— Я придумала для тебя наряд, тебе он должен понравиться, — сказала мама. — Это будет русский народный костюм, как у бабушки.
Моя бабушка, совсем еще не старая, в свободное от работы время участвовала в художественной самодеятельности: пела в народном хоре.
Она часто брала меня на репетиции и концерты. Бабушкин музыкальный коллектив состоял из нескольких женщин разного возраста и троих мужчин. Они пели русские народные песни.
Выступали они в красивых костюмах: мужчины в белых вышитых рубашках, подпоясанных красными кушаками, женщины в длинных блестящих сарафанах, украшенных тесьмой, белых блузках с пышными рукавами и кокошниках. Сарафаны у всех были разных цветов: красный, синий, зеленый, голубой, малиновый, сиреневый. Кокошники были под цвет сарафанов. На каждой исполнительнице красовались длинные бусы. Бабушкин сарафан и кокошник были изумрудно-зеленые. Все это выглядело очень ярко и празднично.
Я думала, что, когда вырасту, тоже буду петь в хоре в таком же красивом наряде.
Мне очень понравилась мамина идея. Тем более что сарафана такого удивительного цвета не было даже у самой главной солистки бабушкиного хора.
Мама с бабушкой принялись за шитье. К изготовлению кокошника привлекли папу, который сделал проволочный каркас, чтобы кокошник хорошо держался у меня на голове.
По центру обтянутого золотистой тканью кокошника папа прикрепил большую бабушкину брошку, усыпанную сверкающими камнями. Потом мама расшила его узорами из разноцветных бусин и бисера.
В результате совместных усилий получился великолепный наряд. Я примерила его и не узнала себя в зеркале. Передо мной, блестя струящимся золотом, предстала настоящая царевна из сказки — в сарафане до пола, блузке с белоснежными пышными рукавами и с ярко-красными бусами. Кокошник сиял и переливался.
Я от радости не могла дождаться следующего дня, когда должен был начаться карнавал.
И вот наступило завтра. Я пошла в школу на праздник с большой тканевой сумкой, в которую мама аккуратно уложила мой шикарный наряд.
В школу я чуть-чуть опоздала. Когда я переоделась, все уже были в актовом зале и смотрели начавшееся новогоднее представление.
На сцене настоящая Снегурочка в голубой шубке и белых сапожках вместе со снежинками — девочками из танцевального кружка, наряженными в сверкающие платья, — пыталась спасти Деда Мороза, заколдованного злой волшебницей Вьюгой. Еще были танец летучих мышей, смешной добрый снеговик и много всего другого интересного.
Когда представление закончилось, все отправились в другой зал, в центре которого стояла огромная настоящая елка, украшенная крупными блестящими игрушками, разноцветными флажками и гирляндами. Вышел расколдованный Дед Мороз — тоже настоящий. На нем была красная бархатная шуба и красная шапка, отороченная белым мехом. В одной руке он держал блестящий посох, а в другой — большой мешок с подарками. А еще у Деда Мороза был настоящий дедморозовский голос — густой, звучный — и добрые веселые глаза.
Все начали водить хоровод вокруг елки и петь «В лесу родилась елочка» и другие новогодние песенки. Громче всех пели Дед Мороз и Снегурочка.
А потом Дед Мороз позвал всех ребят, которые пришли в карнавальных костюмах, чтобы полюбоваться на них и выбрать лучший.
Я в этот момент стояла с другой стороны большущей елки. И, когда дети, отталкивая друг друга, побежали к Деду Морозу, я, как всегда скромная и застенчивая, пропускала всех вперед.
И вот уже перед Дедом Морозом и Снегурочкой дефилировали: Красная Шапочка — в красивой красной панаме, похожей на ту, что надевают летом от солнца, в красной юбке, белой блузке и короткой черной жилетке; Мальвина — девочка в нарядном розовом платье с огромным голубым бантом на макушке, хотя у нее должны быть голубыми волосы, а не бант, но она все равно была похожа на настоящую Мальвину; симпатичный Буратино — мальчик в коротких штанишках, трикотажной полосатой шапочке с кисточкой на конце и с длинным картонным носом; несколько снежинок — в пышных белоснежных юбочках, сшитых из накрахмаленной марли и украшенных серебряной мишурой; несколько зайчиков в белых полотняных комбинезонах с ушками на голове; просто ребята в масках из папье-маше…
Дед Мороз со Снегурочкой с восхищением расхваливали участников конкурса. А я стояла и любовалась на все происходящее как зритель из-за елки. Что-то мешало мне выйти из моего укрытия: сначала я как-то замешкалась, затем увлеклась разглядыванием ребят в костюмах и забыла, что тоже должна быть участницей, а потом мне показалось, что выходить уже слишком поздно и неуместно.
И вот начали вручать призы.
Первое место досталось Красной Шапочке. Ей подарили огромную коробку пластилина. В ней было много брусочков разных цветов, цветные пластмассовые палочки и ножички для лепки и уже готовые образцы пластилиновых фигурок. Я такого пластилина раньше никогда не видела. «Как бы я хотела такой!» — подумала я и загрустила.
Второй приз — очень красивую коробку с тремя рядами цветных карандашей — получила Мальвина.
Третье место занял Буратино. Его наградили большой книгой сказок в ярком переплете.
Всем остальным участникам карнавала Дед Мороз тоже вручал подарки, доставая их из своего бархатного мешка. Эти подарки были попроще: обычные небольшие коробки карандашей и пластилина, альбомы для рисования, тонкие книжки с картинками.
Довольные дети начали потихоньку разбегаться по залу, и тут Дед Мороз увидел меня.
— А это что за красота такая?! Ну прямо царевна-королевна! Кто же тебе такой удивительный костюм сделал?
Я как будто очнулась от глубокого сна, даже вздрогнула от неожиданности.
— Мама… И бабушка… И еще папа помогал, — пролепетала я, а на глаза уже начали наворачиваться слезы.
— Да у тебя же самый лучший костюм! А почему я тебя раньше не заметил? Где ты была? Ну-ка, посмотрим, что у меня там есть для тебя…
Пошарив рукой по опустевшему мешку, Дед Мороз достал последнее, что у него было, — маленькую коробочку цветных карандашей. Растерянно улыбнувшись, он протянул ее мне.
— Вот, все, что осталось! Но ты не переживай, ты все равно самая красивая! — приобняв меня за плечи, сказал Дед Мороз. — И скажи своим родителям, что они молодцы!
Я подняла лицо вверх, чтобы предательские слезы не выкатились из глаз, и постаралась улыбнуться.
Мне больше не хотелось веселиться у нарядной новогодней елки. Быстро переодевшись, я побежала домой. Бежала я быстро, чтобы не расплакаться по дороге. Но, как только переступила порог, уже не могла сдерживать слезы и разревелась во весь голос.
Мне было обидно за себя, за то, что я такая нескладная и робкая, за то, что не оправдала родительских надежд. Они так старались, чтобы сделать мне красивый и веселый праздник. И еще мне было очень жалко ту коробку с пластилином, которая досталась не мне.
Выговорившись маме, я постепенно успокоилась.
На следующий день мама пришла с работы немного позже обычного, и в руках у нее был прямоугольный сверток.
— Это тебе, — сказала мама. — Подарок за хорошую учебу. Ты же у нас отличница!
Я взяла сверток, развернула и увидела точно такой же пластилин, как тот, что достался Красной Шапочке. Моему восторгу не было предела! Я прыгала от радости, прижимая к себе заветную коробку. Я даже и мечтать об этом не могла!
Все каникулы мы вместе с Ниной и Сашей лепили из этого пластилина. Сашка — машинки и солдатиков, а мы с Ниной — зверушек по образцу тех, что были в коробке. Получалось не очень похоже, но лепить мне очень понравилось.
А свой карнавальный костюм я еще несколько раз надевала на новогодние елки. Он, правда, с каждым годом становился все короче, но все равно был очень красивый, я даже призы за него получала.
Гирлянда
Я училась во втором классе. И очень ждала, когда наступят каникулы и Новый год. Я любила зимние каникулы за то, что можно подольше поспать, а потом целый день кататься с горки, на коньках и на лыжах, а вечером, уютно устроившись под оранжевым абажуром, читать книжки и играть в разные настольные игры с братом и сестрой.
А еще мне нравились предновогодняя суета, особенное настроение от предвкушения чего-то очень хорошего.
В один из таких декабрьских дней я, уютно устроившись за маминым письменным столом, размышляла о том, что бы такое подарить всем к Новому году. Я очень любила там сидеть, когда мамы не было дома, что-нибудь рисовать или раскрашивать нецветные картинки в толстой книжке сказок. В задумчивости я стала рассматривать полку над столом: на ней стояла моя любимая старинная чугунная чернильница в форме собачьей головы. Верхняя часть ее открывалась, как будто собака разевала пасть, а внутри этой пасти была небольшая емкость для чернил. Рядом, как всегда, стояли чернила для авторучек. Обычно только фиолетовые и красные: фиолетовые — для всего, а красными мама, проверяя тетради своих учеников, отмечала ошибки и ставила оценки.
Но сейчас рядом с привычными двумя флаконами на полке я увидела новые — с желтыми, голубыми и зелеными чернилами. Я даже не подозревала, что такие бывают.
«Интересно, зачем маме разноцветные чернила? — подумала я. — Надо будет спросить».
Спросить я забыла, но вечером, проходя мимо маминой комнаты, увидела, как она, склонившись над столом, что-то рисует кисточкой, а на столе стоят открытыми те самые разноцветные чернила. Заметив меня, мама что-то убрала в ящик стола и велела мне скорее ложиться, потому что давно уже пора было спать.
Папа тоже как-то загадочно себя вел в те дни. Он что-то мастерил и паял из проволоки, а когда мы приходили в комнату, быстро накрывал свою работу газетой.
Несколько дней мама с папой что-то такое непонятное делали и не хотели нам показывать.
— Придет время — узнаете, — отвечала мама на наши расспросы.
А мы продолжали готовиться к празднику: мастерили бумажные гирлянды для новогодней елки.
Для этого надо было сначала покрасить бумагу. Мы брали обычные листы белой бумаги, раскрашивали их акварельными красками: один в красный цвет, другой в желтый, потом в зеленый, голубой, розовый — и давали им высохнуть. Готовую цветную бумагу мы нарезали ножницами на тонкие полоски, склеивали первую полоску в кольцо, затем, чередуя цвета, продевали в кольцо следующую полоску и опять склеивали, и таким образом получалась разноцветная цепочка-гирлянда.