– Спасибо, Зинаида Семеновна, – тихо говорит Руслан. – Кроме вас и тети о нашей семье никто не заботится.
– Что ты, что ты, вы для меня как родные, – бабуля поглаживает его по спине и голове.
А я испытываю что-то странное. Неприятное, копошащееся в груди. И липкое, будто газировкой в жару облили, и теперь пальцы на руках противно притерлись друг к другу. Торопливо ухожу в дом.
После завтрака вкуснейшими сырниками, приготовленными дедушкой, забираю из сарая корзинки, которые нам дала тетя Люба, и торопливо надеваю резиновые шлепки, стоящие на улице. Пока ребята не проснулись, хочу увидеть Зорю. А то снова увяжутся, как тогда…
– Арсений, ты куда это так рано?
Вздрагиваю. Дедушка выходит из дома и с внимательным прищуром меня оглядывает. Сглатываю, будто меня застукали за чем-то странным.
– Да вот корзинки тете Любе отнести хочу, – честно отвечаю деду.
– А, Любаше. Скажи пусть зайдет заберет Зорькин велик.
– Почему ее велик здесь?
– Любаша сама как-то отдала, попросила колеса починить. Зорька однажды упала, спицы все погнулись.
– А может, я отвезу?
– Почему бы и нет, – дед заходит в гараж и возвращается с велосипедом. – Я бы и сам отвез, да только сейчас вспомнил.
– Мне не сложно, – улыбаюсь я, креплю корзинки к велосипеду и выхожу за калитку, держа его за руль.
Теперь у меня точно есть повод увидеться с Зорей. Ведь корзинки можно передать ее маме, а велосипед хочется лично в руки хозяйке. Интересно, а она обо мне думала? Щеки пылают, трясу головой, отчего волосы лохматятся. И чего ей обо мне думать? Вернее, она, скорее, будет думать о ком угодно, но не обо мне…
Погруженный в отчаяние, борющееся с надеждой, подхожу к дому тети Любы. Она развешивает белье. Несколько раз задеваю звонок на велосипеде.
– Зорька, ты? – тетя Люба отодвигает простыню на веревке и выглядывает из-за нее. – О, Арсюша! Проходи, проходи.
Арсюша… меня так даже мама уже не называет. Сдерживаю легкое недовольство, открываю калитку и вкатываю велосипед. Ставлю его в тень, прислонив к стене дома. Осматриваюсь. Зори не видно. Наверху из окон туда-сюда гуляет тюль. Интересно, она у себя в комнате? Или вовсе не здесь?
– А Зоря дома? – подхожу к тете Любе, заведя руки за спину и потирая запястье.
– Дома. Вернее, во дворе. Обойди, увидишь ее.
Благодарю тетю Любу и побыстрее обхожу дом. Замечаю Зорю, лежащую в гамаке в тени. Она закинула ногу на ногу, ее глаза закрывают солнцезащитные очки. На груди у Зори книжка, раскрытая страницами вниз, которую она приобнимает руками. Машу рукой, но Зоря не реагирует. Осторожно подхожу к ней.
– Зорь, – тихо зову ее. Она не откликается. Склоняюсь и чуть оттягиваю ее солнцезащитные очки указательным пальцем.
Глаза Зори закрыты, а лицо выглядит глубоко умиротворенным. Возвращаю очки на место, стараясь ее не разбудить, и отхожу на пару шагов. Еще ни разу не видел, как девочки спят. Кошусь на книгу, которую она читала. Детектив Агаты Кристи. Значит, девочка с птицами любит загадки? Осознаю, что улыбаюсь и топчусь на месте, рассматривая ее. Разворачиваюсь и ухожу. Мне бы не понравилось, если бы на меня кто-то смотрел, пока я сплю.
– До свидания, теть Люб, – стараюсь пройти мимо как можно быстрее.
– Ой, Арсюша, может, на чаек забежишь?
– Как-нибудь в другой раз.
Иду домой, переполненный эмоциями. Я сожалею, что Зоря спала, и я не смог позвать ее погулять. Но не сожалею, что увидел ее спящей. Как будто стал ближе к тем тайнам, о которых столько поколений слагает стихи и песни. Останавливаюсь посреди дороги. Сердце замирает, а потом ускоренно бьется. К лицу приливает жар. Может ли это быть то самое чувство?..
Трясу головой и срываюсь на бег. Нет, Тёмка прав, я еще не дорос. Да и посмотрит ли на меня Зоря, когда рядом есть мальчики красивее и выше?
12
– Сеня, – зовет Тёмка, пихая меня пяткой в бок, пока я лежу на кровати.
– Чего? – продолжаю записывать все мысли в блокнот.
– Ты че такой тихий стал?
– Да рассказ пытаюсь писать, а ты отвлекаешь.
– Сеня… – снова тычок.
– Что?
– Давай над Лёнькой подшутим? Усы там ему нарисуем.
– Зачем? – в недоумении кошусь на друга.
– Как зачем? Они же с Гусаром типа вместе.
– Тём, они не вместе. И шутить так над Лёнькой жестоко.
– Сеня… – третий тычок.
Расчеркиваю длинную кривую линию по всей странице блокнота и закрываю его.
– Да что? – поворачиваю голову к Тёмке и хмуро на него смотрю.
– Ты куда утром смылся? – друг замолкает с хитрым видом.
Ничего от него не скрыть. Уверен, что он и сам обо всем догадывается, но все зачем-то меня проверяет.
– Отнес корзинки тете Любе.
– И все?
– И все.
– Тогда что ты там так уверенно строчил в блокноте?
– Тём, я же просил не лезть в мое творчество, пока сам не буду готов его показать.
– Дак я не лезу, – Тёмка садится на раскладушке, упираясь в нее кулаками. – Я тут заметил, что как только с тобой случается что-то волнительное, ты начинаешь писать. А когда ничего не происходит, блокнот даже не открываешь.
– Это нормально, Тёма. Я не могу писать без вдохновения.
– А вдохновение у тебя появилось после того, как ты музу нашел? – его ухмылка становится еще шире и наглее. Начинаю потеть обильнее. Хоть в комнате и прохладно, дневной жар уже проникает с улицы в открытое окно. – Да ладно, можешь больше не притворяться, у тебя на лице все написано.
– Что написано? – озадаченно переспрашиваю.
– Зорька твоя муза. Еще бы, я бы тоже такую девчонку в музы возвел. Признайся, – напирает он. Сглатываю от напряжения. Тёмка придвигается ближе, приподнимается с раскладушки и садится на мою кровать. – Ты с ней обсуждаешь свое творчество, да? И она тебе подсказывает, что писать.
Он ничего не понимает, осознаю я, и мне становится так легко, что хочется рассмеяться в голос. А столько слов наговорил, что все знает о девчонках…
– Ну… Можно и так сказать.
– Наброски ей показал?
– Нет, это личное.
– Тогда прощаю, – Тёмка треплет меня по колену и поднимается. – Пошли на пляж. Скучно тут, Лёнька опять куда-то делся.
– Может, лучше дождемся его?
– Да ну, сам дойдет. Большой мальчик уже. Мы ему не мамки.
Растираем друг другу кожу кремом от загара, надеваем плавки-шорты, футболки и бейсболки и отправляемся на пляж с одной сумкой на двоих. Там лежат наши телефоны и кошелек с мелочью на случай, если проголодаемся.
– Как думаешь, Лёне родители уже сказали? – спрашиваю. – Он в последнее время такой потерянный.
– Да че-т думаю, что не сказали. Его больше ситуация с Сати в себе замкнула.
– Почему ты так решил?
– Потому что если бы предки ему сообщили такую счастливую новость, он бы про Сати вообще не вспомнил.
Киваю, соглашаясь.
– Не представляю, как бы я на такую новость отреагировал.
– А я бы порадовался, – Тёмка надолго замолкает, потом долго выдыхает, опустив глаза на дорогу. – Это бы означало, что предки не разведутся, потому что в них осталось достаточно страсти, чтобы быть настолько близкими друг к другу.
– Тём, – ободряюще касаюсь его плеча. – Я знаю, что не понимаю, как ты себя чувствуешь, но я буду рядом, как бы тебе ни было тяжело.
Он смотрит на меня и печально улыбается. В такие редкие моменты маска вечного весельчака слетает с него, являя друга, с которым я познакомился еще в детстве.
– Спасибо, Сень. Если б не вы с Лёней, я бы вряд ли справился с этим.
Меня пугают его слова. Чуть надавливаю другу на плечо, чтобы он остановился, а потом обнимаю его.
– Э-эй, ну ты че как маленький? На нас все пялиться будут! – яро возражает Тёмка.
– Пусть пялятся. Для меня твое спокойствие важнее.
Так мы стоим, пусть и недолго, потом Тёмка несильно отпихивает меня и тянет козырек бейсболки вниз.
– Придумал тут обниматься посреди улицы… – бурчит он, ускоряя шаг.
Улыбнувшись, иду за ним. Мы уже подходим к развилке, ведущей на пляж, когда перед нами вдруг выскакивает маленькая девочка в летнем платьице. На ее ногах нет обуви. Она задорно смеется и верещит, убегая от кого-то.
– Парни, ловите ее!
Мы с Тёмкой оборачиваемся на знакомый голос. Вдалеке бежит запыхавшийся Руслан с красным лицом.
– Ловите, говорю! Там дорога дальше!
Пока я соображаю, Тёмка догоняет девочку, подхватывает ее и сажает себе на плечи, придерживая за крошечные, в сравнении с его, ручки.
– Куда же вы так спешите, принцесса? Ваша прислуга за вами не поспевает! – говорит он шутливо.
Девочка, поначалу испуганная резкой сменой положения, начинает смеяться и довольно осматриваться.
– Ох, блин… – выдыхает рядом уставший Руслан, сгорбившийся и упирающийся ладонями в собственные колени. – Лада, вот засранка!
– Подбирайте слова, молодой человек, когда разговариваете с принцессой! – упрекает его Тёмка. – Вы же принцесса?
– Принцесса! – восторженно восклицает Лада.
Она очень похожа на Руслана, словно его уменьшенная копия другого пола.
– Пока в огороде копался, она через калитку вышла. Не успел ее починить, только сейчас сломалась, – рассказывает Руслан, выпрямляясь. Протягивает руки к сестре. – Давай ее сюда.
– А тебе точно можно доверить эту крошку? – подкалывает Тёмка. – Она так кричала, убегая от тебя…
– Тём, не сейчас, – голос Руслана и его взгляд выдают усталость, но не от бега, а от жизни. – Я ночь не спал, маме было плохо. Если не хочешь помогать, просто дай мне сестру и иди куда шел.
– А чем мы можем помочь? – влезаю я. – У нас как раз свободное время.
– Эй, – Тёмка толкает меня ногой.
– Море у нас в любой момент лета есть, а у Руслана мама одна, – заявляю я.
Тёмка и Руслан как-то странно на меня смотрят.
– Ну точно писатель, – выдает друг.
– Хорошо сказал. И спасибо, – Руслан забирает Ладу на руки. – Мне правда не помешает помощь, ребята. Только платить нечем.