть почти не удавалось.